Качели - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кургинян cтр.№ 179

Данное обвинение носит, скорее, политико-идеологический, чем юридически-правовой или компрометационный характер. И его даже не стоило бы приводить в перечне обвинений Бульбову, если бы не один нюанс. Описывая роль Бульбова в октябрьских событиях 1993 года, авторы анализируемого антибульбовского документа называют Бульбова «человеком, уволенным из органов безопасности по дискредитирующим основаниям». Тем самым для авторов участие в октябрьских событиях 1993 года является «дискредитирующим основанием». Это — именно политическая позиция.

Необходимо также (почему — станет ясно очень скоро) подчеркнуть, так сказать, красной чертой формулировку «лицо, уволенное по дискредитирующим основаниям». Потому что эта формулировка будет гулять по определенным документам сходного типа, раскрывая единство если не авторства, то подхода.

Второе. Бульбову инкриминируется, что с 2003 по 2005 год в аппарате негласных сотрудников ФСКН находился один из героев скандала с «Тремя китами» А.Саенко. При этом подчеркивается, что инициатива принятия Саенко в 2003 году в негласный аппарат ФСКН принадлежала именно Бульбову. Тот же Бульбов якобы уничтожил все следы агентурного сотрудничества Саенко с наркополицией.

Авторы, вводящие в оборот подобное деликатное обстоятельство (требующее абсолютно определенной осведомленности и обычно не разглашаемое из соображений разного рода, в том числе и профессионально-этических), сводят отношения Бульбова и Саенко исключительно к бизнесу. Причем этому бизнес-сотрудничеству (уже сомнительному с точки зрения закона) пытаются придать дополнительный компрометационный характер, утверждая, что Бульбов и Саенко наладили «совместный бизнес по контрабанде, в том числе цветов из Голландии». Ключевая фраза тут — «в том числе цветов». Чего еще-то?

«Продвинутый» читатель, для которого все это и написано, просто не может тут же не строить догадки, что бизнес был связан не только с цветами, но и с какими-то другими товарами. Не исключено, что с тем самым «товаром», с которым и призван бороться Госнаркоконтроль.

При этом самый важный — агентурный — аспект сотрудничества Бульбова и Саенко авторы «активки» не обсуждают вообще.

Между тем они (да и все профессиональное сообщество, на чьей бы стороне ни находились его симпатии) не могут не понимать, что Бульбов, обеспечивавший оперативное сопровождение дела «Трех китов», просто не мог не использовать Саенко как важнейший источник информации.

Причем в августе 2003 года (в этом году якобы и были установлены агентурные отношения) Саенко пережил тяжелое покушение, которое многие оценили как попытку фигурантов дела «Трех китов» избавиться от важного свидетеля и бывшего партнера. Почему бы Саенко после этого не искать спасения столь очевидным способом, как «заагентуривание» в «антитрехкитовую партию»?

В 2006 году Саенко был арестован по делу «Трех китов». Если он действительно был агентом Бульбова и наркополиции, то это означает, что его то ли «сдали», то ли, наоборот, «прикрыли» арестом, с перспективой смягчения наказания. В любом случае, речь идет об оперативной комбинации, которую обсуждать в открытых источниках бессмысленно, глупо и аморально.

Можно стоять на стороне того или другого — одинаково, как мы видим, спецслужбистского — клана. Но нельзя подрывать те основы, на которых держится вся спецслужбистская система. Подрыв этих основ ради победы своего клана — это выход за рамки очевидного (хотя бы корпоративного) консенсуса. Если можно выходить за рамки корпоративного консенсуса — почему не выйти за рамки национального? Я уже обсуждал все это в своей книге «Слабость силы». И теперь вынужден возвращаться к тому же вопросу, обсуждая другую историю…

КСТАТИ, ДРУГУЮ ЛИ?!!

Но вернемся к Саенко и отметим, что для него такие «выходы за рамки» могут обернуться реальной трагедией. В сущности, рамки для того и существуют, чтобы этого не допускать. И чтобы люди типа Саенко могли во что-то верить… Ну, в гарантии какие-то. В какую-то порядочность по отношению к ним. Исчезнет эта вера — что будут делать кланы, если они спецслужбистские? Вопрос на засыпку: «Что такое спецслужбы без агентуры? И что такое агентура, если практика ее сдачи укоренится?»

Между тем в более поздней ситуации Бульбова мы видим опять тот же выход за рамки, но в соседнем вопросе. Идет спор о судьбе Бульбова (оставлять в тюрьме или нет). В качестве одного из аргументов выдвигаются его заслуги в Афганистане. В ответ официальное лицо говорит: «Знаем, знаем, как вы там по штабам отсиживались!» Бульбов кричит: «У меня два ранения и контузия!»

Официальному лицу хочется «уесть» Бульбова. Если это лицо играет на стороне одного из кланов, такое желание закономерно. Но нельзя использовать для этого средства, подрывающие военные заслуги, коль скоро эти заслуги налицо. Нельзя фактически глумиться над военными заслугами, потому что завтра никто не будет идти на риск и все захотят действительно отсиживаться по штабам.

Я уже задал вопрос о том, что такое спецслужбы без агентуры. Теперь я должен присовокупить к нему вопрос, что такое военная элита без армии. В здоровом обществе можно не задавать таких вопросов. Но в здоровом обществе есть социальные регуляторы, которые остановят тех, кто начнет выходить за рамки. В том-то и дело, что наше общество глубоко нездорово. Незадолго до смерти мой отец (профессор, ушедший по возрасту с заведования кафедрой) говорил: «Кафедра работает прекрасно. Одна беда: она так работает, что, как мне кажется, студенты в этой работе лишние. Не было бы студентов, кафедра работала бы еще лучше. А студенты ей мешают». Шел 1995 год.

Конечно, может возникнуть ситуация, при которой спецслужбам мешает агентура, а военной элите — армия. Но тогда чиновникам мешает государство. Лидеру — народ. И так далее.

Но я хочу от общих вопросов вернуться к Саенко.

В момент появления на свет вышеуказанной анонимки он сидел в тюрьме. И если бы его сокамерники увидели текст о сотрудничестве с наркополицией, то личную безопасность Саенко трудно было бы гарантировать — не так ли?

Теперь попытаемся проанализировать, какова степень корректности следующего пассажа из рассматриваемого мною спецдокумента.

«Свои собственные амбиции Бульбов А.А. связывает с участием Черкесова В.В. в президентских выборах, открыто заявляя, что в случае избрания Черкесова В. В. Президентом России займет пост главы его администрации. Считаем, что такие, как Бульбов А.А., могут быть причастны к трагическим преступлениям, происходящим в России в настоящее время».

К каким трагическим преступлениям? Да к каким угодно! Совершенно ясно, что именно данный фрагмент является сутью документа. А все остальное не более чем «гарнир». Но, будучи единожды примененным, этот пассаж может быть применен еще многократно. «Совершенно очевидно, что такой-то связывает с участием такого-то свои амбиции по избранию такого-то президентом»… Дальше ставятся имена любого из соратников Путина. И начинается война всех против всех.

Я говорил уже о национальном консенсусе, цеховом (корпоративном) консенсусе. Но как быть с консенсусом формально логическим и одновременно общекультурным («не пожелай ближнему, чего не желаешь себе»)? Если и этого консенсуса нет, то каково состояние подобной «внеконсенсусной» элиты? И может ли элита быть «внеконсенсусной», оставаясь элитой?