Качели - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кургинян cтр.№ 102

Затем (с 12 по 14 октября 2007 года) началось очень осторожное комментирование. Позиции, по сути, еще не было.

Далее (с 14 по 18 октября) Форум. Мск. ру перешел к активному комментированию. Позиция уже была. В стратегическом плане она была двойственной. А значит, и легко трансформируемой. В оперативно-тактическом плане она складывалась из следующих моментов.

1. Критика принятых в отношении Бульбова мер (содержание под стражей, шельмование в СМИ и т. д.).

2. Неприятие идеологического тезиса Черкесова о «чекистской корпорации». Но вместе с тем поддержка тех тезисов его статьи, в которых говорится о необходимости прекращения межкланового конфликта.

3. Тезис о неучастии подразделений ГУР Минобороны Украины, белорусских спецназовцев и подразделений Кадырова в московском конфликте, к чему якобы призывают определенные (по контексту понятно, что античеркесовские) участники «московской свары».

После 18 октября 2007 года все как бы затихает. Возникает впечатление, что нечто в высказываниях Форум. Мск. ру кого-то сильно задело. Причем этот «кто-то» обладает возможностями, несопоставимыми с возможностями самого этого Форум. Мск. ру, а также породивших его структур.

Внутри проанализированного нами содержания задеть серьезные субъекты может совсем немногое. Конечно, не негативное отношение к Черкесову и его рефлексиям. И не двусмысленное («ребята, власть вас предала!») сочувствие Бульбову. Задеть серьезные субъекты может только третий тезис, легко прочитываемый внутри рассматриваемого потока высказываний.

Предположим, что какой-то клан (по текстам Форум. Мск. ру ясно, что не «черкесовский») оказался задет этим заявлением о неучастии. То есть ему нужно было участие. Как он может воздействовать на подобный круг экспертов, в котором есть вполне влиятельные представители международной элиты? На них надо надавить сверху. Но это не может быть московский «верх», поскольку круг — международный (американский, саудовский и т. д.). А значит, надавить можно только из США. И только с самого высокого «верха». Но для этого надо иметь «горячую линию», по которой можно обратиться с соответствующим пожеланием и получить стремительный отклик.

Что ж, это очень много говорит о характере протекающих — сугубо транснациональных — элитных процессов.

Именно такой специфический — игровой, элитный, транснациональный и пр. — характер процессов и превращает мебель (ведь основной выдвинутый прессой мотив ареста Бульбова — в том, что он влез в дело «Трех китов») в параполитику. Если бы этого превращения не было, я бы не проявил никакого внимания ни к мебели как таковой, ни к более высокорентабельным слагаемым мебельного бизнеса, даже если они имеют место.

Но, увы, нет мебели «в собственном соку»! Есть эта самая параполитика. По крайней мере, такова моя гипотеза. И, как все понимают, она обладает слишком масштабной и жгучей актуальностью, чтобы не начать ее аналитически проверять. А для этого надо рассматривать все в совокупности. Начиная с первых «мебельных» дел — и далее «со всеми остановками». Причем рассматривать не походя, а с предельной (и абсолютно нетенденциозной) подробностью.

2 июня 2006 года Президент России Владимир Владимирович Путин отправил в отставку Генерального прокурора РФ Владимира Васильевича Устинова. Это, безусловно, чрезвычайно крупная кадровая трансформация. Может быть, самая крупная и знаменательная их всех осуществленных В.Путиным.

У этой трансформации, открывшей, как я считаю, новый этап в российской политике, не может не быть определенного содержания.

Даже если бы Президент сделал это абсолютно немотивированным образом (а мы знаем, что это не так), даже если бы он, например, совершил сие под воздействием горячительных напитков (а мы опять же знаем, что это не так) — все равно бессодержательной данная трансформация являться бы не могла. Тем более она не является таковой, поскольку Президент осуществил ее, руководствуясь какими-то вполне рациональными мотивациями. Какими именно? Какие конкретные механизмы привели в действие такое решение?

Мне могут ответить: «Сие известно лишь президенту. И является его абсолютной прерогативой. Мотивы являются его мотивами. Механизмы являются его механизмами. Соответственно, он обладает полнотой знаний по данному поводу. А любое посягательство на эту полноту некорректно».

Казалось бы, такой ответ носит характер констатации очевидного. «Волга впадает в Каспийское море, а президент знает, почему он кого-то снял». Однако столь ли очевидно то, что констатируется ревнителями прерогативного подхода?

Президент — не бог и не демиург. Он политик. Он принимает решения на основе чего? Обнаруженного им проступка его подчиненного? Его несоответствия занимаемой должности? Полно вам!

Мне представляется, что подобная трактовка является недопустимо упрощенной и мешает что-либо понять в сути происходящего. Суть же в том, что властитель (царь, диктатор, президент) влияет на элиту, а элита — на властителя. Без учета этого обратного влияния мы ничего не поймем. Властитель, кем бы он ни был, в принципе не может не считаться с расстановкой элитных сил. То есть он может не считаться, но тогда он очень быстро перестает быть властителем. Если же властитель удерживается длительное время (то есть сохраняет политическую вменяемость), то это значит, что он занят своими элитами больше, чем всем остальным. Его долгожительство определяется способностью непрерывно и неутомимо наблюдать за элитами, улавливая все существенные изменения в расстановке элитных сил. Хрущев не уловил каких-то изменений и потерял власть достаточно быстро. Брежнев был к этим изменениям предельно чуток и очень долго сохранял власть.

Политический строй может измениться. Но принцип учета властителем соотношения элитных сил не меняется. Ельцин следил за этим соотношением ничуть не меньше, чем советские генсеки. Я убежден, что и Путин тоже.

Меня спросят: «А Сталин?» Согласен, Сталин — это чуть-чуть другой формат власти. Тут верховный властитель значил больше, а элита меньше. Но это не более чем нюанс. Сталин тоже должен был каждый день следить за поведением каждого из кланов и соблюдением межкланового баланса. Когда он что-то не уловил — его не стало.

К чему сводятся отношения между властителем и элитой?

Прежде всего, властитель должен оценивать политический потенциал и лояльность каждого из кланов (корпораций, элитных групп).

Далее, он должен оценивать прочность и состоятельность тех или иных элитных конфигураций (союзов между элитными группами).

Кроме того, он должен оценивать остроту конфликтов между складывающимися союзами.

И, наконец, он должен правильно позиционироваться внутри этих — им тщательно осмысливаемых — конфликтов.

Таково влияние элиты на властителя.

Но есть и обратное влияние — властителя на элиту.

Властитель может управлять конфликтами в большей или меньшей степени. Пресловутое «разделяй и властвуй» справедливо отнюдь не только для так называемой византийской политики.