Великий Наполеон. "Моя любовница - власть" - читать онлайн книгу. Автор: Борис Тененбаум cтр.№ 109

Вот на роль такого постороннего наблюдателя М.А. Алданов и определил графа Александра Антоновича де Бальмена, пребывавшего на острове в качестве русского «пристава» при Наполеоне. Сам граф, как мы знаем из его переписки с Нессельроде, слова этого не любил и больше склонялся к определениям вроде «комиссара» или «уполномоченного».

B свете вышеизложенного есть смысл посмотреть на докладную записку графа еще раз – текст ее подлинный, это один из документов, включенных в издание: «Из бумаг графа де Бальмена». // Русский архив, 1869. Жалобы на здоровье, «…безвозвратно подорванное на острове…», следует понимать как просьбу о переводе. Здоровье графа было превосходным – ему было немногим более тридцати. На климат он жалуется тоже совершенно несправедливо. Для подтверждения этого можно посмотреть географический атлас, а можно и просто заглянуть в труд Е.В. Тарле «Наполеон»:

«…Климат острова Св. Елены очень здоровый. В самом жарком месяце средняя дневная температура – около 24° по Цельсию, в самом холодном месяце – около 18 1/2°, а средняя годовая температура 21°. Теперь там больших лесов сравнительно мало, но 100 лет тому назад на острове их было еще много. Питьевая вода очень вкусная и здоровая, орошение острова обильное, много травы и густых кустарников, зарослей, где водится дичь. Весь остров занимает 122 квадратных километра и базальтовыми темно-зелеными почти отвесными скалами как бы подымается из океана…»

Так что ужасная скала не так уж и мала, и с климатом все обстоит вполне благополучно. Другое дело, что остров очень далек от Европы, и даже до ближайшего берега (да и то – африканского) расстояние где-то около 2000 километров. Если же говорить не об Африке, где в начале XIX века особой цивилизации не наблюдалось, то ближайшим портом к острову Св. Елены был Рио-де-Жанейро, и граф де Бальмен там даже побывал и был представлен тамошнему монарху, королю Португалии Жуану VI, которого англичане спасли из Лиссабона от подходивших к городу войск Жюно и перевезли в Бразилию. Так он там и остался, а теперь все беспокоился – не доберется ли Наполеон Бонапарт и до Бразилии, с целью устроить там смуту?

Граф его успокоил – бежать с острова чрезвычайно трудно. Английское правительство в самом деле беспокоилось о возможном побеге и разместило там гарнизон и небольшую флотилию, с целью пресечь в зародыше всякую попытку освободить узника. В качестве возможного освободителя подозревался Жозеф Бонапарт, который мог снарядить корабль, направить его в Южную Атлантику, а там уж, каким-то образом исхитрившись, взять Наполеона на борт, увезти его в Америку или даже в Европу. Хотя и непонятно – кто в Европе рискнул бы дать Наполеону пристанище? Главной проблемой графа де Бальмена на острове Св. Елены была чудовищная, непереносимая скука. Он в этом отношении был не одинок. Английские офицеры из состава гарнизона полагали, что если бы их узник был расстрелян или повешен, он оказал бы им огромную услугу – их наконец перевели бы куда-нибудь в другое место. Впрочем, к пленнику они относились с почтением. Вот свидетельство российского комиссара – в письме к своему правительству граф де Бальмен пишет следующее:

«…Что более всего удивительно, это влияние, которое этот человек, пленник, лишенный трона, окруженный стражей, оказывает на всех, кто к нему приближается… Французы трепещут при виде его и считают себя совершенно счастливыми, что служат ему… Англичане приближаются к нему только с благоговением. Даже те, которые его стерегут, ревностно ищут его взгляда, домогаются от него одного словечка. Никто не осмеливается держать себя с ним на равной ноге…»

Наполеон жил в выделенной ему усадьбе под названием Лонгвуд, с губернатором острова не общался и, по-видимому, мучился тем же, чем и граф де Бальмен и английские гарнизонные офицеры, – неистовой скукой.

Возможно, на Св. Елене он завидовал маршалу Нею, которого победившие Бурбоны расстреляли.

Если принять аналогию между запертым на острове Эльба Наполеоном и ослепленным Самсоном, который обрушил храм на своих врагов и похоронил себя под его обломками, то Наполеону повторить подвиг сказочного богатыря не удалось: слишком уж много врагов у него набралось. Да и похоронил он себя заживо…

Конечно, остров площадью в полторы сотни квадратных километров – не подземный склеп, и усадьба Лонгвуд – не заколоченный гроб, и пребывал Наполеон на Св. Елене не в одиночку, а в окружении как бы даже небольшого «двора» – с ним в изгнание отправились генералы Бертран, Гурго, Монтолон, Лас-Каз в качестве секретаря, и присутствовало даже дамское общество – Бертран и Монтолон взяли с собой на остров своих жен; были слуги, его новый камердинер Маршан и корсиканец Сантини.

Но ощущения пожизненного заключения все это не снимало. Почта императора проверялась, попытка передачи в окружающий мир письма, не прошедшего через цензуру губернатора, приравнивалась к контрабанде. Наполеону не повезло с тюремщиком – сэр Гудсон Лоу, по идее, владел итальянским, и даже в форме его корсиканского диалекта, потому что когда-то служил на Корсике, но во всех остальных отношениях оказался человеком совершенно неподходящим.

Он был назначен на должность выше той, на которую мог бы претендовать в обычное время, поэтому больше всего на свете опасался сделать что-нибудь не так – и своими бесчисленными «мерами предосторожности» он довел единственного заключенного до непрерывного и непроходящего раздражения. К Наполеону посылали специальных посланцев, которые должны были лично убеждаться в том, что он на месте. Однажды такой «посланец» даже заглянул в ванную комнату к императору…

Первое время заключение проходило в занятиях. Наполеон диктовал, много читал, играл в шахматы – все это было довольно слабой заменой тому 15-часовому рабочему дню, который был у него в обычае. Он даже попытался изучить английский – без особого успеха. «Двор» его постепенно пустел – уехали и Гурго, и Бертран, и Лас-Каз.

В повести М.А. Алданова граф де Бальмен женится на юной 15-летней падчерице губернатора острова Св. Елены, сэра Гудсона Лоу (oн, кстати, действительно на ней женился, что подтверждает тезис о том, что граф был вполне здоров, а мучился только скукой) – и однажды, прогуливаясь по острову с юной супругой, натыкается на какого-то непонятного человека, который в полном одиночестве развлекается тем, что кидает камушки в воду маленькой мелкой бухточки.

Он узнает в нем Наполеона, с которым тщетно пытался познакомиться все эти годы, которые он провел на острове. Это зрелище поражает его как удар грома – граф буквально бежит прочь. Он видел человека, который повелевал миром, и вот к чему свелось все его владычество…

Высказанная выше мысль принадлежит, конечно, не Наполеону, а Марку Александровичу Алданову. Он добавляет к своему повествованию еще и такой эпизод:

«… У одного из его приближенных – у того, кто, при всех своих недостатках, был особенно предан императору, кто оставался с ним до конца его дней и кого он сам называл своим сыном, – была красивая жена. На нее в последние годы жизни Наполеон обратил усталое внимание. У женщины этой родилась на Святой Елене дочь, чрезвычайно похожая лицом на императора. И от мысли, что жертвой его последней холодной прихоти сделался вряд ли не единственный в мире человек, как-никак сохранивший ему верность до гроба, от мысли этой чуть шевелилось то страшное и дьявольское, что всю жизнь клокотало в Наполеоне…»