Великие Борджиа. Гении зла - читать онлайн книгу. Автор: Борис Тененбаум cтр.№ 69

И тот доблестно послужил общему делу, и нанес венецианцам поражение, и тем стяжал себе великую славу.

А потом Святой Отец, вернув себе Фаенцу и поглядев на то, что он наделал, пригласив французов к нападению на владения Венеции на «твердой земле», пересмотрел свою позицию и заключил союз с Венецией, направленный против Франции. А когда герцог Альфонсо остался верен французскому союзу, то папа Юлий отлучил его от Церкви, и наложил интердикт на всю Феррару, и повел войска на ее осаду.

В попытке спасти свою Феррару Альфонсо пошел на самоубийственный риск – он по своей воле приехал в Рим в надежде поговорить со Святым Отцом и разрешить «возникшие недоразумения». Встреча состоялась, и герцог феррарский многое услышал – и о себе, и о своем поведении. B частности, Юлий II в лицо обвинил его в убийстве Эрколе Строцци. Никакого компромисса найти не удалось. Папа римский требовал, чтобы семейство д’Эсте отреклось от престола и в Ферраре, и в Реджио, и в Модене – на этих условиях он, так и быть, был готов оставить им их родовое владение, Эсте. Альфонсо еще повезло, что его не схватили на месте.

Но из Рима ему пришлось бежать – да и то это удалось сделать только с помощью семейства Колонна, в глубокой тайне и переодевшись в крестьянское платье. Совершенно неизвестно, чем бы это все окончилось, но тут вмешалась судьба. Папа Юлий в 1513 году умер. Его преемник, папа Лев X, происходивший из рода Медичи, воинственных наклонностей своего предшественника не разделял, и мир между Святым Престолом и Феррарой был немедленно восстановлен. Понятно, что на фоне таких событий о семействе Борджиа никто в Италии особо не вспоминал, и когда в 1519 Лукреция Борджиа после очередных неудачных родов тихо скончалась, в Ферраре ее оплакали как супругу герцога Альфонсо д’Эсте, а не как дочь папы Александра Борджиа. Случившаяся в 1517 смерть младшего брата Лукреции Жоффре и вовсе прошла незамеченной. Он даже и известен-то был не как Жоффре Борджиа, а как князь Сквиллаче, по титулу земель, когда-то пожалованных ему в Неаполе после его брака с Санчей Арагонской. Новые владыки, их католические величества, король Фердинанд и Изабелла, после захвата Неаполя сочли владения князя Сквиллаче не «политической единицей», а «частной собственностью» Они оставили эту собственность в руках ее владельца. Так что Жоффре благополучно передал все, что у него было, в наследство своим детям от второго брака. Но имя Борджиа ушло в небытие.

B Италии его больше не вспоминали.

Вообще говоря, это и немудрено. В конце концов, чем семейство Борджиа так уж принципиально отличалось от современных ему семейств Сфорца, или делла Ровере, или д’Эсте? Если Чезаре, по всей вероятности, убил своего брата, то подобные истории случались и в Милане, и в Ферраре, и он все-таки не приказывал закапывать людей в землю заживо, так, как это делал Джангалеаццо Сфорца, и не устраивал ночных посиделок с мумифицированными трупами своих врагов, как это делал король Ферранте. Что же до устроенного им «пира с каштанами» – ну, почему бы, в конце концов, и не повеселиться? Положительно, итальянцы начала XVI века ничего особо порочного в поведении членов семейства Борджиа не усматривали – ну, разве что всякие там интересные слухи об инцесте и о том, что Лукреция оказалась подругой сразу и своего отца, и своего брата…

Однако в Германии если не семейство, то имя Борджиа, что называется, впечаталось в массовое сознание. Подспудный огонь Реформации еще не полыхнул в полную силу, но брат Мартин Лютер уже вел свои проповеди, и его трактаты расходились все шире и шире, и чуть ли не сразу после смерти Лукреции Борджиа в Вормсе собрался Имперский Собор [68] , который осудил Лютера. Но, что куда более интересно, не смог его покарать.

Согласно энциклопедии:

«Реформация (лат. reformatio – исправление, восстановление) – массовое религиозное и общественно-политическое движение в Западной и Центральной Европе XVI – начала XVII веков, направленное на реформирование католического христианства в соответствии с Библией».

Одним из предтеч Реформации был Джироламо Савонарола, отлученный папой Александром Борджиа от Церкви и казненный во Флоренции, но если говорить об успехах движения, то сам папа сделал для его успеха куда больше, чем повешенный и потом сожженный брат Джироламо. Какая проповедь о «Папе-Антихристе, Викарии Дьявола», могла сравниться с пересказанной близко к тексту реальной жизнью Александра VI?

Тут можно припомнить «письмо Савелли» – там говорится как раз об этом:

«Нет преступления, нет бесчестия, которые не творились бы открыто в Риме во дворце папы. Превзойдены скифы, превзойдено вероломство карфагенян, превзойдены жестокость и кровожадность Нерона и Калигулы. Исчислить убийства, разбои, насилия, кровосмешения, кои совершены, было бы безнадежным предприятием… на их несчастии строилось благополучие детей и внуков папы, рожденных от кровосмешения, делавшихся еще в колыбели владельцами королевств и богатств».

И если сам папа Александр – чудовище разврата, то и его сын, Чезаре Борджиа, отнюдь не лучше:

«Отряды герцога [Чезаре Борджиа], воспользовавшись этим положением, все предали огню и мечу; большое количество граждан было убито; дети, едва увидевшие свет, были заколоты. Папа, всецело преданный своим страстям, поглощенный мыслями, как достать драгоценные камни и ожерелья для украшения своей дочери, с которой он имеет преступную связь, и мечтая лишь о выдаче ее замуж, вместо того чтобы воспретить эти преступления и наказать преступников, подстрекает их и покровительствует им».

В странах, попавших под влияние Реформации, никакой «контекст» во внимание не принимался – Католическая церковь была истинной Блудницей Вавилонской, погрязшей в грехах, и папа римский – уже любой папа, необязательно Борджиа – был истинным Антихристом, и доброму христианину следовало восстать и поразить «гнусное чудовище, притворившееся Добром». Все это бурлило, кипело, негодовало, еще не успело отлиться во что-то цельное, но глубоко проникло в умы. Можно ли после этого удивляться тому, что когда в 1527 году Рим был взят солдатами императора Карла V – который сам по себе к Реформации питал глубокое нерасположение, был добрым католиком и с Климентом, папой римским, поссорился исключительно по политическим причинам, – Ватикан был разграблен. А на стене, прямо на фреске работы Рафаэля, было выведено имя «Лютер»?

Надпись выцарапали копьем.

Что по-настоящему давало силу движению Реформации, так это то, что и сторонники Католической церкви сознавали необходимость перемен. И попытки перестроить сложившуюся практику предпринимались, но больно уж глубоко она въелась в привычки, обычаи и установления. Для иллюстрации этого тезиса достаточно привести пример папы Павла III, убежденного сторонника «очищения тела Церкви от грехов, терзающих его».

Ибо в бытность свою в миру папа Павел звался Алессандро Фарнезе, и кардиналом стал только в силу того, что его сестра, Джулия Фарнезе, была любовницей папы Александра Борджиа. Так что и сам Алессандро в 25 лет, не имея духовного сана, не только сразу стал кардиналом и князем Церкви, но уж заодно еще и епископом целых трех епархий. И у него тоже были дети, признанные курией кардиналов вполне законными, и он доверил пост гонфалоньера Церкви своему сыну, а трех внуков сделал кардиналами, причем двое из них были еще несовершеннолетними.