От диктатуры к демократии - читать онлайн книгу. Автор: Джин Шарп cтр.№ 15

Первоначальные действия могут принять форму символического протеста; они могут стать и символическим актом ограниченного или временного отказа от сотрудничества с властью. Если к ним готовы немногие, можно, например, возложить цветы в каком-нибудь символическом месте. Если желающих много, можно ненадолго приостановить работу или несколько минут молчать. Несколько человек могут объявить голодовку; посетить место, имеющее символическое значение; устроить краткосрочный бойкот занятий или сидячую забастовку в важном ведомстве. В условиях диктатуры эти сравнительно агрессивные действия могут вызвать суровые репрессии.

Определенные символические акции (скажем, просто сесть у дворца диктатора или у штаба политической полиции) весьма опасны и, следовательно, их не следует проводить в начале кампании.

Первоначальные символические акции протеста иногда привлекали большое внимание и в стране, и за границей. Вспомним, например, массовые уличные демонстрации в Бирме (1988) или митинг и голодовку студентов на площади Тяньаньмэнь в Пекине (1989). Большое количество жертв в обоих этих случаях показывает, что стратеги должны осторожно планировать такого рода кампании. Несмотря на огромное моральное и психологическое значение, такие акции сами по себе едва ли свергнут диктатуру, так как в силу своего символического характера они не способны изменить реальное положение дел.

Обычно власть диктаторов невозможно полностью лишить ее источников в короткий срок. Чтобы это сделать, практически все население и почти все общественные институции, прежде по большей части послушные, должны начисто отвергнуть режим и решительно отказаться ему подчиняться. Достичь этого чрезвычайно сложно, и поэтому в большинстве случаев полный и одномоментный отказ от сотрудничества в первоначальной кампании невозможен.

В ходе кампании избирательного сопротивления основная тяжесть борьбы некоторое время падает на одну или несколько групп. В следующей кампании, имеющей иную цель, тяготы борьбы можно будет сдвинуть на другие группы. Например, студенты будут проводить забастовки, то есть пропускать занятия, религиозные лидеры и обычные верующие сосредоточатся на защите свободы совести, железнодорожники станут так скрупулезно соблюдать правила безопасности, что затормозят работу железнодорожной сети, журналисты бросят вызов цензуре, публикуя газеты с пустыми полосами на месте запрещенных статей, полиция не сможет найти и не захочет арестовывать членов демократической оппозиции. Разделение кампаний по проблемам и группам позволит каким-то людям отойти от дел, не нарушая общей кампании.

Избирательное сопротивление особенно важно, когда речь идет о защите социальных, экономических и политических групп и институций, не попавших под контроль диктатуры. Это институциональные базы, при помощи которых можно оказывать давление на власть или ей сопротивляться. Вполне вероятно, что они окажутся первыми жертвами диктатуры, во всяком случае — потенциальными.

По мере того как долгосрочная борьба развивается от первоначальных стратегий к все более смелым и сложным, стратеги должны решить, как в дальнейшем ограничивать источники диктаторской силы. Цель их — использовать всеобщий отказ от сотрудничества, чтобы создать новую, более благоприятную стратегическую ситуацию.

По мере усиления демократических сил стратеги должны рассчитывать на более твердый отказ от сотрудничества и более полное неповиновение, которые должно истощить источники силы диктатуры и тем самым увеличить ее политическое бессилие, а там — и привести диктатуру к распаду.

Надо тщательно спланировать, как именно демократические силы ослабят поддержку диктатуры. Что надо для этого сделать? Изобличить жестокости режима? Показать, к каким катастрофическим последствиям приводит диктатура экономику? Объяснить, что и диктатуры смертны? Сторонников власти надо убедить в том, чтобы они хотя бы заняли нейтральную позицию («сидели на заборе»), а лучше — стали бы активными сторонниками движения.

Пока политическое неповиновение планируется и осуществляется, чрезвычайно важно уделять особое внимание всем главным сторонникам и сотрудникам диктаторов, включая их «внутренний круг», политическую партию, полицию, бюрократию и особенно армию.

Необходимо тщательно измерить степень лояльности вооруженных сил (и солдат, и офицеров) и определить, можно ли как-то повлиять на военных. А что, если простые солдаты — это несчастные, напуганные призывники? Что, если офицеры не сочувствуют режиму по личным, семейным или политическим мотивам? Наконец, какие еще факторы могут сделать солдат и офицеров открытыми для демократического влияния?

В начале освободительной борьбы следует разработать отдельную стратегию общения с войсками и чиновниками. Демократические силы могут словами, символами и действиями показать, что освободительная борьба будет решительной и упорной. Войска должны понять, что эта борьба угрожает диктатуре, а не их жизни. Все это нацелено на снижение морального духа в армии и в конце концов на то, чтобы привлечь ее к демократическому движению. То же самое относится к полиции и гражданским служащим.

Однако не надо путать такие попытки с прямым подстрекательством. Демократы отнюдь не стремятся к военному перевороту. Он едва ли привел бы к работоспособной демократии, поскольку (как говорилось выше) практически не затронул бы соотношения сил между подданными и властью. Значит, нужно подумать о том, как показать сочувствующим в армии, что ни военного переворота, ни гражданской войны демократы не хотят.

Сочувствующие офицеры могут сыграть очень важную роль в демократической борьбе, например, распространяя в армии настроения недовольства и призывы к отказу от сотрудничества, поощряя умышленную неэффективность, молчаливое неисполнение приказов, отказ от осуществления репрессий. Военные могут оказывать демократическому движению различную не связанную с насилием помощь, обеспечивая безопасный проход, снабжая медикаментами, информацией или пищей и т. д.

Армия — один из важнейших источников диктаторской силы, поскольку она может использовать дисциплинированные военные части и вооружение для прямой атаки на непослушных. Стратеги неповиновения должны помнить, что чрезвычайно трудно или невозможно разрушить диктатуру, если полиция, бюрократия и армия останутся на ее стороне и будут выполнять ее приказы. Поэтому стратегии, стремящиеся ослабить лояльность армии, исключительно важны.

Демократические силы должны помнить, что недовольство и неподчинение армии и полиции может оказаться весьма опасным для полицейских и военных. За любой акт неповиновения их ждет жестокая кара, а за мятеж — казнь. Демократические силы не должны призывать солдат и офицеров к немедленному мятежу. Когда удается обеспечить коммуникацию с ними, надо разъяснять, что существуют сравнительно безопасные формы «скрытого неповиновения», которые можно применять на начальном этапе. Например, полиция и солдаты могут плохо выполнять приказы о репрессиях, не находить разыскиваемых людей, предупреждать о готовящихся репрессиях, арестах или депортациях, не предоставлять важную информацию вышестоящим офицерам. Недовольные офицеры, в свою очередь, могут не передавать солдатам приказов о репрессиях. Солдаты могут стрелять поверх голов. Что до гражданских служащих, они могут «терять» документы и инструкции, неэффективно работать и сидеть дома «по болезни».