Русь меж двух огней – против Батыя и "псов-рыцарей" - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Елисеев cтр.№ 84

Ну а второй эпизод связан непосредственно с осадой Чернигова, и опять здесь главную роль играет епископ — судя по всему, именно он возглавил оборону города, что и немудрено при таком характере. И вот тут возникает закономерный вопрос — а что же остальные князья, где они, птенцы «храброго Олегова гнезда», как назвал их автор слова о полку Игореве? В это трудно поверить, но в час смертельной опасности во всем княжестве ни нашлось никого, кто бы встал во главе полков, обороняющих столицу, — князья собрали барахлишко и рванули в Венгрию, прятаться от монголов. «…князи их, въıехаша в Оугръı» — так напишет об этом безвестный летописец. Вещь в общем-то на Руси неслыханная — покинуть свою землю, когда ей грозит вражеское нашествие, когда монгольские барабаны уже гремят у границ княжества, а земля гудит от копыт степной конницы — такого еще не бывало! Князь Олег, наверное, в гробнице своей перевернулся от недостойного поведения своих потомков, потому что сам всю свою жизнь ни от кого не бегал, а всегда смело шел навстречу опасности, как бы велика она ни была. А здесь! И если с Михаилом Всеволодовичем все ясно — собрав вокруг себя свою дружину, он намертво вцепился в Киевский стол и решил ради этого пожертвовать своим родовым княжеством, то поведение остальных необъяснимо. Конечно, можно обвинить составителей Лаврентьевского летописного свода в том, что они наводят клевету на князей Южной Руси, но дело в том, что и в Ипатьевской летописи нет ни слова о том, что какой-то князь возглавил оборону Чернигова. Епископ там был — и все! Особенно резонансно это должно было выглядеть на фоне действий князей Суздальской и Рязанской земель, которые практически поголовно вышли на смертный бой с захватчиками и многие из которых сложили свои головы в боях с ордой.

Но свой герой у черниговцев появился, и был он действительно, как и положено герою, сильным, умным и храбрым до безумия — звали его Мстислав Глебович, двоюродный брат князя Михаила.

* * *

О Мстиславе Глебовиче известно очень мало, можно сказать, даже меньше, чем о епископе Порфирии, поскольку мы четко знаем, что епископом он был в Чернигове, а вот где княжил Мстислав, остается загадкой. По одной из версий, он княжил в Гомеле, по другой — в Новгороде-Северском. Последней точки зрения придерживается и Л. Войтович, который считает, что после последнего княжеского съезда Ольговичей, который в 1206 году собрал в Чернигове Всеволод Чермный, потомки черниговской ветви (Святослава Всеволодовича, деда Мстислава Глебовича) получили право занимать новгород-северский престол, и соответственно Мстислав был новгород-северским князем в период с 1215 по 1239 год. На мой взгляд, прав Л. Войтович, а почему я так думаю, будет рассмотрено ниже, когда будем разбирать поход князя Мстислава на помощь осажденному Чернигову. Пока же отмечу, что князь принимал активное участие в смутах на Руси и в 1234 г. вместе с Даниилом Волынским и Владимиром Рюриковичем действовал против Михаила Черниговского, а потом переметнулся на сторону родственника. «Даниил пришел к князю Владимиру, и пошли они к Чернигову. Пошел с ними и Мстислав Глебович. Оттуда они пошли, завоевывая землю, захватили многие города по Десне и взяли Хоробор, и Сосницу, и Сновск, и многие другие города, и опять пошли к Чернигову. Мстислав и черниговцы заключили мир с Владимиром и Даниилом» (Ипатьевская летопись). Именно такой вывод следует из летописного текста, и ничего удивительного в этом нет — княжеские альянсы в Южной Руси всегда были делом очень ненадежным. Впоследствии, как мы помним, когда Михаил Всеволодович ушел в Киев, князь Мстислав сунулся было в Чернигов, но родственник его оттуда турнул — ни себе, ни людям, и как впоследствии оказалось, что зря. Так и сидел Мстислав Глебович в своем Новгород-Северском, пока не достигла его ушей страшная весть — Батый ведет орду на Чернигов!

* * *

В большинстве летописей не указано, кто именно привел орду под стольный город Черниговского княжества, но в Супральской летописи есть конкретное указание: «И Батые победи». Я считаю, что этой информации стоит верить, поскольку хан должен был понимать все значение похода, а если и не дошел своим умом, то в его окружении были люди, которые могли это подсказать. Потому что в случае неудачи весь поход на Запад оказывался под угрозой — даже идти на Киев не имело смысла, если с фланга нависал непобежденный Чернигов. Тонкость момента заключалась в том, что завоеватель не мог бросить на это княжество всех своих сил — еще бушевала война с половцами, и готовился повторный рейд на Северо-Восточную Русь. А потому пришлось Батыю вновь сесть на коня и лично повести свои тумены в поход — на мой взгляд, не более 20 000 воинов. Присутствие хана должно было вдохновлять нукеров на великие подвиги, да и полководцы не могли себе позволить расслабиться — слишком многое зависело от успеха предприятия. В середине осени 1239 года Батый выступил против Черниговского княжества.

* * *

О том, что орда вот-вот выступит в поход, в городе знали и готовились к предстоящим боям с напряжением всех сил. День и ночь тысячи горожан работали на городских укреплениях — углубляли рвы, подсыпали валы, обновляли стены и башни, укрепляли ворота. С утра до вечера стучали топоры на посаде — плотники у валов ладили боевые площадки для метательных машин, с помощью которых черниговцы надеялись отразить орду. Трудно сказать, откуда взялся в Чернигове человек, который знал толк в осадной технике, — но, вне всякого сомнения, он был пришлым, либо из греков, либо из закатных стран. И в этом не было ничего удивительного, поскольку служил же смоленскому князю выходец с Запада Меркурий, причем служил не за страх, а за совесть. Как мы в дальнейшем увидим, и черниговский военный специалист хорошо разбирался в осадной технике, а самое главное, появление у русских метательных машин стало для монголов очень неприятной неожиданностью и сильно затруднило ведение осады. Масса самых разных, прежде не знакомых ему дел обрушилась на черниговского епископа — именно он оказался самой высокой властью в городе, брошенным на произвол судьбы своими князьями. Конечно, не был Порфирий знатоком военного дела и вряд ли что смыслил в делах ратных, но для того имелись в городе бояре и воеводы, которые имели за плечами не один поход. Сам же служитель церкви стал подлинной душой обороны, именно он объединял защитников вокруг своей властной фигуры, и его слово было на городском совете решающим. Он не бросил свою паству подобно рязанскому епископу, не ударился в бега, как князья Ольговичи, а остался в Чернигове, чтобы честно исполнить свой долг перед народом и землей. Возможно, когда епископ принимал это решение, то он и не подозревал, сколько забот на него свалиться но, оставшись, он принял ответственность за судьбу Чернигова на свои плечи и до конца нес эту тяжкую ношу.

А между тем вести, которые приносили дозорные, были все более тревожные — сжигая и разрушая все на своем пути, с юга приближалась к городу монгольская орда, и горожане напрягали все свои силы, чтобы закончить поскорее приготовления к осаде. Последние обозы с зерном вошли в город, и ворота наглухо захлопнулись — их изнутри подпирали тяжелыми бревнами и закладывали кирпичом, чтобы тараны не могли разбить створы. В середине октября под Черниговом появились первые монгольские разъезды, а вскоре подошла и орда во главе с Батыем — в окружении темников и нойонов хан стоял на берегу Десны и внимательно изучал раскинувшийся на противоположном берегу город. Оставив на этой стороне сильный отряд, чтобы Чернигов был полностью блокирован со всех сторон, хан подал сигнал, и орда начала переправу. Тысячи воинов переправлялись через реку, держась за гривы коней, на надувных бурдюках и найденных лодках, а вдоль берега изготовляли плоты, чтобы перевезти через Десну осадную технику. Выбравшись на берег, монголы собирались в отряды и двигались вдоль городских валов, сплошным потоком обтекая город и замыкая кольцо окружения. К исходу дня переправился со своей свитой Батый, а осадные орудия перевозили всю ночь, чтобы успеть на рассвете закончить их сборку и начать пристрелку по городским укреплениям. В глубине поля установили громадный ханский шатер, где и расположился завоеватель — он даже не догадывался о том, что здесь его ждет. Осада Чернигова началась.