Россия и Южная Африка. Три века связей - читать онлайн книгу. Автор: Аполлон Давидсон, Ирина Филатова cтр.№ 59

На вопрос, что она делала в Москве, — ведь в КУТВе, куда ее прислали учиться, большинство лекционных курсов тогда уже отменили, потому что преподавателей арестовали или уволили, — она ответила, что ходила в Коминтерн читать английские и южноафриканские газеты. Попытку Давидсона высказать свою точку зрения на те события тут же пресекла. При первых же словах перебила, не дала даже говорить. Это в 1994-м! Как же прочно сидела в ней коминтерновская закваска!

Барбара Хармел, дочь Майкла Хармела, известного деятеля южноафриканской компартии, рассказывала Давидсону, как ее мать, Рэй Адлер, отнеслась к аресту в Москве Лазаря Баха. Она любила его, буквально боготворила, ждала, что он вернется из Москвы и они поженятся. То, что произошло, было для нее трагедией. В виновность любимого она не верила. Но и сталинский режим не стала винить. Даже оправдывала. Говорила дочери: «Революция — такое великое свершение, в котором, что поделать, неизбежны и ошибки».

Рэй Саймонс, старейшая южноафриканская коммунистка, говорила, как она была счастлива, прочитав в 1936 г. сталинскую конституцию. Она сочла ее лучшим документом в истории человечества, поверила каждому ее слову. И по три раза в неделю выступала тогда на митингах и собраниях, рассказывая, какой счастливой жизни добились советские люди.

Такие, как Рэй Саймонс, семья Бантингов, Рэй Адлер, шли на жертвы. Эти белые южноафриканцы могли бы пользоваться всеми привилегиями, которые давал в Южной Африке белый цвет кожи. Да и вообще они не принадлежали к бедноте. Им было что терять. А они из-за своих убеждений сидели в тюрьмах. Когда оказывались перед выбором: отречься от своих взглядов или эмигрировать, выбирали второе. Бросали все имущество и оказывались на многие годы на чужбине.

Уверенность зарубежных коммунистов и работников Коминтерна, что они несут счастье человечеству, в атмосфере межвоенных лет находила поддержку во всем мире. Казалось, капитализм себя изжил. После Первой мировой войны Запад был растерян. Никто не мог объяснить причины войны, унесшей жизни десятков миллионов людей. Молодежь, прошедшую через это горнило, называли потерянным поколением (кажется, с легкой руки Хемингуэя и Ремарка). Затем внезапно обрушившаяся на мир эпидемия болезни, которую назвали «испанкой»; с ней не могли справиться, и она тоже унесла миллионы жизней. Экономические кризисы первых послевоенных лет. «Великая депрессия» — невиданный экономический кризис, охвативший капиталистический мир в 1929–1933 гг.

Антикапиталистические настроения усилились повсюду. Их тогдашнее распространение в Европе общеизвестно. Они бурно проявлялись и в Южной Африке. Даниель Малан, отец доктрины апартхейда, заявил в октябре 1934 г.: «Если разразится война, то, по-моему, это будет означать конец капиталистической системы… но независимо от того, как это произойдет — военным или мирным путем, путем революции или эволюции, капиталистическая система, основанная на доминировании собственных интересов и “праве сильнейшего”, в любом случае обречена» [356]. Антикапиталистические лозунги помогли Гитлеру прийти к власти. Они были важной частью пропаганды национал-социалистов.

Антикапиталистические настроения широких масс сочетались с их разочарованием в западной демократии. Она не могла справиться с кризисами. Не выдвигала идей, привлекательных для масс. У нее не было харизматических лидеров, а у фашизма были, начиная с Гитлера и Муссолини. Фашизм одерживал победу за победой. Германия вернула себе Рурскую область, Италия захватила Эфиопию. И все это происходило безнаказанно. Западные демократии отступали.

* * *

КУТВ фактически прекратил свое существование в 1937 г., а в 1938-м — закрыт официально. Его африканское направление — еще раньше: к началу 1937 г. большинство сотрудников были изгнаны или арестованы.

Деятельность комиссии по южноафриканскому вопросу во главе с Андре Марти стала заключительным аккордом африканской политики Коминтерна. Созданная Исполкомом Коминтерна 19 ноября 1935 г., она работала и собирала материалы много месяцев. Первая сессия ее заседаний состоялась с 19 ноября по 2 декабря 1935 г., вторая — с 11 по 13 марта 1936 г. Затем Англо-американский секретариат ИККИ (во главе его в это время стоял Марти) обсуждал южноафриканский вопрос 11–13 марта 1936 г. и 11–17 марта 1937 г.

Кроме того, проводились консультации с компартией Великобритании. В Лондон в 1937 г. вызывали представителей КПЮА Х. Баснера и И. Уолфсона. Они заседали с Андре Марти и представителями компартии Великобритании Джорджем Харди и Питером Керригеном в Париже.

Целью всех этих действий, по словам Андре Марти, была не оценка всей истории КПЮА, а «поиск конкретных предложений для работы партии в соответствии с линией VII конгресса» [357].

К работе комиссии Андре Марти на разных ее этапах привлекались многие люди как из коминтерновских учреждений, так и из ряда компартий. Некоторые из них, как Лазарь Бах и Морис Рихтер, после участия в этих заседаниях оказывались в ГУЛАГе с обвинениями в троцкизме. Других, как И.И. Потехина, выгоняли из системы Коминтерна. Секретарем комиссии сначала был А.З. Зусманович. После его изгнания — немец Роберт Науман.

Южноафриканской компартии было дано немало рекомендаций. По внешнеполитическому курсу: «активизироваться» в своем отношении к гражданской войне в Испании и к агрессии Японии в Китае. И по внутренним делам: например, провести кампанию сбора средств на свою газету, создать свое издательство, создать «широкую сеть» своих школ. Рекомендовалось также в ходе избирательной кампании добиваться свержения правительства [358].

С 1937 г. Коминтерн стал отчасти передоверять деятельность в Африке компартиям метрополий. На заседании секретариата ИККИ 17 марта 1937 г. обсуждался «африканский вопрос» и глава Коминтерна Георгий Димитров сказал, что руководство КПЮА «должно находиться в непосредственной связи с ЦК английской компартии. ЦК английской компартии должен принять на себя обязанности по нашему поручению заботиться и оказывать помощь южноафриканской коммунистической партии». К этому времени в КПЮА уже работал от Коминтерна английский коммунист Джордж Харди.

Было и явное противоречие в выступлении Димитрова. Сказав вначале, что компартия Великобритании должна «заботиться и оказывать помощь» КПЮА, он заключил: «Пусть южноафриканцы, английского или туземного происхождения, сами работают и сами отвечают за свою работу» [359].

У Коминтерна не было никакой ясности, что делать в Африке. Не до Африки ему было. К тому же в КПЮА в это время состояло, по словам Димитрова, всего сто человек.

Серьезные осложнения возникли у КПЮА в августе 1939 г., когда Сталин и Гитлер заключили пакт о ненападении. В Южной Африке, как и во многих других странах мира, многие не могли понять и одобрить этого шага. Ряд активистов в знак протеста вышли из партии.

С июня 1941 г., с момента вторжения гитлеровских армий в СССР, роль и влияние КПЮА в Южной Африке быстро усиливалось. Но связей с Коминтерном уже в сущности не было. Не было и прямых связей между компартиями СССР и Южной Африки (во всяком случае, сколько-то регулярных). Правда, в марте 1941 г., уже во время Второй мировой войны, Андре Марти напомнил Димитрову, что поскольку «Южная Африка является единственной на Африканском континенте промышленной страной со старыми боевыми традициями в рядах рабочего класса» развитие там антиимпериалистического движения «может оказать влияние на все чернокожие народы Африки» [360]. Но никаких практических шагов не последовало.