Осторожно, история! Мифы и легенды нашей страны - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Дымарский, Владимир Рыжков cтр.№ 47

В советские времена более или менее коллективное руководство страной было только в первый год правления Хрущева, пока он не разобрался с Маленковым, и при Брежневе, пока Политбюро имело большую власть именно как коллегиальный орган. Но брежневское коллективное руководство вылилось в итоге в попытку достигнуть компромисса между влиятельными корпоративными группами, для которых национальные интересы вообще не существовали либо находились на втором плане. Когда верхушка государства состоит из мощных корпоративно-клановых групп и каждая из этих групп имеет свой интерес, в конечном итоге на вершине власти образуется вакуум, в котором не формируется политика развития и защиты общенациональных интересов. На пересечении корпоративных интересов национальный интерес тоже возникнуть не может, потому что для того, чтобы отвлечься на национальный интерес, нужно взять часть ресурсов у своих кланов. А каждый боится, что он вложит ресурсы в общие проекты, а другой клан — нет, и тогда второй окажется сильнее.

Позднесоветские экономисты очень хорошо это чувствовали и в своих неофициальных трудах подробно описывали, как шла хищническая борьба министерств и ведомств за ресурсы, и в этой борьбе не было уже никакой стратегии, никаких национальных интересов. Возможно, в том числе и поэтому, пережив опыт позднесоветского неэффективного коллективного руководства, народ коллективному руководству и не доверяет, зная по опыту, что как только власть достанется в руки не отдельным людям, а группам — речь пойдет не о народе, не о демократии и не о гражданском обществе. А только о собственных олигархических или групповых интересах. А от индивидуального лидера ожидается, что он будет прижимать эти группы и, может быть, из них что-то извлечет для национальных интересов. Как это пытался делать деятельный Павел.

«Хорошо, если он в состоянии навести хоть какой-нибудь порядок».

«Такой человек России необходим».

«В любой сфере должен быть один центр принятия решений».

«В управлении России желательна коллегиальность».

«Одна голова хорошо, а две — лучше. Вообще считаю, что во всем, если нет альтернативы, то это тупик».

«А разве не видно невооруженным глазом уже более десяти лет?»

«Все зависит от того, какой это лидер и что он из себя представляет».

(Из комментариев к опросу о единоличном лидере для России на сайте «SuperJob»)

Интересно, что император Павел вполне отвечал высказанным пожеланиям к лидеру большинства опрошенных — он наводил порядок железной рукой, прижал элиту, пытался ввести единообразие — пусть иногда слишком прусское, слишком дурацкие навязывал букли и мундиры, но, тем не менее, он вне всякого сомнения хотел навести в стране порядок. А его убили. Получается, что коллективное руководство — плохо, так как превращается в разворовывание (или неэффективное использование) группами интересов богатств страны. Единоличное — как видно на примере Павла, может закончиться тем, что слишком энергичного лидера просто убьют через четыре с небольшим года.

Павел пытался противопоставить что-нибудь сложившимся сильным кланам, что напоминало борьбу абсолютизма с феодальной раздробленностью. Но он нуждался в сильной опоре. У Петра I была такая опора — Преображенский и Семеновский гвардейские полки. Павел пытался это повторить — формировал в Гатчине свои «потешные» полки. Да, он получил неплохую артиллерию, но создать группу людей, заряженных единой страстью и способных справиться с сопротивлением знати, он не сумел. Возможно потому, что не умел действовать «людоедскими» петровскими методами, не пошел до конца.

Павел хотел действовать иначе. Он понимал, что ему нужна опора за пределами недовольного его действиями господствующего класса и, естественно, за пределами народных масс, которые в то время не имели никакого значения. И Павел пытался создать ее, одновременно воплощая свою мечту об истинном рыцарстве, — возможно, именно это стоит за его попытками вывести Мальтийский орден за пределы чистого католичества и сделать из него некую опорную рыцарскую структуру. Можно сказать, что он пытался быть мягким Петром, но наталкивался на тихое сопротивление, в котором вязла любая идея или реформа, и, в конце концов, впадал, как и Петр, в безумную ярость. Но Петр рубил до конца и умер своей смертью, а Павла убили. И это типично и естественно для истории, и не только российской. Тот, кто продавливает до конца и кто в средствах не стесняется, тот часто остается победителем. А тот, кто начинает стесняться в средствах, не оказываясь при этом абсолютной игрушкой в руках олигархических групп, тот в конечном итоге часто погибает (не физически, так политически).

Можно представить, как развивалась бы история, если бы Павел осуществил свои нестандартные идеи и Россия оказалась бы в союзе с Наполеоном. Вероятно, что для Англии это был бы конец, и уже не было бы никакой Британской империи, поскольку Англия могла сохранить силу, только стравливая своих континентальных недругов.

«Согласны ли вы с тем, что главная проблема России сегодня — это отсутствие настоящей подлинной элиты? Нувориши есть, временщики-чиновники — есть, а вот слоя людей, укорененных в России, хотящих строить здесь на века, нет».

(Из вопросов слушателей радио «Эхо Москвы»)

В европейской истории все государственные институты строились элитами. Британский парламент в первые века своего существования состоял из землевладельцев, из аристократии. Во Франции после Великой французской революции у власти встала буржуазия. В Германии Франкфуртский парламент составили интеллигенция и буржуазия.

В те времена, когда Павел пытался упорядочить Россию, подобной стремящейся в будущее элиты в стране просто не было. Сейчас социальный материал для нее есть — есть ответственные и образованные люди, но этот социальный материал чудовищно распылен и по большому счету не обладает пока достаточно глубоким эффективным мировоззрением и не собирается, не сшивается во сколько-нибудь прочную социальную ткань. Общество даже не расколото, а рассыпано на мелкие частицы, как вулканический пепел. Социальные среды разорваны, нет консенсуса. В какой-то степени можно сказать, что в России общества как такового вообще нет.

В XIX веке, по мере того как мир переходил к современному обществу, в европейских странах возникали сначала элитарные клубы, которые потом оформлялись в политические партии. Поэтому у партий уже изначально был проверенный десятилетиями кодекс, а также актив, который знал друг друга много лет и имел общие взгляды и интересы. Даже сейчас консервативная и либеральная элиты в любой развитой стране организуются в значительной степени по клубному принципу. Эти клубы обладают очень сильной внутренней идеологией, но понимают, что друг без друга существовать не могут. Конечно, клубная элита — это не народ. Но именно она создает структуру, проект, вокруг которого уже организуется общество. В России же элитные группы зачастую искусственно сталкивают между собой, вместо того чтобы помочь им найти точки сближения.

В России есть люди, которые ездят на «Мерседесах», имеют кучу денег и называют себя элитой. Однако эти люди на протяжении двадцати лет существования России в ее нынешнем виде не в состоянии создать стабильные институты и работающие правила. Общество продолжает оставаться пеплом, доверия друг к другу почти никакого нет, сотрудничества друг с другом почти никакого нет. При этом есть много людей умных, образованных, грамотных, деятельных, но которых просто нечем слепить в единую массу.