26 мифов о России. Ложь и тайны страны - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Дымарский, Владимир Рыжков cтр.№ 50

(С. Лавренов, И. Попов, из книги «Советский Союз в локальных войнах и конфликтах», 2005 год).

Карибский кризис 1962 года чаще всего рассматривают под политическим углом, что в принципе, конечно, верно, но на самом деле все же не отражает реально существовавшей тогда опасности. В конце концов, ни Никита Хрущев, ни Джон Кеннеди, ни большинство близко стоящих к ним высших военных чинов не желали ядерного противостояния. Хотя, конечно, и на той, и на другой стороне всегда имелись свои ястребы и даже безумцы. Дуайт Эйзенхауэр однажды одному ретивому военному, предлагавшему немедленно начать ядерную войну против СССР, воспользовавшись отставанием Советского Союза в ядерном вопросе, ответил на понятном ему языке: «У нас не хватает бульдозеров, чтобы убрать трупы», – на этом разговор и иссяк.

Иначе говоря, крупный политик, даже в эпоху холодной войны, обычно все-таки понимал, что конфликт между двумя ядерными державами можно обострять лишь до определенного предела, после чего хочешь или нет, а приходится садиться за стол переговоров и договариваться.

Главная вина и беда и Хрущева, и Кеннеди заключалась в том, что они оба этот предел ощущали одинаково плохо, а потому довели Карибский конфликт до такой степени напряженности, что судьбу мира решали уже не только они. Судьба конфликта висела на волоске и зависела не только от верхов, но и от простого рядового, который был далек от высокой политики, зато легко мог в любой момент – либо по глупости, либо по оплошности – нажать на спусковой крючок. А дальше уже срабатывали нервы и цепная реакция двух сторон, ждущих сигнала к атаке. На эти факторы не могли повлиять ни Хрущев, ни Кеннеди.

Даже когда конфликт уже был близок к завершению, 27 октября американцы проводили разведку у кубинской территории, и два их самолета, несмотря на строжайший запрет сверху, были сбиты – один кубинцами, а другой – советскими ракетчиками. Когда об этом, так сказать, «успехе» доложили маршалу Малиновскому, он, с трудом сдерживая гнев, сухо ответил: «Вы поторопились». Хрущев вообще был в ярости – тем более что сбитый американский летчик погиб. Американские ВВС рвались отомстить, и только чудом их остановили президент и Роберт Кеннеди.

В тот же день на море шло братание советской подлодки «Б-059», вооруженной ядерным оружием, с моряками американского эсминца «Кони».

«Уже уверенная в том, что конфликт благополучно завершается, всплыла по собственной воле ПЛ-«Б-059». Капитану Савицкому уже назначили другой район патрулирования, так что ничьих приказов он не нарушал. За подъемом субмарины наблюдал экипаж эсминца «Кони». Потом подошли и другие американские корабли. На одном из них русских приветствовал джаз-банд. Американцы запросили, надо ли чем-нибудь помочь? Савицкий сообщил, что не отказался бы от свежего хлеба и сигарет. Сблизившись метров на двадцать пять, американцы и русские начали налаживать вместе канатную переправу».

(Питер Хухтхаузен, из книги «Кубинский кризис. Хроника подводной войны», 2007 год).

Все было хорошо, пока уже в темноте вынырнувший откуда-то американский самолет не сбросил вдруг несколько осветительных ракет: видимо, чтобы его фотоприборы лучше зафиксировали подлодку. После того как глаза американских моряков восстановили способность видеть в темноте, они, к своему ужасу, обнаружили, что советская лодка уже развернулась в сторону эсминца, демонстрируя им свои носовые торпедные аппараты. К счастью, командир эсминца успел в мегафон быстро извиниться за дурака-летчика и выругал последними словами фотокорреспондента. А если бы не извинился, а если бы у командира подлодки сдали нервы?

И это не единичные случаи – таких было немало, поэтому странно не то, что мир был на грани ядерной войны, а скорее то, что она все-таки не разразилась. Зато опыт Карибского кризиса показал, что высшие политические руководители и даже высшие военные руководители не в силах контролировать огромные военные машины, – когда те запущены в действие, они начинают функционировать по своим законам.

В тот раз их запустили в действие, потому что американцы хотели установить блокаду, а СССР разместил уже ракеты на Кубе и вез дополнительные ракеты. Но вовремя удалось договориться, причем это тоже отдельная история – если бы промедлили еще несколько дней, американцы бы нанесли удар – уже был намечен план бомбардировки с воздуха, правда, без ядерного оружия, просто массированный удар по советским базам обычными бомбами. Как считали американцы – до того как ядерные боеголовки будут поставлены на ракеты. А на самом деле ядерные боеголовки были уже завезены, и уже ставились на ракеты, и войска на месте имели возможность их запустить. Американская авиация была стратегически поднята в воздух на воздушное патрулирование и имела приказ нанести массированный ядерный удар по СССР – где-то порядка пяти тысяч мегатонн – при первом же взрыве на американской территории. Советские подлодки с атомными торпедами имели санкцию на их применение, если будут атакованы американским флотом. А американский флот собирался атаковать их, если бы они не всплыли по приказу.

Учитывая все эти факторы, можно и правда сказать, что ядерная война не разразилась только чудом.

Нередко говорят, что взаимное ядерное сдерживание спасло мир, в том числе во время Карибского кризиса, – потому что стороны просто побоялись наносить первый удар. Но нельзя забывать, что Карибский кризис возник как раз из-за динамики взаимного ядерного сдерживания. Потому что Хрущев хотел нагнать американцев, которые начали форсированным путем, с приходом Кеннеди и Макнамары [20] , развертывать баллистические ракеты. Хрущев блефовал, говоря, что у Советского Союза много ракет, – на самом деле их были считаные единицы. И Хрущев хотел за счет размещения на Кубе этот разрыв в один момент ликвидировать и тем самым укрепить свои позиции в этом взаимном ядерном сдерживании.

Сейчас иногда вспоминают времена холодной войны с некоторой ностальгией: вот, мы, СССР, были сверхдержавой, нас боялись, нас уважали. Действительно, нас боялись, но какой ценой достигалось это «уважение»? Мы были участниками глобального соперничества с США, которое, конечно, имело идеологические корни, но проявлялось прежде всего в военно-политической сфере. И появление ядерного оружия – сначала у американцев, потом у нас – придавало особый характер этому соперничеству, которое не зря получило название «балансирование на грани войны». И, в общем-то, надо сказать, что в определенной степени США, первыми создавшие ядерное оружие и первыми разработавшие концепцию ядерного сдерживания, были инициаторами этого балансирования. Но и Хрущев от них не отставал – Советский Союз хотел паритета с американцами в этом опасном балансе страха.

Конечно, и современная Россия хочет паритета, но сейчас другая ситуация – Россия не прежняя сверхдержава, и мы с американцами не участвуем в глобальном соперничестве. Да, есть сферы, где наши интересы расходятся, но во многих вопросах они близки или совпадают. А во времена холодной войны существовала не просто модель взаимного ядерного сдерживания, но и взаимного ядерного устрашения – эта эмоциональная формулировка точнее всего отражает суть того, что создавалось как раз в этот период. Карибский кризис заставил политических и военных руководителей США и СССР начать осознавать, что продолжать соперничество вот так, без правил, нельзя и надо договариваться о каких-то общих правилах игры. Позднее это вылилось в соглашения по контролю над стратегическими вооружениями, которые вовсе не имели целью разоружение, но создавали предсказуемость в гонке вооружений, делали ее несколько менее опасной.