26 мифов о России. Ложь и тайны страны - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Дымарский, Владимир Рыжков cтр.№ 40

К тому же вокруг сохранения исторического облика Москвы ходит немало некрасивых и неточных разговоров о том, что людей пытаются заставить «жить в музее». Но исторический центр составляет всего 6% от территории Москвы, а на 94% защитники и не претендуют, там можно что угодно развивать, что угодно строить, воплощать какие угодно градостроительные, архитектурные, властные и прочие амбиции. Но есть наследие, есть ценность, исторический корень, который хорошо бы сохранить в том виде, в каком он до нас дошел. Но почему-то именно на этих 6% в течение последних двадцати лет идет настоящая война!

Роль культуры и культурной подготовки лиц, которые принимают решения и отдают приказы, огромна. А Лужков и все его окружение, то есть те лица, которые принимали решения, просто не понимают, что такое артефакт, что такое оригинал. Они думают: стоит какая-то грязная руина, что вы вцепились в нее? Мы снесем, сделаем гараж, сделаем бассейн, сделаем в полтора раза выше, в полтора раза шире. А здесь повесим на зеленой сетке табличку: «Воссоздание памятника архитектуры», и все, и будет это хорошо, это красиво. И поэтому реставрация сейчас делается варварским способом – сандрики, наличники, карнизы и так далее штампуются на фабриках, а потом прикручиваются на саморезах. В 1998 году диплом мэра как лучшая реставрация получил дом на Полянке, 23, а на самом деле это ужасный «шоу-рум», в котором настоящей реставрацией даже не пахнет.

«А зачем вообще нужны старинные здания? Их время прошло, мы ведь не пользуемся теми предметами быта, которые устарели – вроде ушата, ухвата, чугунка и так далее».

(Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы»).

Зачем действительно сохранять старинные здания?

Можно дать два ответа. Во-первых, коль скоро у нас в государстве и в самой Москве существуют законы, которые предписывают сохранять памятники архитектуры и истории, то законы надо исполнять – это само по себе достаточное основание. И во-вторых, что куда важнее – вопрос, зачем сохранять памятники старины, это вопрос из серии, зачем любить и воспитывать детей, или зачем помогать своим родителям, и тому подобное. Эти памятники – доказательство нашего исторического бытия, свидетельство аутентичного развития нашей цивилизации. Достаточно взглянуть на фотографию столетней давности, чтобы безошибочно отличить русский город от азиатского или азиатский от американского, – это сразу видно, даже если вы в этих городах никогда не были.

Есть аутентичная старая Москва или аутентичный Петербург, Ярославль или Нижний Новгород, и истинный гражданин России должен чувствовать, что мы не первое звено в цепи и не последнее – у нас были предки, у нас будут потомки. Предки передали нам, и мы передадим потомкам это наследие, нашу великую, прекрасную и ужасную историю.

Конечно, аутентичная атмосфера нравится не всем. Например, Венеция – город-музей – вызывает у людей разные эмоции. Очень красиво – да, но многим кажется, что в таком музее на открытом воздухе жить просто невозможно, в нем есть красота, но нет ощущения комфортности. Но это все же крайний случай, большинство городов в такие музеи не превратить, да никто и не собирается. Идея неприкасаемости, так сказать, стеклянного колпака в отношении градообразования – это величайшая глупость. Потому что архитектура нуждается в профилактике так же, как любая сложная техника. И если нет профилактики, нет обновления, нет соответствующей работы, то это все ржавеет, стареет и приходит в негодность. Поэтому идея музеификации исторических населенных мест – бредовая. А вот идея превращения такого рода исторических образований в объекты туристического интереса, показа, привлекательности – это идея здравая. И ей следует большая часть цивилизованного мира.

Иногда в пример приводят Санкт-Петербург, который уже давно называют городом-музеем. И то, что центр Санкт-Петербурга – объект культурного наследия ЮНЕСКО, означает только, что его внешний облик не должен меняться. Но никто при этом не говорит, что нельзя в домах менять водопровод или электричество.

Что касается Москвы, то если все будет продолжаться так, как шло хотя бы последние двадцать лет, то вместо артефактов, вместо подлинных произведений старины, истории, которые еще сохранились в Москве, скоро будут сплошные муляжи, макеты и фальшивки, а настоящих памятников архитектуры не останется. Россия в мире интересна тем, что это страна колоссальной культуры, и смотреть на подделки – современные здания в псевдоисторическом стиле – мало кто поедет.

Разумеется, не все совсем уж беспросветно – за последние двадцать лет многое и отреставрировано, правда в основном церковные памятники – десятки храмов подняты из руин. Но с другой стороны, опять же, сотни исторических зданий утрачены, в том числе палаты XVII века, усадьбы XVIII и XIX веков, построенные Баженовым, Казаковым, Шехтелем, места, связанные с Пушкиным, и так далее. Лужков в начале 90-х годов приходил к власти с лозунгом, что будет восстанавливать исторический город. И одной рукой что-то реставрируя, другой он и его окружение крушили, а потом стали крушить уже обеими.

«Вы говорите «Лужков» – а сколько было уничтожено в 30-е годы?»

«А разве до Лужкова Москва была лучше?»

Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы».

Конечно же это происходило и раньше, но если сравнивать реконструкцию нынешнюю с реконструкцией Сталина – Кагановича, то разница налицо – у той эпохи все-таки были свой градостроительный замысел и своя идеология, которая отразилась на облике Москвы. Генплан 1935 года, который определил облик современной Москвы, был абсолютно варварским по отношению к историческому наследию, но во многом в градостроительном отношении он был сделан весьма профессионально – благодаря этому город жил и развивался в течение пятидесяти с лишним лет. Они сносили точечно, уничтожали в основном главные символы старой России. Им важно было создать облик новой коммунистической Москвы, столицы мировой пролетарской революции, как тогда выражались. Но при этом ткань исторического города во многом, процентов на семьдесят, оставалась нетронутой.

А в 90-е годы началось уничтожение «прицельным бомбометанием» – целыми кварталами: исчезла Сретенка, исчезла Остоженка, исчезает постепенно на наших глазах Тверская Застава, исчезла половина Замоскворечья – то есть происходит полное перерождение города. Ведь памятники, которые находятся под охраной, составляют от городской ткани процентов десять, а все остальное – историческая среда, которая уничтожается ежедневно, ежечасно, ежеминутно. И мы уже видим эту новую Москву, которая прорастает сквозь старую. На площади Тверской Заставы офисные корпуса обступили несчастную церковь, и вот парадокс – она отреставрирована, она сохранилась, она – подлинный памятник, но она убита абсолютно, поскольку утратила свой градостроительный контекст и выглядит игрушкой на фоне новых офисных корпусов. То же самое на Остоженке, где остались считаные исторические здания, и Зачатьевский монастырь стоит в окружении целых новорусских кварталов, абсолютно пустынных, где за заборами – лишь мертвенные лужайки.

«Хорошо, что вы помалкивали, когда в Москве строили метро или здание МГУ».