Как предавали Россию - читать онлайн книгу. Автор: Николай Стариков cтр.№ 56

Польский мятеж примечателен еще и тем, что в нем впервые проявились будущие черты предательского поведения русских революционеров по отношению к своей стране. «Мы радовались каждому поражению Дибича, не верили неуспехам поляков», — писал Герцен в воспоминаниях о своих переживаниях во время первого польского восстания. Во время второго он уже в Лондоне, издает там газету «Колокол» и призывает европейцев к походу на ненавистную Россию. Герцен, продавший Отечество за английские фунты, публиковал в своей газетенке небылицы, создавая антирусские мифы и закладывая первые пропагандистские мины в здание Российской империи. Обыватели Лондона и Парижа с удовольствием разглядывали картины очевидцев, на которых звероподобные казаки пронзали пиками польских младенцев [54] .

В самый разгар мятежа послы Англии, Франции и Австрии обращаются к русскому правительству с заявлением, что надеются на скорое дарование прочного мира польскому народу. Это означает вмешательство во внутренние дела России и закамуфлированное предложение предоставить Польше независимость. Когда вместо этого русские войска приступают к жесткому наведению порядка, дипломатический шантаж повторяется вновь. Англия требует созыва международной конференции по польскому вопросу. Отказ от нее грозит новой Крымской войной. Император Александр II на шантаж не поддается. В ноте британскому правительству говорится: «Перед своею верною армиею, борющеюся для восстановления порядка, перед мирным большинством поляков, страдающих от этих прискорбных смут, перед Россией, на которую они налагают тяжелые пожертвования, государь император обязан принять энергичные меры, чтобы смуты эти прекратились. Как ни желательно немедленно остановить кровопролитие, но цель эта может быть достигнута в том только случае, если мятежники положат оружие, доверяясь милосердию государя. Всякая другая сделка была бы несовместна с достоинством нашего августейшего монарха и с чувствами русского народа».

Твердый ответ на попытки вмешательства приводит к всплеску патриотизма. Этот благородный порыв русских людей газета «Колокол» назовет «сифилисом». Она рассказывает о мифических зверствах русских солдат, забывая упоминать преступления польских повстанцев-партизан. Картинки со свирепыми монголоидными казаками тут очень кстати. Ведь поляки якобы сражаются за общеевропейское дело.

Стремясь получить максимальную поддержку западного сообщества, польские повстанческие лидеры еще в 1830 году выпустили Манифест, в котором объявили целью своей борьбы вовсе не простое отделение от России. «Не допустить до Европы дикие орды Севера», «защитить права европейских народов» — вот для чего, оказывается, восстала польская шляхта. Русские — нецивилизованные азиаты, а убийство русских солдат — благородное, праведное дело. Однако напрасно извергал чудовищную ложь «Колокол». Не предоставив полякам никакой военной помощи, европейцы во главе с Англией лишь попытались оказать на Россию дипломатический нажим, потребовав прекращения боевых действий и многих других уступок. Однако, памятуя о своих потерях в последней войне, складывать головы своих солдат за польскую независимость никто не спешил.

Борьба продолжалась более года, пока наконец не были ликвидированы все повстанческие отряды. Решающую роль в этом сыграл генерал-губернатор М. Н. Муравьев. Его быстрые и решительные меры были поддержаны всем русско-литовским населением края. Однако в историю благодаря герценовскому «Колоколу» он вошел как Муравьев-вешатель, хотя по сравнению даже с самими повстанцами смотрелся весьма либерально. Конечно, польские эмигранты, Герцен и европейская печать кричали о «зверствах Муравьева». На самом деле он казнил лишь террористов, захваченных на месте преступления, либо повстанцев, уличенных в зверстве над русскими ранеными. О выколотых поляками глазах и отрезанных ушах, понятно, никто в Европе не писал, хотя, как и на всякой войне, обе стороны конфликта не были святы. Ведя, по сути, партизанскую борьбу, повстанцы убивали всех, кто, по их мнению, сотрудничал с оккупантами. Вспомните наш собственный опыт во время гитлеровского нашествия, и тогда далекая эпоха польского восстания станет понятнее и страшнее.

А факты тем не менее таковы: в Вильно Муравьевым было казнено всего 40 человек, убивших куда больше мирных жителей. Сопоставить цифры очень легко. Когда через 60 лет, в 1924 году этот край отошел к Польше, Виленский окружной суд в период с 1926 по 1933 год (в мирное время!) приговорил к смертной казни около 100 человек, то есть почти в два с половиной раза больше, чем Муравьев. И никто при этом о польском «варварстве» не кричал! Надо отметить, что плохо вооруженные и отвратительно управляемые повстанцы понесли в войне огромные потери — около 30 тысяч человек. Русские потери — около 4 тысяч солдат и офицеров. С такими относительно малыми потерями нам удалось погасить очаг очередной смуты внутри страны. Показательно также и отношение царского командования к этой «операции»: боевых отличий воинским частям за усмирение мятежа не присуждалось!

Политические же последствия были для поляков еще более печальными: Царство Польское было наименовано Привислинским краем, а со сменой названия были упразднены последние остатки местной автономии.

Теперь главное внимание правительства было приковано к дипломатическому фронту. Решением внешнеполитических задач по поручению императора занялся министр иностранных дел князь А. М. Горчаков. Вскоре после своего назначения он направил российским дипломатическим представителям депешу, в которой были изложены основы внешней политики России на ближайшее время. Их смысл сводился к тому, что Россия на некоторое время воздерживается от активного участия в европейских делах, собираясь с силами после понесенных потерь. Одна из фраз депеши Горчакова стала знаменитой: «Говорят, Россия сердится. Нет, Россия не сердится, она сосредотачивается».

В циркуляре также говорилось, что Россия более не связывает себя прежними договорами и вправе действовать совершенно свободно. Наконец-то пелена Священного союза упала с русских глаз! Впервые Россия взглянула на мир «трезвыми» глазами и стала искать пути выхода из международной изоляции, куда она так неожиданно для себя попала. Действуя аккуратно и тонко, Россия все время вставляла шпильки своим основным недругам и искала новых друзей. Во время Гражданской войны в США Англия и Франция оказывали поддержку рабовладельческому Югу. Россия в такой ситуации, напротив, выражала сочувствие борьбе Севера. В 1863 году две эскадры русского флота прибыли в Нью-Йорк и Сан-Франциско, где были восторженно встречены населением. И хотя непосредственная цель экспедиции заключалась в возможной организации крейсерства в случае новой агрессии Англии и Франции против России (в связи с польским восстанием), тем не менее президент Авраам Линкольн оценил проявленную поддержку. Для нас же дружба с молодой зарождающейся сверхдержавой могла хоть как-то уравновесить английскую и французскую «нелюбовь» к нам. Правда, даже они не могли себе представить, какие неожиданные плоды сорвет Америка от дружеского расположения России. Чтобы не разбрасывать свои силы и округлить азиатскую границу, правительство решило отказаться от владений России в Северной Америке и за денежное вознаграждение уступило их соединенным Северо-Американским Штатам. Сумма была для бюджета смешная — 7,2 миллиона долларов, главное было заручиться дружбой и поддержкой заокеанской державы. С высоты XXI века решение русского императора может показаться скоропалительным и поспешным. Но если вспомнить о подорванной военно-морской мощи России и, как следствие, невозможности удерживать эти области в случае конфликта с «союзниками», то начинаешь понимать царскую логику. Дело в том, что царствование Александра II дало нам огромные территориальные приобретения. Уже в то время Россия не могла все это переварить! По Айхунскому договору, заключенному с Китаем в 1858 году, к России отошел весь левый берег Амура, а Пекинский договор 1860 года отдал нам и часть правого берега между рекой Уссури, Кореей и морем. С тех пор началось быстрое заселение Амурской области, стали возникать одно за другим различные поселения и даже города. И это еще не все: в 1875 году Япония уступила не принадлежавшую еще России часть Сахалина взамен Курильских островов. Для освоения всего этого нужны были люди, средства и войска. До Америки все это не доходило — ресурсов просто не хватало, а в случае войны англичане заполучили бы «русскую Америку» быстро и практически без борьбы. Отдавая Аляску американцам, мы сами получали с «паршивой американской овцы» клок шерсти и, что самое главное, не отдавали его британцам.