Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Верхотуров cтр.№ 103

Большую задачу на 1932 год поставил Орджоникидзе перед новыми заводами тяжелого машиностроения: Уральским и Краматорским. В 1932 году Уральский завод тяжелого машиностроения должен выпустить:

▪ оборудование для домен – 4–6 комплектов;

▪ оборудование для мартенов – 20 комплектов;

▪ прокатные станы, в том числе блюминги – 12 штук;

▪ газогенераторы промышленные – 50 штук;

▪ оборудование для цветной металлургии – 5 тысяч тонн;

▪ оборудование для горной промышленности – 17 тысяч тонн;

▪ кузнечные прессы – 5 тысяч тонн;

▪ запасные части – 2 тысячи тонн;

▪ поковки – 20 тысяч тонн.

Краматорский завод тяжелого машиностроения гораздо больше специализировался на выпуске оборудования для черной металлургии, и в 1932 году он должен выпустить:

▪ оборудование для домен – 6 комплектов;

▪ оборудование для мартенов – 30 комплектов;

▪ газогенераторы промышленные – 150 штук;

▪ прокатные станы – 16 штук;

▪ блюминги – 3 штуки;

▪ подъемники – 30 штук;

▪ коксовыталкиватели – 20 штук;

▪ газовоздуходувки – 16 штук;

▪ поковки – 24 тысячи тонн [367] .

Оборудованием, которое должно было быть выпущено на одном Краматорском заводе в 1932 году, хватило бы для оборудования такого завода, как Магнитогорский. Еще два года назад о таком производстве можно было лишь мечтать. Еще два года назад на закупку такого оборудования за границей тратились миллионы золотых рублей.

Из этого плана, представленного Орджоникидзе на XVII партконференции, было хорошо видно, что собирались делать с новопостроенными мощностями. Все новые мощности тут же пускались в ход на максимально высоких оборотах, насколько это только позволяло их освоение, наличие сырья и топлива. Каждый новый завод должен был стать новым бастионом в деле индустриализации, новой опорной точкой дальнейшего индустриального развития страны. Ничего не откладывалось «на потом», ничего не пускалось в ход потихонечку-полегонечку. Все заводы-новостройки должны были немедленно вступить в строй и выдать как можно больше продукции.

«Достижения пятилетнего плана представляют собой изумительное явление. Тракторные заводы Харькова и Сталинграда, автомобильный завод «АМО» в Москве, автомобильный завод в Н.-Новгороде, Днепровская гидроэлектрическая станция, грандиозные сталелитейные заводы в Магнитогорске и Кузнецке, целая сеть машиностроительных заводов на Урале, который превращается в советский Рур, – все эти и другие промышленные достижения во всей стране свидетельствуют, что, каковы бы ни были трудности, советская промышленность… растет и крепнет… Пятилетний план заложил основы будущего развития и чрезвычайно усилил мощь СССР».

Британский журнал «Round Table», июль 1932 года

В начале 1931 года, после штурма плановых заданий в течение особого квартала 1930 года, в строительных работах наметился решительный перелом. Стройки постепенно приближались к победному завершению. Достраивались корпуса новых машиностроительных заводов, начинался монтаж металлоконструкций перекрытий, настил полов, остекление корпусов и массовый завоз на стройки нового оборудования. Это была последняя стадия строительства заводов, после которых они выдавали свою первую продукцию и вступали уже в период освоения оборудования и достижения проектной мощности.

Стройки переходили из века бетона в век стали. Бетонные и каменные работы сменялись монтажными. Место кирпича и бетонного раствора заняли балки металлоконструкций, станины станков, место мастерка и лопаты занял клепальный молоток, электросварочная машина и гаечный ключ.

Давно подмечено, что большие начинания затягивают в себя людей, несмотря на все тяготы и сложности. Большое дело, особенно большая стройка, раз втянув в себя работника, уже не отпускает его от себя, и он в ответ на требования приложения еще больших сил для достижения результата, удесятеряет свою активность. Если один человек, втянувшись в какое-нибудь свое большое начинание, ведет его к концу, несмотря на надрыв и тяготы, то легко себе представить, как, насколько сильно большие стройки сталинской индустриализации втягивали в себя простых рабочих-строителей и руководителей. Этот эффект «большого дела» только возрастал в своей притягательной силе из-за того, что стройки были по-настоящему грандиозными и работали на них тысячи людей.

Когда строительство только-только начиналось, активность рабочих была далеко не на высоте, и характерного, как в то время говорили, пафоса стройки еще не было. Кругом были горы земли, выкопанные котлованы, грязь, горы стройматериалов, нехватка жилья, продуктов, огромные очереди в столовых и тяжелая усталость. С упадком настроения среди рабочих-строителей руководство стройки боролось как могло, добиваясь переменного успеха. Но когда начались бетонные работы, когда началась кладка стен и завод стал вырастать не по дням, а по часам, положение стало меняться. Рабочие почувствовали свою коллективную силу. То, что раньше казалось невозможным и неосуществимым, сейчас на их глазах делалось их руками.

Стала распространяться, но, правда, не моментально, убежденность в собственных силах, в преимуществах высокопроизводительного труда. Давала плоды долгая настойчивая агитация парторганизаций строек за форсированное строительство заводов. Многотиражки строек сыграли огромную роль в борьбе за темпы и ликвидацию прорывов. Это трудно как-то переоценить. Они, эти небольшие листки, делали из простого наемного рабочего сознательного участника очень большого и важного дела.

Когда заводы вошли в стадию активных и повсеместных бетонно-каменных работ, вредительство и проявления вражды к Советской власти стали постепенно сходить на нет. Теперь вести агитацию против стройки стало многократно труднее. Когда поднялись стены корпусов, они уже сами по себе были агитацией за продолжение работ, и даже самые закоренелые маловеры голосовали за увеличение темпов работ, за уменьшение сроков строительства, за встречные планы. В борьбе за стройки был достигнут решительный, коренной перелом.

Чем ближе дело подходило к окончанию строительства, тем больше был энтузиазм рабочих. Хотелось побыстрее закончить стройку, хотелось поставить рекорд в производительности труда и прославиться, хотелось премий и наград. Партия пустила в ход все способы поощрения, которые только были к тому моменту придуманы. За ударные стройки, за рекорды стали даже награждать орденами, приравнивая трудовое достижение к воинскому подвигу.

Пожалуй, ни одно строительство, ни один крупный завод не избежал штурмов в строительстве. Если в 1930 году штурмы объявлялись для того, чтобы хоть как-то выправить положение с безнадежно проваленными планами, то в 1931 году штурм предназначался для того, чтобы достроить и пустить завод в срок, а еще лучше – раньше срока! И ведь поддерживали штурмы, в них участвовали все строители, кроме больных, в них нередко участвовали люди, к строительству не имеющие никакого отношения: население рабочих поселков и городов, красноармейцы, учащиеся. Это, конечно, не считая комитетов партии и комсомола в полном составе. Энтузиазм был огромным.