Подлая "элита" России - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мухин cтр.№ 62

Поэтому немного о них и о том, чем они отличались от сегодняшних охотнорядцев.

Безусловно, главной их особенностью было подчинение бюрократическому аппарату ВКП (б), а потом – КПСС. Наверное, сначала были и какие-то ошибки в подборе «блока коммунистов и беспартийных», наверное, были и какие-то строптивые и самостоятельные депутаты, но в мое время я о таких уже не слышал. Однако даже КПСС не нужны были бездельники, тупо голосующие по указаниям начальства, даже КПСС нужны были люди, действительно работающие депутатами, и особенно люди, представляющие реальную жизнь народа.

Поэтому все депутаты Верховного Совета после своего избрания продолжали работать на своих старых рабочих местах, строго говоря, им не нужно было «встречаться с избирателями», чтобы узнать, «как там народ живет». По меньшей мере, половина депутатов и была этим самым народом. Не могу сказать, получали ли депутаты и какую-то доплату, если и получали, то это на их благосостоянии сказывалось незаметно, знаю только, что проезд в общественном транспорте у них был бесплатным, и в Москву на сессии Верховного Совета они ездили за казенный счет, как в командировку, хотя и с определенной помпой. Моего знакомого депутата не только везла в аэропорт казенная «Волга», но и впереди ее шла машина ГАИ. Но это только когда он ехал на сессию, в остальных случаях он был как все.

Я работал в одном цехе с действующим депутатом – бригадиром печи, цех был маленький, все друг друга хорошо знали, мы с Виктором и выпивали вместе, и на рыбалку ездили. Мужик как мужик. По-моему, раз в неделю он обязан был принимать избирателей, в горисполкоме у него был для этого кабинет. Мне этот (да и остальные) депутат за все время никак не понадобился как депутат (да и остальные депутаты тоже), так уж получилось, но я всегда вопросы решал по линии исполнительной власти. Решал потому, что вопросы производства все равно никакой депутат сам не решил бы, а личные вопросы я решал самостоятельно, не жалуясь.

Но люди к нему шли, прежде всего шли те, кто «не мог добиться правды» в других инстанциях. Если Виктор, да и любой другой депутат, видел, что перед ним не профессиональный кляузник и рациональное зерно в его жалобе есть, то депутат запрашивал обидевшую избирателя инстанцию, в чем дело? И, поверьте, если у этой инстанции было не 110, а всего лишь 100 % правоты, то она удовлетворяла жалобщика, поскольку для местного бюрократа было очень опасно связываться с инстанцией, имеющей прямую связь с московскими бюрократами. А депутат Верховного Совета был именно такой инстанцией – он был постоянно действующей на месте «рукой Москвы». Конечно, жалоба гражданина на секретаря обкома вряд ли имела бы успех и у депутата, но сделать секретарю обкома депутатский запрос депутат был обязан, и, поверьте, секретарю обкома лучше было как-то жалобу удовлетворить, а не отказывать начисто. Да, депутат-то человек проверенный секретарем обкома «на преданность партии», но и депутату нужно отчитываться перед Президиумом в своей работе, и где гарантия, что депутату не попадет шлея под хвост и он не перешлет жалобу на секретаря обкома в Президиум Верховного Совета? А там секретарь обкома не более чем простая пешка… Тут невольно задумаешься.

Второе, что было важно, это принятие точных законов. Проекты всех законов СССР (а годовые и пятилетние планы это тоже были законы) обязательно ставились на всенародное обсуждение. Разумеется, большинству граждан они были «по барабану», но была и масса специалистов, скажем, тех же юристов, массу хозяйственников эти законы прямо задевали, да и просто активные граждане участвовали в обсуждениях. Конечно, престижно было, чтобы твое замечание к закону опубликовала газета, но обюрокраченные редакции и журналисты предпочитали не отличаться сильно большой самостоятельностью. Они, конечно, не были такими перепуганными ослами, как нынешние СМИ, но все же. А депутат был доступен, и ему можно было высказать все, что считаешь нужным по отношению к любому закону. Депутат все эти замечания к законам пересылал в Президиум (в своей работе и ему нужно было отчитываться), в результате авторы закона в Москве были исключительно информированы обо всех тех неожиданностях, которые могли возникнуть в связи с принятием закона. И закон получался идеальным из всех возможных вариантов. Точно так же хозяйственники через депутатов могли еще раз заставить задуматься начальство по поводу чисел в законах о намечаемых планах.

Я ни в меньшей мере не призываю вернуться к власти Советов, все это уже было, и именно Советы предали и СССР, и коммунизм. Но вот этот советский депутатский принцип – быть в народе – стоит дорого. Особенно если посмотреть на тот моральный и интеллектуальный маразм, который у нас именуется депутатами Госдумы.

Да, конечно, те, советские, депутаты были на порядок лучше и полезнее для народа, чем нынешние, но что толку и от них, тупо сдавших нашу Родину и будущее наших детей на разграбление?

Но вернемся к теме – к тому, как Сталин пытался уничтожить диктатуру ЦК коммунистической партии.

Первая попытка устранить ЦК партии от власти и передать власть народу не получилась не только из-за сопротивления диктатора – ЦК, но и по объективной причине – угрозы войны. Но в 1945 году была победа, поразившая мир, а к 1952 году развитие страны было столь успешным, а ее безопасность столь обеспеченной, что снова возник вопрос о том, что пора уже делать власть в стране по-настоящему коммунистической.

Для этого нужно было закончить с диктатурой ВКП(б) и отстранить партию от государственной власти, оставив ей идеологию (пропаганду идеалов коммунизма) и подбор кадров советской власти (подбор коммунистических кандидатов в депутаты).

Что нужно получить, было ясно, но вот как это получить? Мало того, что попытка устранить власть партии снизу не удалась, невозможно было объявить о самом факте упразднения власти партии. Как объявить, что ВКП (б) нужно устранить от власти? За что? Партия потеряла половину своего состава в боях на фронтах. За что же ей такое недоверие? Более того, ведь это плохой пример для тех стран, где коммунисты еще не пришли к власти, там-то ведь власть надо захватывать! Поэтому операцию по отсечению партноменклатуры от непосредственного руководства государством надо было произвести без боли и без большого шума. Процесс должен был пройти естественно. И Сталин взял в руки скальпель, чтобы обрезать власть ЦК сверху. Этим скальпелем был XIX съезд ВКП (б), прошедший осенью 1952 года.

Съезд этот интересен тем, что, начиная от Хрущева, любую память о нем партноменклатура старалась тщательно уничтожить. При Брежневе начали выпускать стенограммы всех съездов ВКП (б) и КПСС и следующих за ними пленумов ЦК, на которых происходили выборы руководящих органов. Выпуск стенограмм начали интересно – со стенограмм I и сразу ХХ съездов партии. А когда издание этих документов довели до материалов XVIII съезда ВКП (б), то на нем печатание стенограмм и прекратили. Почему? Ведь XIX съезд – это публичное мероприятие, парадное. На нем присутствовали делегации всех зарубежных компартий, масса журналистов. Что же здесь скрывать? Мало этого, уничтожена стенограмма пленума ЦК после этого съезда, на котором Сталин выступал полтора часа. Мало этого, как пишет Ж. Медведев, «… личный архив Сталина был уничтожен вскоре после его смерти…». Но если так скрывали даже память об этом съезде, значит, было что скрывать!