Генеральская мафия – от Кутузова до Жукова - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мухин cтр.№ 35

Петр на месте Александра сам бы возглавил войска при Бородино (а скорее — при Колочском монастыре), как это он сделал под Полтавой. И если бы Александр имел ум и волю Петра и возглавил 1-ю и 2-ю Западные армии, он своим авторитетом пресёк бы все интриги между генералами, в присутствии царя их поведение стало бы совсем другим. Больше всех заинтересованный в победе, царь бы выслушивал всех, ища рациональное зерно в любом совете своих генералов. Но для этого царю надо было быть не красочной куклой на коне, не декорацией к батальной картине, а действительно самому вникать во все подробности и нюансы предстоящей битвы.

(Кстати, как выглядит кукла царя в роли главнокомандующего, Россия увидела, скорее всего, даже не в Александре I, а в Первую мировую войну, когда перепуганная знать заставила «святого» Николая II стать главнокомандующим.)

И если бы при Бородино разгромить Наполеона не удалось, то у стен Москвы Александр I сам бы принял решение защищать первопрестольную или сжечь её.

Причем по своему положению царя, а цари исконно были военными вождями, Александр мог, к примеру, стать тем, кем был Гитлер. Ведь, пожалуй, даже Наполеон в военном деле не был столь революционным и не внёс для своего времени в военное дело так много революционных новшеств, нежели Гитлер. Деятельность Гитлера до войны и в ходе её — это, по сути, история его непрерывной борьбы с косностью немецких генералов. Даже они, по-своему самый выдающийся генералитет мира, не способны были сразу понять суть того, что Гитлер задумывал. По-настоящему его, возможно, понимал только Гудериан в области танковых войск и Геринг в области военно-воздушных сил.

Прослуживший с Гитлером всю войну фельдмаршал Кейтель откровенно написал, что и он не мог понять замыслов Гитлера и трижды просился на фронт, предлагая Гитлеру заменить себя, как Кейтель считал, более умным фельдмаршалом Манштейном.

После войны все немецкие генералы из тех, кто не попал под расправу Нюрнбергского трибунала, стали все свои ошибки и поражения валить на Гитлера, «самый умный» фельдмаршал Германии Манштейн в этом не был исключением. Тем не менее и он вынужден признать за Гитлером выдающиеся способности к анализу. «Но, помимо этого, Гитлер обладал большими знаниями и удивительной памятью, а также творческой фантазией в области техники и всех проблем вооружения», — писал Э. Манштейн.

Кейтель, который знал, что после Нюрнбергского трибунала его казнят, и которому по этой причине нечего было терять, писал более откровенно, в том числе и о том, что именно у Гитлера было и чего не было у его генералов:

«Я упоминаю об этом только для того, чтобы показать, как фюрер с его ни с чем не сравнимым даром предвидения вникал во все подробности практической реализации собственных идей и всегда смотрел в корень, когда что-либо предпринимал. Мне приходилось снова и снова констатировать это во всех областях моей служебной сферы. Таким образом, и высшие командиры, и мы, в ОКВ, были вынуждены пользоваться этим основательным методом работы. Фюрер без устали задавал вопросы, делал замечания и давал указания, стремясь ухватить самую суть, до тех пор, пока его неописуемая фантазия всё еще видела какие-то пробелы. По всему этому можно представить себе, отчего мы зачастую целыми часами докладывали ему и обсуждали различные дела. Это являлось следствием его метода работы, который так сильно отличался от наших традиционных военных навыков, приучивших нас передавать решение о проведении в жизнь отданных приказов своим нижестоящим органам и штабам. Хотел я или нет, мне приходилось приспосабливаться к его системе».

То есть благодаря своим исключительным способностям к фантазии и воображению Гитлер мог представить в уме бой или военную операцию, прокрутить тысячи вариантов их развития, выбрать лучший, притом такой, что его генералы впадали в истерику, настолько им идеи Гитлера казались глупыми, необычными, неожиданными, парадоксальными.

Кстати, историками почти единогласно утверждается, что победный план войны с Францией и её союзниками — план прорыва через Арденны на Абвилль — принадлежит Манштейну. Но на чем основано это утверждение, кроме согласия с ним самого Манштейна? На самом деле, как пишет Кейтель, эта идея с самого начала была планом Гитлера.

Немецкий Генштаб против этого плана встал на дыбы, но уже тогда, в октябре 1939 г., Гитлер сказал: «Мы выиграем эту войну, даже если она стократно противоречит доктрине Генштаба». Почти во всех операциях Второй мировой военный гений Гитлера довлеет даже над неординарными способностями его генералов. Это он дал и настоял на приказе «Ни шагу назад» зимой 1941/42 г. под Москвой. Безжалостно снимал с должностей тех генералов, кто пытался отступать [1] . Кейтель пишет:

«Но противоречило бы истине, если бы я не констатировал здесь со всей убеждённостью: катастрофы удалось избежать только благодаря силе воли, настойчивости и беспощадной твердости Гитлера. Если бы продуманный план поэтапного отступления в том виде, в каком его желала осуществить в своём узколобом, эгоистическом и диктуемом бедственной ситуацией ослеплении тяжело теснимая и страдающая от жутких холодов (этой причины апатии) группа армий «Центр», не был перечеркнут неумолимым, бескомпромиссным противодействием и железной энергией фюрера, германскую армию в 1941 г. неизбежно постигла бы судьба наполеоновской армии 1812 г. Это я как свидетель и участник событий тех страшных недель должен сказать совершенно определенно! Все тяжёлое оружие, все танки и все моторизованные средства остались бы на поле боя. Сознавая возникшую таким образом собственную беззащитность, войска лишились бы также ручного оружия и, имея за своей спиной безжалостного преследователя, побежали бы».

И даже в последней своей операции, в которой военный гений Гитлера превзошёл интеллект набирающегося опыта Сталина, Гитлеру пришлось преодолевать нерешительность и панику среди своих генералов. В начале лета 1942 г. Гитлер, получив разведданные о готовящемся наступлении советских войск с Барвенковского выступа, разработал собственную контроперацию и «поймал» Сталина. Но удар Тимошенко под Харьковом был столь силён и угроза окружения самих немцев была так реальна, что запаниковали командовавшие войсками немецкие генералы. Кейтель пишет:

«Весенняя операция (1942 г.) в районе Полтавы началась в последний момент, когда русские глубоко вклинились в линию фронта, что грозило прорывом слабым, всё ещё растянутым оборонительным линиям. Фельдмаршал Бок хотел ввести в бой предоставленные в его распоряжения для контрудара и частично ещё подбрасываемые силы там, где намечалась опасность прорыва противника в западном направлении. Фюрер же как главнокомандующий сухопутных войск считал, что контрнаступление следует предпринять на базе дуги вклинения, по хордовому направлению, чтобы таким образом отрезать противника, оказавшегося в мешке. Однако фон Бок боялся, что с этим маневром не успеет. Тогда Гитлер вмешался сам и приказал действовать в соответствии с его планом. Он оказался прав: в стадии наибольшего кризиса битва превратилась для русских в решающее поражение с неожиданно большим числом военнопленных».