Власть над властью - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мухин cтр.№ 68

Когда вспоминают крепостное право, то обычно речь за­ходит о Салтычихе, скорее всего помешанной, замучившей десятки своих крепостных девушек и сосланной за это в монастырь. Но не только в монастырь ссылали, и не толь­ко ссылкой оканчивалось дело. Невестка упомянутого выше помещика-жадины была очень жестокой, и, в конце концов, ее задушили подушками собственные горничные.

Кстати, когда речь идет о жестоком отношении к кре­постным в России, то почему-то на первое место выходят женщины. Может потому, что место дворян все-таки было в армии.

У историка Соловьева описан такой случай. Жестокая помещица любила есть щи под крики своей кухарки, кото­рую для этого во время обеда специально пороли. По-ви­димому, жалобы на нее последствий не имели. И однажды на эту помещицу напали разбойники, застрелили ее люби­мую собачку, а помещице прикладом выбили все зубы и ог­рабили. Помещица созвала соседей и организовала погоню. Но хитрые разбойники оставили на дороге бочонок водки. Погоня, конечно, уперлась в бочонок как в непреодолимое препятствие. Пока водку не выпили, никто никуда не дви­нулся. Разбойники скрылись. Соловьев к этому случаю от­носится, по-видимому, как к курьезу, но нам интересен спо­соб сдерживания помещиков в рамках закона.

Положение, конечно, не было однозначным, но мы ви­дим, что если конкретного русского в чем-то ущемляли, то это был не закон и не обычай, а извращение, покрывавшее­ся бюрократической судебной камарильей.

Изначально назначение дворян в России заключалось не в управлении сельским хозяйством, а в военной службе, при­чем службе вечной и непрерывной.

Пока Россия была небольшой по размерам, пока татары нападали в основном только в начале лета, когда был корм для лошадей; а западные противники — только в разгаре зимы, когда замерзали болота и становились проходимыми дороги, у дворян были небольшие промежутки времени, в течение которых они могли отдохнуть дома и лично распо­рядиться делами по хозяйству. Но Россия расширялась, на окраинах строились крепости, нуждающиеся в гарнизонах. Ездить на побывку домой дворянам стало некогда. В 15 лет призванные «новиком» на службу они до самой старости могли ни разу не побывать дома, не видеть своих крепост­ных, которых все это время мог разорять недобросовестный управляющий. Отпуска не практиковались. Чтобы их полу­чить, приходилось давать огромные взятки чиновникам, да отпуск и не мог помочь делу. Бремя службы тяготило оди­наково всех. Фельдмаршал Шереметьев, глубокий старик, слезно просил Петра I отпустить его со службы. Петр ему даже не ответил. Лет тридцать спустя, в октябре 1736 года, фельдмаршал Леси, храбрый и скромный генерал-трудяга, участвовавший почти во всех более или менее крупных во­енных кампаниях того времени и в Польше, и на Юге, напи­сал: «Понеже я с начала отбытия моего в Польшу уже чет­вертый год в домишке моем не бывал и бедной моей фа­милии не только не видал, но за отдалением и мало писем получал, паче же дети мои одни без всякой науки, а другие без призрения находятся, того ради Ваше Императорское Величество приемлю дерзновение утруждать, чтобы нынеш­нее зимнее время соизволили от команды меня уволить в Ригу». Но вместо отпуска получил выговор.

Непрерывность и длительность службы представляли для дворян помимо общих еще и экономические трудно­сти. В России за службу государству не платили ничего и никогда. Какую плату должен получать сын за службу се­мье? Если платили, то для того, чтобы мог служить. Тех, кто имел крепостных, естественно, содержали крестьяне. Но кре­постные — это предприятие, им надо управлять, ему нужен хозяин. Без хозяина предприятие хиреет и доход дворяни­на уменьшается. Получается, чем тяжелее служишь — тем хуже живешь.

Знающие могут сказать, что в те времена любая армия имела доход не только от крепостных и от жалованья, но и от военной добычи, а она порой бывала значительной. К примеру, Горацио Нельсон, став капитаном корабля, на­чал быстро богатеть. И в английском флоте это было есте­ственно. В первых боях доля Нельсона в добыче составила уже 800 фунтов стерлингов, и его биограф сетует, что он не участвовал в захвате и ограблении испанского порта Омоа в Гондурасском заливе, где добыча моряков и морской пе­хоты составила 3 миллиона фунтов. Это обычное дело для «цивилизованной» Англии.

А вот пример России. Русские под командованием фельд­маршала Шереметьева взяли шведскую крепость Мариенбург. В числе добычи — женщины, и это тоже по тем временам обычно. Фельдмаршалу понравилась одна, но он не берет ее как свою долю добычи, а покупает за рубль у солдата. Эпизод точен, поскольку эта женщина стала российской им­ператрицей Екатериной I. Но интересно, почему солдаты с добычей, а фельдмаршал без добычи? В книге «Наука по­беждать» А. В. Суворова для солдат написано: «Обывателя не обижай: он нас поит и кормит. Солдат — не разбойник. Святая добычя: возьми лагерь — все ваше! Возьми кре­пость — все ваше! В Измаиле, кроме иного, делили золото и серебро пригоршнями. Так и во многих местах». Почему Суворов в одном месте пишет «нас поит и кормит», а в дру­гом пишет «все ваше», а не «все наше»? Ответ простой, хотя его и мало кто знает. В отличие от западных русские дворяне в святой военной добыче никогда не участвовали, не имели права. Она принадлежала только царю и солдатам — отцу и семье. Для русских дворян война была всегда бесприбыль­ным делом. Можно гадать, почему так, но обратим внимание, что и здесь есть некоторое отделение дворян от народа.

Рассуждая о дворянах, о воинах, нелишне отвлечься и сказать несколько слов о русских солдатах.

Солдат — это сложная профессия, в которой должны быть заложены два начала. Во-первых, солдат должен быть профессионалом, то есть уметь убивать в бою солдат про­тивника. Для этого он должен владеть большим количеством специальных приемов точно так же, как и специалист любой другой профессии. Как в любой другой профессии, для это­го солдату нужен стимул. То, что его могут убить, если он не будет профессионалом, как ни странно, обычно плохо рабо­тает как стимул, поскольку с появлением оружия дальнего поражения в бою могут убить любого. Но главное, убивать учатся в мирное время, когда этого стимула нет. Стимулом может быть обычный доход, зарплата, возможность хорошо жить благодаря своему профессионализму. Речь идет о зар­плате наемного солдата или возможности грабежа, добычи.

Но в любом случае возможность разбогатеть благодаря сво­ей профессии, безусловно, способствует ее освоению.

Для русских это никогда не было стимулом. Армия России никогда не была наемной, а русские никогда не были наем­никами. Военная служба — долг, его обязаны нести все. За то, что служишь, денег не платили, платили для того, чтобы служил. Многим не понятна разница, но она есть, и весьма существенна. Скажем, один сын в семье может заниматься ее охраной профессионально, и для этого семья может пла­тить ему деньги. Но платят деньги и наемнику. Однако если создалось такое положение, что у семьи нет денег, наемник скажет: «Гуд бай, май фрэндз» и будет прав, потому что ему платят за то, что он служит. А сын так сказать не может. Он защищает свою семью, и есть у нее деньги или нет, значе­ния не имеет. Это его долг.

Возможность грабить во время войны отсутствовала: по­давляющее число войн были оборонительными. Кого гра­бить? Свои освобожденные города? Да и в отношении про­тивника, начиная с XIX века, грабеж перестал поощряться, а затем начал преследоваться. Материальный стимул в освое­нии солдатской профессии в России всегда отсутствовал.