Армия Победы - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мухин cтр.№ 16

Честь замешана на достоинстве человека, на осознании им важности своей миссии в обществе. Вот, скажем, дворянин, особенно русский. Его достоинство основано было на том, что он служит своему государству, обществу, а это значит, что он безусловно в бою отдаст за него жизнь, А остальные служат сами себе — они ниже его, не имеют его достоинства.

Унизьте дворянина, создайте условия, чтобы он терпел унижение своего достоинства, и он потеряет честь. А без чести он не способен исполнить долг — он не воин. А не воин, но в дворянском звании, — паразит для общества.

Поэтому в любой стране общество (если оно не под властью жидовствующих) старается создать условия для защиты достоинства своему воинскому сословию, создает условия для защиты им своей чести.

Еще раз. Достоинство и честь — вещи сугубо индивидуальные, со стороны их не защитишь. Их может защитить только сам владелец, но для этого общество должно создать условия.

Вот, к примеру, у офицера начальник хам, он унижает и оскорбляет офицера, а когда тот возмущается, то обходит его в званиях, в наградах и т. д. Как быть? Жаловаться замполиту, попу, вышестоящему начальству? Затевать судебные дрязги и т. д., в которых начальник заведомо сильнее? А может, самому с начальником разобраться за оскорбление достоинства на дуэли?

Петр I считал, что нельзя давать офицеру защищать свою честь самому, что нужно жаловаться, и казнил дуэлянтов и секундантов. Тем не менее дворяне честь защищали нелегально. Их за дуэли наказывали, но боеспособность армии падала, подлость в русской офицерской среде росла.

Александр III сдался — узаконил дуэли. Деваться было некуда, потребности общества требовали создать условия для защиты офицерской чести. (Правда, при точном следовании закону требовалось обратиться в суд офицерской чести, и этот суд решал — быть или не быть поединку. Отказавшийся от дуэли терял честь и немедленно изгонялся из армии.)

И если мы почитаем книги о военной среде императорской России, то увидим непривычно для нас вежливое обращение военных друг к другу, даже генералы к поручикам обращались по имени и отчеству. Ведь дуэльный кодекс 1895 г. констатировал, что «Предел, когда именно известные действия теряют характер обыкновенного, неважного и становятся оскорблениями, вообще трудно определим и находится единственно в зависимости от степени обидчивости того лица, на которого эти действия были обращены». Скажешь грубое слово, поручик обидится — и маршируй к барьеру.

Вот пара примеров, чтобы было понятно, о чем идет речь. Наследник престола, великий князь Константин, в 1814 г., будучи наместником в Польше, при смотре 3-го полка в Варшаве приказал двум офицерам взять ружья, встать в солдатский строй и промаршировать пару кругов. Затем вернул их на свое место. Офицерами полка это было сочтено как оскорбление, 7 офицеров один за другим застрелились, вмешательство генерал-адъютанта князя не помогло, и это вынудило Константина явиться к обиженным офицерам и заявить, что он написал завещание, устроил все дела и готов встать к барьеру. Только этой его готовностью удалось свести дело к мирному исходу. Заметим, что дуэли были официально запрещены и наказывались, но Константин, как государственный деятель, не посмел стать помехой на пути защиты офицерской чести и достоинства.

В 1878 г. столичный градоначальник Трепов, проверяя тюрьму, за невежливое к себе отношение приказал выпороть дворянина-революционера. Физические наказания для дворян были запрещены, для них это бесчестье. Невеста наказанного, революционерка Вера Засулич, явилась на прием к Трепову и из револьвера тяжело ранила его. Суд В. Засулич оправдал, к негодованию царя и знати.

Но в целом дворянство не могло допустить унижения своего достоинства кем бы то ни было.

Пример, как говорится, из «другой оперы». После Первой мировой войны армия Германии была ограничена до пределов, при которых в ней невозможно было подготовить достаточное количество офицеров для нужд военного времени. Поэтому задолго до Гитлера каждого принятого в рейхсвер солдата готовили так, чтобы он в будущем стал офицером. Помимо большого объема чисто профессиональных знаний, в солдатах воспитывали офицерскую честь и достоинство.

Скажем, такой случай. Солдат в увольнении пошел на танцы, а там штатские пытались выкинуть его из зала. Он штыком (в немецкой армии освобождались от ношения оружия только священники, а у нас Жуков его никогда не носил даже на фронте) убил одного из штатских. Утром был построен полк, и этот солдат за мужество при защите чести и достоинства был награжден почетным холодным оружием.

Денщиками у офицеров ставили по очереди не солдат, а унтер-офицеров. Когда унтера становились фельдфебелями, их по очереди посылали в офицерские компании, где они веселились вместе с офицерами. Это делалось для того, чтобы фельдфебели и унтера смогли перенять манеры офицеров, атмосфера офицерской чести и достоинства должны была стать их атмосферой.

Помимо воспитания воинов, преданных Родине, немцы за счет высочайшей чести и достоинства своих офицеров получили и огромные преимущества в управлении войсками. Основой их военных успехов была исключительная инициатива и самостоятельность всех звеньев немецкой армии — практически полное единоначалие. А единоначальника без чести и достоинства невозможно получить, право единоначалия без чести создает в армии безвольного самодура.

Еще и еще раз. Честь и достоинство солдата не являются каким-то атавизмом, смешным, устаревшим понятием. Для государства, для общества — это сугубо практические вещи. Поскольку без них государство кормит не армию, а скопище алчных подонков, которые не будут защищать общество, когда обществу это потребуется, и изменят любой присяге.

Конечно, чтобы честь и достоинство органично жили в человеке, их нужно воспитывать с раннего детства, но чтобы они окрепли и жили в солдате постоянно, общество должно создать условия для их сохранения.

Я никогда не встречал у Сталина ничего, прямо свидетельствовавшего о том, что он как-то осознано, с позиций теории (хотя бы такой, как у меня) внедрял в армию и общество честь и достоинство. Но он так много сделал для этого, что, похоже, он чувствовал краеугольность этих вещей.

Он разделил обучение в школах мальчиков и девочек. Он внедрял военную кастовость, создавая суворовские училища. Он переименовал командиров в офицеров, ввел погоны и всякие офицерские прибамбасы на форму, которые, кстати, лично мне не нравятся. Он ввел суды чести и, ходят слухи, хотел ввести и дуэли. Все отмечают его исключительно корректное отношение к подчиненным. Даже ругая их, снимая с должностей, он никогда не унижал в них честь и достоинство.

Возьмем, к примеру, процедуру снятия Жукова с поста Главкома сухопутных войск и перевод его в Одессу.

В основе снятия лежало не только сколачивание Жуковым вокруг себя группы «своих людей» из бездарей, но и его хвастовство. О том, каким оно было, можно судить по такому отрывку из его эссе «Коротко о Сталине», написанному уже незадолго до смерти Георгия Константиновича:

«Сталин при проведении крупнейших операций, когда они нам удавались, как-то старался отвести в тень их организаторов, лично же себя выставить на первое место, прибегая для этого к таким приемам: когда становилось известно о благоприятном ходе операции, он начинал обзванивать по телефону командование и штабы фронтов, командование армий, добирался иногда до командования корпусов и, пользуясь последними данными обстановки, составленной Генштабом, расспрашивал их о развитии операции, подавал советы, интересовался нуждами, давал обещания и этим самым создавал видимость, что их Верховный Главнокомандующий зорко стоит на своем посту крепко держит в своих руках управление проводимой операцией.