Великий Ганнибал. "Враг у ворот!" - читать онлайн книгу. Автор: Яков Нерсесов cтр.№ 118

Вот как это случилось.

…Большой Совет Карфагена в надежде лишить римлян флота спешно послал все свои корабли атаковать римские суда под Утикой!

Только бдительность конной разведки, вовремя донесшей Сципиону о замеченной идущей на Утику карфагенской флотилии, позволила ему избежать больших неприятностей, если не катастрофы. Он сразу понял, что его корабли, нагруженные осадными машинами и переоборудованные в транспортные суда, не пригодны для морского сражения. Взяв с собой лишь легковооруженную пехоту, римский полководец, не мешкая, кинулся в Утику. Готовить корабли для боя уже не было времени, и он решил поставить свои немногочисленные военные корабли на якоря поближе к берегу и прикрыть их с моря тремя-четырьмя рядами транспортов, связанных вместе цепями и канатами в плавучую защитную стену. По его приказу с одного транспорта на другой были переброшены трапы, чтобы солдаты могли легко передвигаться с одного судна на другое. В некоторых местах между судами были оставлены промежутки, через которые могли бы выскакивать навстречу врагу небольшие суда на веслах. Всего на транспортах была размещена тысяча отборных пехотинцев, в достатке вооруженных разнообразным метательным оружием.

Поступая так, Сципион собирался огневой мощью остановить атаки врага!

Только-только римляне успели завершить свою экстренную подготовку к оборонительному бою, как карфагеняне уже показались на горизонте. Озадаченные увиденным, пуны все же перешли в атаку. Им пришлось нападать на необычный боевой строй: кораблями атаковать… морскую стену из судов! Карфагенян было больше, но это их преимущество обесценивалось тем, что римские транспорты были выше, чем карфагенские военные суда, и пунам приходилось бросать свои дротики или стрелять из луков вверх, тогда как римлянам, наоборот, сверху легче было целиться, и к тому же их метательные снаряды, брошенные сверху, летели с большей убойной силой. Зато другая задумка Сципиона – посылать через промежутки между своими транспортами легкие гребные суда для атаки на карфагенские военные корабли – тут же провалилась. Более тяжелые суда пунов просто опрокидывали их благодаря своему весу и инерции движения. Оставшиеся на плаву римские мелкие суда так перемешались с вражескими кораблями, что только мешали огню своих стрелков с транспортов. Здесь Сципион явно просчитался: нельзя механически переносить приемы сухопутного боя в морскую схватку – везде свои особенности, и их нужно учитывать, если хочешь побеждать.

В общем, Сципион-полководец оказался не ровня Сципиону-флотоводцу!

Карфагеняне, более искусные в военно-морском бою, все же нашли способ разорвать монолитность вражеского строя!

Они принялись закидывать на римские транспорты длинные балки с огромными крюками, прикованные цепями к собственным кораблям. Пунийские гребцы работали так мощно и слаженно, что цепи и канаты, сковывавшие римские транспорты друг с другом, лопались, и порой один пунийских корабль вытаскивал за собой сразу несколько римских. Так, им удалось вырвать из первого ряда римской «стены» немало транспортов: трапы между ними полетели в воду и римские стрелки с дротикометателями еле-еле успели перескочить на корабли второго ряда. Правда, взломать вторую линию оказалось гораздо труднее – тут они оказывались под столь яростным перекрестным огнем врага, что сочли за благо довольствоваться достигнутым.

Таща на буксирах свои шестьдесят трофейных кораблей врага, пуны вернулись в Карфаген.

Эта небольшая, но все же победа на море придала им силы для организации дальнейшего сопротивления Сципиону…

Сам Одноглазый Пуниец, умело отбивавшийся от вяло теребивших его численно превосходивших легионов римских полководцев Публия Семпрония Тудитана и Публия Лициния Красса, тем временем все еще сооружал памятник своему 15-летнему пребыванию на землях Италии. Будучи на южной оконечности Апеннинского полуострова в Кротоне, он решил украсить храм Юноны своей мемориальной бронзовой доской. Увидев и изучив за время пребывания в Италии множество латинских досок, рассказывающих об отличиях, титулах и победах, одержанных римскими патрициями, он решил увековечить в камне и свои немалые деяния.

Это был прощальный жест человека, 15 лет державшего в страхе римский народ и его правителей.

Летом 203 г. до н. э. судорожные усилия Карфагена затянуть (или возобновить?) военные действия на территории Италии (вплоть до диверсионного похода на Рим?) потерпели окончательное фиаско. В окрестностях Медиолана (ныне Милан) от 14 до 18 тыс. наемников Магона (из них только 2800 приходилось на кавалерию) оказались разбиты четырьмя легионами претора Публия Квинктилия Вара и проконсула Марка Корнелия Цетега. Не помогли вожаку пунов и привезенные из Африки 7 боевых слонов.

А ведь поначалу, когда на поле боя столкнулись пехотинцы, царило равновесие!

Когда Квинктилий ввел в дело свою кавалерию, Магон противопоставил ей своих слонов, и всадники потеряли власть над перепуганными лошадьми. Тогда обе стороны бросили в бой пехотные резервы, и снова «нашла коса на камень»! Лишь нападение римских метателей дротиков (по некоторым данным, чуть ли не все гастаты XI легиона разом бросили все свои пилумы в цель?!) на слонов привело к решительному перелому в пользу Рима. Раненные огненными дротиками либо просто утыканные ими подобно дикобразам, животные обратились в бегство (четверо и вовсе погибли от ран), давя свою же пехоту. И только тогда снова в бой вступили римские всадники. Под их напором пунийские наемники начали пятиться назад. И в этот самый ответственный момент сражения случилось непоправимое: отчаянно бившегося в первых рядах младшего брата Ганнибала тяжело ранили в бедро.

Потеряв вожака, наемники побежали.

Потери Магона Баркида составили примерно 5 тыс. воинов, но и римляне оставили на поле боя порядка 2300 легионеров!

Эта неудача заставила Магона вернуться к морю, в Лигурию. Именно там его и застал приказ Большого Совета Карфагена срочно возвращаться домой. Как известно, карфагенянам уже было не до Италии и Ганнибала: на побережье их родины уже высадились римские легионеры Сципиона и победоносным маршем уже идут на Карфаген. По дороге домой Магон, проплывая мимо острова Сардиния, умер от последствий раны, полученной под Медиоланом.

Впрочем, есть и другие версии печального финала судьбы младшего брата Ганнибала, но большинством здравомыслящих историков они ставятся под серьезное сомнение.

Со смертью Магона рухнула последняя надежда Ганнибала на перелом в ходе неудачно складывавшейся для него «Ганнибаловой войны». Делать ему в Италии уже было нечего, тем более, что развязанная им тут 15 лет назад война теперь перекинулась за море на… его родину. Карфаген оказался в огне! И все это произошло «благодаря» очевидцу его первого успеха в далеком ныне 218 г. до н. э. в бою при Ломелло – Публию Корнелию Сципиону-Младшему. Юнец возмужал, набил руку, громя его братьев в Иберии, и теперь пришла пора самому Ганнибалу «унять широко шагающего мальчика, а не то поздно будет».

Такие или примерно такие мысли могли тяготить «усталого героя давно минувших дней» – Ганнибала Баркида и понудить его к очной встрече с неугомонным Сципионом на земле своих предков.