Как устроен этот мир. Наброски на макросоциологические темы - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Дерлугьян cтр.№ 29

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Как устроен этот мир. Наброски на макросоциологические темы | Автор книги - Георгий Дерлугьян

Cтраница 29
читать онлайн книги бесплатно

Эпилог о будущем

Брежневское правление не оставило шансов на постепенное выведение СССР из предсмертного кризиса. Утратившая цель экономика образца Второй мировой войны; инертная номенклатура, давно отвыкшая исполнять команды; национальные республики, приученные к иждивенчеству и втайне мечтающие о дальнейшем повышении статуса и привилегий; разуверившийся и устало-пассивный средний класс; рабочие, которые за неимением возможности открыто бороться, как все пролетарии, за повышение оплаты труда, втихаря понижали затраты труда, т. е. попросту гнали брак и спивались от безделья; всеобщий цинизм. Как дорого нам обошлась брежневская интерлюдия…

Главная заслуга Горбачева в предотвращении чего-то худшего, вроде югославской смуты или полного коллапса, как в Албании. История его еще оправдает, и пожелаем Михаилу Сергеевичу дожить до этих дней. Горбачев породил момент великой мечты о жизни в «нормальной стране». Тем самым он оставил нам мостик в прошлое, которое обнадеживает будущее.

Однако, подобно многим трагическим реформаторам прошлого, Горбачев, быстро подведя страну к ожиданию перемен, попал в ловушку. Ко времени первого Съезда народных депутатов 1989 г. репрессивно-сдерживающие механизмы перестали работать, а поощрительным механизмом по-прежнему оставались центральный бюджет и система государственного снабжения, которые пришли в полный раздрай из-за лавины требований на фоне неудачной конъюнктуры энергетических рынков.

Неожиданно для всех летом 1989 г. возникла классическая революционная ситуация (см. Теду Скочпол). Революционная ситуация, однако, не разрешилась победой каких-то новых сил, а сама оказалась в ловушке. В отличие от венгров, чехов и поляков, которые пережили свои «генеральные репетиции» в 1956, 1968 и 1980-м г., в СССР остро не хватало опыта гражданской самоорганизации. Затяжное трехстороннее противостояние технократических реформаторов, косно-консервативной номенклатуры и радикальной интеллигенции, демократических и национальных движений привело к параличу и распаду государственных структур вместе с сопряженной плановой экономикой. Отсюда хаотический парад суверенитетов с этническими конфликтами по поводу спорных прав и территорий, отсюда катастрофическое и деморализующее обнищание «бюджетников», которые и были тем самым средним классом специалистов, отсюда и пожарно-мародерский характер приватизации, и разгул оргпреступности. Демократизация утратила смысл – что демократизировать, если государственность пала и растащена на вотчины, когда экономика и образование скатились в Третий мир?

Преодоление подобных катастроф занимает годы. Надежда, если мыслить жестко реалистически, пока только на амбициозность нынешних элит. Все-таки эти люди сформировались внутри сверхдержавы и сохраняют, остается надеяться, статусные установки на управление государством, с которым считаются в мире. Их должна обуревать масса легких соблазнов – сосредоточиться на внутренних интригах, в которых протекает их повседневность, позволить себе показное потребление, как некогда арабские нефтяные шейхи, или поддаться мистическим фантазиям об особом величии некоей Евразии. Это все уже знакомый путь в Третий мир.

Подлинно славная амбиция – и гарантия долгосрочной институциональной безопасности элит – означает создание рационально-бюрократического государства и рационально направляемых рынков. Тогда будет, к примеру, куда спокойно уходить в отставку, можно будет не опасаться непредсказуемых налоговиков, бандитской пули или выезда за рубеж. Выполняя это своекорыстное условие наподобие того, как в хрущевскую «оттепель» номенклатура демонтировала сталинизм, элита неизбежно создает условия для возрождения среднего класса специалистов и интеллигенции. Конечно, тут потребуется своя борьба за то, чтобы наконец заставить нынешнюю элиту делиться доходами и возможностями с собственными рабочими, инженерами, врачами и учителями. Очень бы не помешало нашей элите также испугаться потери интеллектуального статуса страны или просто задуматься о том, как на старости лет общаться с собственными детьми и внуками, слишком хорошо овладевшими английским в зарубежных колледжах.

Надежда в конечном итоге в том, что образованные средние классы предстоит возрождать после долгой депрессии, но по крайней мере не создавать с нуля. Надежда на амбициозность страны, привыкшей к довольно высокому международному статусу. Надежда на то, что вокруг России остаются потенциально дружественные страны с общим опытом XX в. Все это нам досталось в наследие от СССР.

Чеченцы – спартанцы Кавказа

КРЕПКИЙ мужик Ахмад, радушно принимавший нас тревожным летом 1994 г., оказался архетипичным чеченцем [3] . Его просторный кирпичный дом за железным забором был отстроен на деньги, заработанные шабашкой на стройках Сибири и, судя по проговоркам хозяина, еще и какой-то нелегальной с точки зрения советской законности операции по линии подпольного «Треста Ингушзолото» Так, с ухмылкой, именовалась состоявшая преимущественно из вайнахов сеть вывоза и сбыта неучтенки с сибирских золотых приисков, корнями уходившая во времена сталинского ГУЛАГа. «А как семью поднимать, если в совхозах Чечено-Ингушской АССР официальная зарплата была 65–80 советских рублей?».

Семья у Ахмада немаленькая. На неправдоподобно чисто подметенном дворе и кухне суетились несколько улыбчивых, но подобающе молчаливых женщин с волосами, по-сельскому прикрытыми платками. Вокруг них резвились разного возраста дети. Как пояснил Ахмад, гордо перечислив тринадцать (!) поколений своих предков, в детях живут имена родственников, некоторые из которых геройски пали еще во времена газавата имама Шамиля, другие от рук белоказаков в 1918 г., а также дяди Ахмада – красноармейца, убитого весной 1942 г., и тети, которой было всего шесть лет, когда она умерла в вагоне во время депортации 1944 г. В поминальных молитвах непременно благодарили семью русского железнодорожника с безвестного полустанка на пути в Казахстан, которые взялись похоронить девочку по-человечески, если не по-мусульмански. Но не забыли и сталинских конвоиров.

«Наш шибздик Дудаев хочет быть президентом и командовать в Грозном военными парадами, это его дело, – растолковывал мне Ахмад свою философию либертарного индивидуализма. – А мое дело – челночный бизнес с Эмиратами. Мы с Дудаевым друг друга не трогаем. Но Джохар когда-нибудь доиграется со своими разговорами про вековую войну с Россией. Вот что печально, ребята! Когда на моей улице появится солдатик, мне перед памятью предков ничего не останется, как взять вот этот автомат и всадить ему пулю под каску. Понятно, что против армии мы долго не устоим. Дом разрушат, женщинам я дам по гранате на последний случай. Но воевать придется всем. Такая у нас, чеченцев, судьба – каждое поколение гибло и из руин восстанавливалось».

Летом 1994 г. режим Дудаева сжался до полуопереточной диктатуры в пределах Грозного. Остававшиеся в городе бюджетники скорее по советской привычке периодически заходили на работу, а дудаевское воинство казалось парой сотен скучающих рэмбообразных показушников. Были и парни с опытом войны в Абхазии, где отряды Шамиля Басаева и Руслана Гелаева кое-чему научились сами, либо у российских военсоветников. Но сам Басаев признавал в момент откровенности, что в первые дни декабря 1994 г. он сильно сомневался, выдержат ли чеченцы натиск настоящей армии. Вскоре окажется, что армия уже не та, где в советские времена служили многие боевики. В Грозный потянутся тысячи добровольцев со своими автоматами, вроде нашего Ахмада. Пока Дудаев раздавал интервью, молчаливому начштаба Масхадову оставалось лишь раздать ополченцам гранатометы и организовать их в подвижные бронебойно-стрелковые группы.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию