Царь грозной Руси - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 137

Как же получилось, что блестящие успехи России внезапно оборвались? Нет, конечно, здесь сказались не только и не столько военные таланты Батория. Но сработали те самые пружины, которые готовились вокруг нашей страны уже давно, старательно и кропотливо. Баторий, чье положение выглядело хуже некуда, стал вдруг получать мощную поддержку со всех сторон. Папа Григорий XIII прислал ему меч с благословением на войну с русскими. Это бы еще ладно, от папских благословений русские не особо страдали — но «святой отец» взял на себя миссию защищать интересы польского короля перед всеми правителями Европы. У нового императора Рудольфа II окружение составили иезуиты. Он отписывал Ивану Грозному, что готов заключить союз, сразу после коронации выступит против общего неприятеля — и такими обещаниями три года морочил голову. А в это же время признал Батория королем, установил с ним дружбу и ввел эмбарго на ввоз в Россию меди, олова, свинца.

Ну а раз император отказался от претензий на престол, Баторию подчинилась Пруссия, сдался Гданьск. Властитель Пруссии курфюрст Бранденбургский передал королю большое количество артиллерии. Да и магнаты лишились своего кандидата. Их обрабатывало католическое духовенство, и они меняли отношение к Баторию. А высокопоставленный иерарх ордена иезуитов, папский легат Антонио Поссевино в 1578 г. посетил Швецию. С помощью королевы Екатерины Ягеллонки уговорил Юхана III принять католичество, а заодно помог ему заключить военный союз с Польшей. Сторону врагов нашей страны негласно принял и король Дании. Распорядился, чтобы английским, голландским, французским судам препятствовали перевозить грузы в Россию вдоль норвежских берегов.

Чтобы договориться с турками, Баторий пошел на подлость. Пригласил к себе гетмана Подкову, захватившего престол Молдавии, клятвенно гарантировал ему безопасность. Казак приехал, намереваясь поклониться королю Молдавией, но его схватили и перед турецким послом отрубили голову. Мурад III искренне благодарил поляков, пожелав им «славы и победы». Формально он к союзу не примкнул, но разрешил участвовать в войне своим вассалам. К Баторию выступило войско его прежнего княжества, Трансильвании. Султан «почему-то» был уверен, что император или венгерский король не воспользуются ослаблением его границ и на Трансильванию не нападут. А крымский хан заключил союз не только в Польшей, его послы прибыли в Стокгольм, привезли в подарок Юхану коней, верблюдов и договаривались «не заключать мира с Москвой» [138].

В январе 1578 г. Баторий развернул перед сенаторами грандиозную программу — отобрать у России все ее «завоевания» вплоть до Калуги и Новгорода (и даже новгородских владений на Северной Двине). Сейм установил чрезвычайные военные налоги. В Германии, Венгрии шла вербовка наемников. В Вильно был расширен пушечный двор, сырье из Германии вместо России потекло сюда, день и ночь отливались орудия. Чертежи каких-то специальных пушек передавал мастерам лично Баторий.

Но одних лишь налогов при таких расходах было мало, и сообщается, что король «занимал, где мог» [49]. Где? Мы знаем, с кем он потом расплачивался. Деньги давали итальянские, германские, да и местные еврейские банкиры — за это король уступил им определенные ему по закону монополии на рудники, производство поташа, соли, винокурение, пивоварение. Евреи становились управляющими в заложенных королевских имениях. Внесли свою лепту и «друзья» России, англичане! Взамен они получили права на торговлю польским зерном. И очень большие дотации поступали из Рима. За это Баторий предоставил иезуитам обширные владения в Литве, Белоруссии, отдал право цензуры, кафедры польских университетов, обеспечил им создание нескольких типографий, десятков школ.

Ну а Швеция сделала вообще оригинальный ход. Она продала Ревель императору! И Рудольф с какой-то стати согласился. Хотя город и без того формально принадлежал к его владениям, но находился далеко и был ему в общем-то не нужен. Теперь же император стал помогать Ревелю, но в нем по-прежнему господствовали шведы, и они же получили от покупателя деньги, позволяющие нанимать солдат… Вот вам и ответ на вопрос, почему столь резко изменилось положение России. Против нее выступали не только Польша и Швеция. Против нее сосредотачивались финансовые, людские и материальные ресурсы половины Европы! И к такому удару наша страна была не готова.

После бедствий начала 1570-х гг. Ивану Грозному ценой невероятных усилий удалось восполнить армию. Но значительную ее часть составляли молодежь и новобранцы. Смотры на Оке и легкие победы в походе 1577 г. не дали им необходимого опыта. Напротив, расслабили, научили пренебрежительно относиться к противнику. Но и сами по себе победы создали крайне невыгодное стратегическое положение! Ливония стала для русских настоящей «ловушкой». Здесь было около ста крепостей и замков! Вот и прикиньте, если держать в них гарнизоны в среднем по 500 человек, понадобится 50 тыс.! А ведь 500 воинов — довольно малочисленный гарнизон (Эту проблему «решат» шведы в XVII в., когда будут воевать за Ливонию против поляков. Они взорвут «лишние» городки, а население вырежут. Иван Васильевич о подобном варианте как-то и не подумал). А кроме Ливонии, требовалось прикрывать все прочие российские границы, что также связывало крупные силы.

На боеспособности царской армии сказалось еще несколько факторов. Правительство «испомещало» детей боярских, наделяло землей, но численность крестьян еще не успела восстановиться после чумы и татарских нашествий. И если строительство на юге засечных черт подарило России огромные неосвоенные пространства, то оно дало и побочный эффект. Крестьяне-то не были крепостными. Они потекли туда, на плодородные черноземы. Население деревень в центральных и западных районах поредело. А у дворян и детей боярских возникали проблемы — как снарядиться на службу самим, снарядить отряды военных слуг?

В Польше велись невиданные по своим масштабам приготовления, но они сочетались с хорошо продуманной дезинформацией. Баторий изображал, будто больше всего хочет мира, слал посольства. Никакого практического значения переговоры не имели, единственной их целью было скрыть истинные планы короля. А когда в Речь Посполитую приезжали царские послы и гонцы, рядом сразу же оказывались «друзья». «По секрету» нашептывали — если дойдет до войны, с королем пойдут лишь немногие «охочие люди», а магнаты участвовать не будут. Сообщали, что «шляхта и черные люди» недовольны Баторием, вот-вот выступят против него, и ему «на королевстве не быти» [138]. Такие донесения шли в Посольский приказ, к царю.

Первые удары на русских обрушились в конце 1577 г. Но пока это были частные операции в Ливонии. Шведы организовали партизанскую войну. Правда, отряд они сумели создать только один. В Ревеле собралось много беженцев, но ливонцы особым благородством не отличались и соплеменникам помогать не спешили. Они голодали, нищенствовали, умирали под забором. Чтобы оплатить похороны, с них даже обдирали последнюю одежду. Сохранились свидетельства, как вчерашних знатных дворян и дам закапывали голыми. А если кто-то задолжал, его по ревельским законам вообще запрещалось хоронить, пока наследники не заплатят кредиторам. И из таких бесприютных, озлобленных людей собрал банду сын мастера-монетчика Иво Шенкенберг. Принимал и портовую шваль, добровольцев из крестьян. Ничего не платил им, но предоставил грабить села, подвластные русским.