Царь грозной Руси - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 112

Использовались различные силы, разные тенденции. Как польская, так и литовская знать бездумно рвалась к расширению собственных «вольностей», и как раз на этом играли сторонники объединения, поощряли и подпитывали такие настроения. Рим они устраивали в полной мере. Пускай престол занимают слабые выборные короли. Тем сильнее они будут зависеть от Ватикана. И если полвека назад папа и император подсуетились женить Сигизмунда I, чтобы обеспечить ему наследников, то род Сигизмунда II, напротив, сочли нужным прервать. После убийства Барбары, окружение не позволило королю вторично жениться. Мало того, его даже принялись специально развращать, чтобы он не думал о браке!

Занимался этим проходимец Мнишек, неведомыми путями очутившийся рядом с Сигизмундом. Выступал сводней, договаривался со смазливыми дворянками. А с простолюдинками вообще не церемонились. Хватали и тащили к королю на забаву. Мнишек вел настоящую охоту за красавицами, доходил до того, что похищал монахинь из монастырей. Правда, король не отличался крепким здоровьем, а с годами сами развлечения стали подрывать его силы. Попробуй-ка день за днем, как на конвейере, обрабатывать отборных молодых девиц! Но Мнишек, чтобы поддержать и усилить его влечение к женщинам, выискивал и свозил во дворец всевозможных знахарок, колдуний. Кстати, за такую «службу» он получал огромные пожалования, превратившись в одного из богатейших магнатов [120]. Но самое примечательное, что папский легат в Польше и местное католическое духовенство «почему-то» не обращали внимания ни на скандалы с монахинями, ни на занятия бабок-чародеек в королевских покоях.

А литовскую самостоятельность помогла сломить война. Была развернута агитация, что без объединения Литва погибнет. Сигизмунд запутался в долгах, через заимодавцев ему можно было диктовать любые требования. И в 1569 г. в Люблине собрался общий сейм двух государств. Король объявил, что отрекается от наследственных прав на Литву. Многие литовские магнаты были против, но их финансы были истощены, страна разорена, а «демократия» во все времена зависела от денег. Нашлись те, кто поил делегатов, густо сыпал золотишко, и сейм принял условия, подготовленные авторами плана. Польша и Литва становились одной республикой, Речью Посполитой. Отныне они вместе избирали короля, создавались общие органы управления. Однако фактически Польша проглотила Литву. Ее не просто присоединили, ее при этом еще и обрезали! Изъяли из состава Литвы Украину и передали полякам. А России теперь противостояла огромная новая держава.

Конечно, читатель вправе усомниться в существовании тайных планов Запада против нашей страны. Спросить: полноте, неужто и впрямь сговаривались, плели столь хитрые и масштабные интриги? Ну что ж, в ответ на это позволю себе привести хорошо известные факты. Пройдет немного времени, и иезуиты попытаются объединить не только Польшу с Литвой, а еще и Швецию — выдвинув на польский престол Сигизмунда III, сына Юхана и Екатерины (ох, не зря Иван Грозный так хотел заполучить ее в Россию!) А тот же Мнишек, помогший прервать род Сигизмунда II, станет «первооткрывателем» и главным покровителем Лжедмитрия, выдаст за него дочь Марину, проча ее в русские царицы. И поддерживать их будут иезуиты. Как вы думаете, не слишком ли много «случайных совпадений»?.. Но все это будет позже. А в 1569 г. враги России добились еще одного крупного успеха. Сумели натравить на нее Турцию.

В то время, когда царь вел войну на западе, важные события происходили и на востоке. В Средней Азии усиливалась Бухара. Хан Абдула подчинил таджиков, одерживал победы над Хорезмом, казахами. А его брат Кучум одолевал вассала Москвы Сибирского хана Едигера. Из-за дальности расстояний царь не мог оказать реальной помощи подданному. А Кучум, кроме бухарских отрядов, привлек на свою сторону башкир, часть ногайцев, в 1563 г. разгромил Едигера, пленил и умертвил, провозгласив ханом себя. Но сибирские племена не признали власть узурпатора. Чтобы покорить их, ему пришлось ввязаться в долгие и нелегкие бои. Однако России Кучум побаивался. Направил в Москву посольство, согласился быть «под государевой рукой» и обещал платить такую же дань, как Едигер, тысячу соболей в год.

А на юге обстановка была напряженной. Девлет-Гирей даже слышать не желал о примирении, объявлял, что денежных выплат ему недостаточно, и «многими кунами мысль моя утешена не будет». Требовал Казань, Астрахань. Передовой линией обороны против татар по-прежнему были казаки. Правда, Сигизмунду удалось оторвать часть днепровских казаков, привлечь к войне против русских, но этим соблазнились немногие. Те, кто шел в королевское войско, по сути становились наемниками, причем второго сорта — деньги, которые удавалось наскрести, предназначались в первую очередь шляхте и немецким ландскнехтам.

Большинство же казаков оставалось на Днепре. Да и то сказать, от противников короля украинцы никакого зла не видели, а вот от крымских «союзников» им доставалось очень крепко. В 1567 г., как раз когда ожидался переворот в России, Сигизмунд собрал большую армию, истратил на нее все средства и не смог вовремя послать дань хану. И Девлет-Гирей за такое прегрешение вполне «официально», испросив разрешение султана, устроил набег. Хотя понятно, что задержка дани была лишь хорошим предлогом — хватать полон по украинским селам было куда проще и безопаснее, чем лезть на русские крепости и полки.

Но казаки отвечали адекватно. Из Стамбула и Бахчисарая к Сигизмунду катились жалобы, что они «из года в год, зимой и летом» совершают нападения, угоняют скот, берут пленных. Писали, что в Черкассах, Каневе, Киеве, Брацлаве, Переяславле находится больше тысячи татарских женщин и детей, а дороги через степь стали настолько опасными, что гонцы с ханскими письмами не могут проехать в Польшу — приходится везти их кружным путем, через Турцию. Король реагировал, слал казакам гневные требования не трогать татар, угрожал карами. Зато от Ивана Грозного они получали деньги, оружие, боеприпасы. Вот и посудите сами, кого из монархов казакам было логично считать «своим», кому из них служить?

Государеву службу несло и донское казачество. Наблюдало за передвижениями татар, захватывало и пересылало воеводам «языков». Крымцы, разумеется, злились, при всяком удобном случае старались отыграться, нападая на казачьи городки — опять же, вдруг получится подзаработать, «ясырь» захватить? Чтобы противостоять врагу, одного героизма и воинского мастерства было недостаточно. Требовалось сплочение, взаимовыручка. Сперва центром организации на Дону стало низовое казачество. Оно жило в отрыве от России, при опасности могло рассчитывать только на собственные возможности. И чтобы действовать совместно, ряд городков объединился в Нижнее Большое Войско. А после того, как в состав России вошла Астрахань, места у Переволоки стали более безопасными. Исчезла «преграда», разделявшая низовых и верховых казаков.

Но процессы централизации были далеко не автоматическими и не простыми. На Дону и его притоках оседали не только казаки. Были разбойничьи шайки, знать не желающие казачьих законов. Были «самостийные» атаманы, предпочитавшие жить сами по себе. Что ж, казаки Нижнего Войска умели быть дипломатами. Приглашали представителей других городков на круги, посылали свои делегации, вели переговоры. Важную роль в объединении Дона сыграл атаман Михаил Черкашин. О нем уже упоминалось в этой книге. Под его началом казаки впервые совершили морской рейд на Кафу в 1556 г., победили на Северском Донце в 1559 г. Вероятно, он участвовал и в ливонских, литовских походах. Казаки верили в его удачу, считали его «характерником» — полагали, что он может заговаривать пули и ядра, предсказывать будущее, и авторитет он имел огромнейший [117].