Сталинградская Богородица - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 120

Преследуя врага, фронты Конева и Жукова без особых затруднений преодолели промежуточные рубежи германской обороны – вартовский и познанский. За три недели освободили всю Польшу, вдребезги разгромили 35 неприятельских дивизий. Пленных набрали 150 тыс. Еще больше закопали в раздолбанных окопах, в воронках по обочинам дорог. 60 тыс. вражеских солдат и офицеров оказались окруженными в Познани. Они настроились отбиваться до конца, и сам Гитлер провозгласил «Посен» (Познань) неприступной крепостью. А русские выплеснулись к Одеру. С разгону захватили на левом берегу несколько плацдармов – у Штейнау, Бреслау, Оппельна, Кюстрина.

Но на Одере Германия все-таки смогла восстановить сплошной фронт. А наши солдаты израсходовали боезапас и горючее, отстала артиллерия, надо было перебазировать авиацию на более близкие к фронту аэродромы. 8 февраля наступление 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов было приостановлено. На левом фланге 4-й Украинский продолжал операцию еще 10 дней. Он продвинулся на 200 км, освобождая Южную Польшу и Чехословакию. Но неприятель решил во что бы то ни стало удержать промышленный район Моравска-Остравы. Оборудовал мощные укрепленные рубежи, стянул отборные войска. На этом участке тоже пришлось остановиться.

В эти же дни, когда развивалась Висло-Одерская операция, не прекращалась другая жестокая битва, в Венгрии. Под Будапештом 3-й Украинский фронт составил внешнее кольцо окружения, 2-й Украинский образовал внутреннее. Для непосредственного штурма города была выделена группа войск генерала Афонина – три стрелковых корпуса и девять артиллерийских бригад. Такая насыщенность артиллерией была, конечно, не случайной. В Будапеште реализовался тот самый сценарий, которого удалось избежать в Кракове. 190 тыс. немцев и венгров отбивались в старинном городе, за массивными каменными стенами зданий. Приходилось по очереди крушить снарядами городские кварталы, а потом зачищать их.

Гитлер лично распорядился пробить кольцо осады. В Венгрию перебрасывали подмогу. По соседству функционировали чешские заводы, с их конвейеров по-прежнему сходила новенькая боевая техника. Три раза с внешней стороны организовывались контрудары. Да еще какие! Впору было вспомнить 41-й или 42-й год! На километре фронта наползали по 50–60 танков! Но наши бойцы и полководцы хорошо научились встречать стальные полчища. Разведка действовала прекрасно, своевременно выявляла подготовку прорывов. Командующий 3-м Украинским фронтом Толбухин приказал оборудовать несколько линий обороны, ее глубина составила 25–50 км. Опасные направления перекрывали противотанковыми опорными пунктами. На километре фронта сосредотачивали огонь 160–170 орудий, на атакующего врага обрушивалась авиация.

Каждый контрудар оборачивался для врага только огромными потерями. Но группировка в Будапеште яростно сопротивлялась. Был ранен сам командующий штурмующими войсками Афонин, его сменил генерал Манагаров. Однако разрушенные кварталы постепенно переходили под контроль наших солдат. К 18 января неприятелей перебили в восточной части города, Пеште. Стали сжимать гарнизон в западной части, Буде. Громить баррикады, расстреливать и штурмовать укрепленные дома пришлось полтора месяца! Только 13 февраля остатки гарнизона стали сдаваться. Выбросил белый флаг и комендант Будапешта, обергруппенфюрер СС Пфеффер-Вильденбрух. Окруженная группировка прекратила существование.

Не менее упорный характер приобрело сражение на противоположной оконечности советско-германского фронта – в Восточной Пруссии. Теперь на Балтийском побережье стало уже два котла, в Курляндии и вокруг Кенигсберга. С остальной Германией их связывало море, и ставка фюрера решила вывезти хотя бы часть отрезанных войск, перекинуть к Берлину. Но на морских коммуникациях развернули охоту корабли и летчики Балтийского флота. Особенно отличилась подводная лодка С-13 капитана 3-го ранга Маринеско. 30 января она потопила огромный транспорт «Вильгельм Густлоф», на борту которого находилось 5 тыс. вражеских солдат и офицеров. 9 февраля Маринеско отправил на дно еще один крупный пароход, «Генерал фон Штойбен». А всего в ходе этих операций было уничтожено 7 боевых кораблей и 32 транспорта противника. Но на суше 3-й Белорусский фронт по-прежнему продвигался медленно, брал с жестоким боем каждый поселок.

К концу января он вышел только к внешним обводам обороны Кенигсберга. Черняховский приостановил свои армии. Собрал артиллерию на узких участках, сконцентрировал ударные кулаки. Новый удар стал очень мощным и нацелен был мастерски. Позиции противника перевернули вверх дном ураганами огня, наши войска вклинились на этих направлениях и расчленили вражескую группировку на три части. Основная из них, около 20 дивизий, оказалась зажатой около Хайльсберга, юго-западнее Кенигсберга. 5 дивизий отрезали в самом Кенигсберге и 4 дивизии севернее, на Земландском полуострове. Однако даже это не сломило оборону. Наоборот, рассеченные части гарнизона с разных сторон кинулись в свирепые контратаки. Прошибли коридоры в Кенигсберг, даже сумели окружить советские соединения, влезшие в промежутки между тремя группировками. Силясь переломить ход сражения, Черняховский постоянно находился в войсках. 18 февраля по дороге между двумя армиями он попал под артобстрел и был смертельно ранен.

Что ж, защитники верили – они выполняют свой священный долг. Пропаганда внушала: они обороняют родные дома от извергов, насильников, безбожников. Хотя психологи давно уже отметили закономерность – любой человек склонен обвинять других в собственных грехах. Они ближе, понятнее. В Великую Отечественную эта закономерность подтвердилась особенно ярко. Что уж говорить об извергах и безбожниках! От самой Москвы, Сталинграда, Кавказа русские солдаты очищали землю от нечисти. Самой натуральной нечисти! Это было наглядно, зримо, осязаемо. Воины шагали по опоганенным городам, опустошенным селам. Руины, пепелища, смрад бесчисленных трупов, виселицы. Картины какого-то иного, кошмарного мира.

В этом извращенном мире не только гибли люди, но и ломались души. У пленных и убитых врагов находили множество жутких фотографий – бравые немецкие парни любили позировать, как они расстреливают, жгут, вешают, измываются над обреченными женщинами. Пойманные каратели даже не понимали толком, что же они натворили. Пожимали плечами: служба есть служба. Захваченные предатели ничтоже сумняшеся лебезили перед победителями. Почему-то полагали, что их можно пощадить, рассыпались в заверениях, что они исправятся, оправдают доверие. А по дорогам и развалинам бродили другие люди с искалеченными душами. Старухи, в одночасье потерявшие всех родных и лишившиеся рассудка; девушки, превратившиеся от ужаса в старух; седые одичавшие дети…

В Чрезвычайную комиссию по расследованию злодеяний оккупантов стекались все новые свидетельства. В армейских политотделах, в партийных органах освобожденных областей составлялись протоколы о найденных массовых захоронениях. О дичайших пытках в застенках германских комендатур и гестапо [73, 75]. О солдатских публичных домах и расстрелах девушек «за неисполнение распоряжения властей» – отказ идти в подобные заведения [98]. Об обнаруженных концлагерях с изможденными заключенными, вымирающими от эпидемий [8]. Поначалу лагеря попадались небольшие, местного масштаба. Но по мере продвижения на запад русские как будто углублялись в царство тьмы. Попали в места, где нечисть успела похозяйничать в полной мере.