Правда варварской Руси - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шамбаров cтр.№ 133

Юрий Хмельницкий мутил воду, собрал банду сторонников, рассылал письма, в том числе в Запорожье. Кошевой Сирко хитрил и лавировал. На словах вроде бы соглашался признать Хмельницкого гетманом, но требовал гарантий защиты православной веры и «вольностей Войска Запорожского». Ну да Юрий показал «гарантии»! В начале весны вместе с татарами Мурад-Гирея налетел на окрестности Переяславля, произведя страшные опустошения. И Ромодановскому пришлось уже в марте идти на Украину со всеми наличными силами — повел 30 тыс., оставив в крепостях Белгородской черты лишь 5 тыс. воинов и вооруженных посадских.

Совсем некстати обострилась и ситуация на Востоке. Среди калмыцких племен выдвинулся новый лидер, правитель одного из аймаков Галдан-хан, кочевавший на р. Или. Он сумел объединить под своей властью четыре аймака, захватил Уйгурию, начал смещать ханов других ойратских и монгольских племен, назначая своих доверенных лиц. И создал державу, вобравшую в себя Кобдо, Цинхай, часть Тянь-Шаня и Алтай. Сам Галдан, как и его предшественник Батур-хунтайджи, осознавал угрозу со стороны маньчжуров и был настроен на нормализацию отношений с Россией. Но его борьба за централизацию вызвала передвижки в степях. И участились нападения на сибирские рубежи разных кочующих групп и отрядов.

А в Приуралье все еще не успокоились башкиры. К ним присоединялись западные калмыки. Причем и те из них, кто принес присягу и числился в службе, нередко соблазнялись возможностью пограбить русские селения. Казаки снаряжали ответные рейды. И тоже не особо разбирались, кто «немирные», а кто «мирные». В связи с турецкой угрозой Федор Алексеевич послал служилого калмыцкого князя Теишу (возможно, в документах спутали титул тайши с именем собственным) на переговоры к вождям Аюке и Тайшеи, уговаривая их присягнуть царю и помочь в войне. Аюка заявил, что сделать этого никак не может, поскольку донские и яицкие казаки «побивают его людей, а жен и детей забирают». Государь направил Каспулата Муцаловича Черкасского срочно мирить калмыков с казаками и звать степняков на службу.

К сожалению, если в прошлую кампанию царь доверился своим полководцам, предоставив им свободу действий, то теперь взялся сам руководить ими из Москвы. В апреле собрался совет думных и духовных чинов, выработавший подробные инструкции Ромодановскому. Но советников у юного царя было много — Милославские, Языков, Лихачев, а в военном деле они не смыслили ничего. Поэтому «статьи» оказались крайне противоречивыми. С одной стороны, указывалось, что сдавать Чигирин «никоими мерами невозможно», поскольку это приведет к потере «городов заднепровских», к отколу запорожцев, и туркам под Киевом «промысел будет чинить способно». Требовалось быстрее идти к Чигирину, чтобы быть там раньше врагов. Но если опередить турок не получится, приказывалось… город разрушить, а гарнизон вывести в Киев, на соединение с тамошним воеводой Михаилом Голицыным.

А предписания быстроты и решительности уж никак не сочетались с другими — прежде чем начинать боевые действия, вступить в переговоры с великим визирем и попробовать уладить дело миром. И только при неудаче «чинить против наступающих неприятелей промысел». К тому же турецкой стратегии использования огромных армий московские «стратеги» из окружения государя тоже решили тоже противопоставить количество. Самойловичу, кроме реестровых казачьих полков, было приказано собирать ополчение из «посполитых людей», крестьян и горожан, по 1 ратнику от 3–5 дворов. Вместо прежней удачной тактики отвлекающих ударов на Крым, донских казаков решили влить в главную армию. А Ромодановскому вдогон отправили приказ — в решающее сражение не вступать и Днепр не переходить, пока не подоспеет Каспулат Черкасский со служилыми татарами и калмыками.

Войско у Мустафы-паши и впрямь собралось громадное. Янычары, спаги, 20 соединений разных пашей, вспомогательные части из молдаван, валахов, сербов, албанцев, арабов — более 100 тыс. бойцов. Да еще крымский хан привел 50 тыс. всадников. Плюс 15 тыс. рабочих-шанцекопов, 8 тыс. пастухов. Обоз насчитывал 100 тыс. повозок с соответствующим количеством обозных. И огромное количество артиллерии. 25 тяжелых пушек и 25 тяжелых мортир, 80 (по другим данным 130) полевых пушек и 12 медных гранатных пушек. 4 самые крупные осадные пушки были такими, что их тащили по 32 пары волов, а 6 мортир стреляли 120-фунтовыми бомбами. Были приглашены опытные французские инженеры, специалисты по вобановским «красивым» осадам и минной войне.

Гарнизон Чигирина возглавляли воевода Иван Ржевский и полковник-инженер Патрик Гордон. В их подчинении находились Севский драгунский полк, пехотный полк Гордона, 3 стрелецких приказа, полк Корсакова, рота поляков, казачьи Нежинский, Лубенский, Гадячский, Чигиринский полки и отряд сумских казаков. Для подготовки к осаде было сделано много, но далеко не достаточно. Строительные работы на валах и бастионах еще не были завершены. Пороха завезли 2 тыс. пудов, свои запасы имелись и в полках. Но бомб было доставлено всего 500, ручных гранат 1200. Артиллерия насчитывала 86 стволов, однако не все были исправными. А новые орудия подвезли в основном такие, какие легче транспортировать. 4 самые мощные пушки в крепости стреляли 14-фунтовыми ядрами, 6 — ядрами по 8–10 фунтов, остальные были полевыми. Из 6 мортир были годными 4. Недостаточно было запасено продовольствия, обещанный хлеб из Киева не доставили, а самим заготавливать продукты и фураж было трудно из-за разорения края и рыскающих повсюду татар.

Между тем турецкая армия 3 мая начала переправу через Дунай. Общая численность русских вооруженных сил в это время достигала 85 тыс. конницы, 81 тыс. пехоты. А у Самойловича вместе с ополчением набралось 50 тыс. Но, разумеется, в войне приняли участие далеко не все эти войска. Часть их оставалась гарнизонами по городам, для прикрытия границ, неспокойного Приуралья. По подсчетам историков, в распоряжении Ромодановского было 70 тыс. ратников вместе с резервами. А без резервов — около 50 тыс. Но это были лучшие, отборные войска — 26 тыс. рейтар и драгун, московские стрельцы, пехотные полки. А Самойловича смог выставить в полевую армию 20–25 тыс. казаков. В общем-то, сбор ополчения только задержал гетмана — призванные от сохи мужики могли лишь ослабить войско, их все равно пришлось оставить в городах, охранять от татар.

А время было потеряно… Сказалось и то, что война шла уже несколько лет, сказался и недавний набег Хмельницкого с ханом — Самойлович не сумел заранее заготовить в городах хлебные запасы для большой армии. Вместо того чтобы спешить, приходилось ждать их подвоза. Полки Ромодановского и гетмана смогли соединиться в Артаполоте только 17 мая. И дальше пришлось двигаться с остановками, обеспечивая себя продовольствием, подтягивая отстающие обозы и артиллерию. А части Мустафы-паши 26 мая вступили в г. Бендеры. Под Чигирином 3 июня появились татарские отряды, захватили в поле 2 стрельцов и несколько лошадей, а какие-то «хорошо обмундированные» наездники вели разведку.

Армия Ромодановского в это время перешла в Лубны. И воевода послал вперед генерала Косагова с корпусом в 10–12 тыс. ратников, поручив занять плацдарм на правом берегу Днепра. Но произошла ошибка. Чтобы попасть в Чигирин, требовалось форсировать не только Днепр, а и Тясьмин. А к удобным бродам через эту реку можно было выйти двумя путями. Кратчайший шел от переправы через Днепр у Вороновки. Это была узкая лесная дорога, пролегавшая по дефиле среди болот и непригодная для большой массы войск, тяжелых пушек и обозов. Второй путь, подлиннее — широкий шлях от Бужинской переправы, которым пользовались в прошлом году. Однако Косагов переправился и построил укрепленный лагерь у Вороновки. Узнав об этом, Ромодановский велел ему срочно переместиться к Бужинской пристани. Из-за этого была потеряна еще неделя.