Россия при смерти? Прямые и явные угрозы - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кара-Мурза cтр.№ 73

Имитируют всегда подходы и структуры передовых чужеземцев, хотя всегда можно найти объект для имитации и в собственном прошлом. Но этого избегают, так как прошлое мобилизует память и неизбежно втягивает разум в творческий процесс. Имитатор, подавляющий разум и творчество, вынужден быть антинациональным.

Видный антрополог ХХ века А. Леруа-Гуран подчеркивал, что для существования народа необходим баланс между устойчивостью и подвижностью систем его жизнеустройства. Совокупность технических приемов и материальных средств хозяйства представляет собой систему — устойчивую (и изменяющуюся) часть культуры этнической группы (племени, народа и даже нации). Эту целостную систему, соединяющую материальный и духовный миры, любая этническая общность оберегает, отказываясь даже от выгод «эффективности». Об этом подробнее сказано в гл. 2.

Если пробежать мысленно все стороны жизнеустройства, то увидим, что в 90-е годы реформаторы пытались сломать устойчивость всех систем. Сложилась, например, в России своеобразная школа. Она складывалась в длительных поисках и притирке к социальным и культурным условиям страны, с внимательным изучением и зарубежного опыта. Результаты ее были не просто хорошими, а именно блестящими, что было подтверждено объективными показателями и отмечено множеством исследователей и Запада, и Востока. Нет, эту школу было решено кардинально изменить, перестроив по специфическому шаблону западной школы.

Как странно. Попробуйте снести заурядный особняк в центре Москвы — поднимется страшный шум. Но вот, сносят здание российской школы — полное равнодушие. Говорят о зарплате учителей, о подведении Интернета, о перегрузке программ. Тот факт, что ликвидируется уникальное творение национальной культуры, ценность которого со временем будет только расти, не интересует ни государство, ни интеллигенцию, ни родителей. Из мировоззрения российского общества выпал целый краеугольный камень. В одном из важных срезов общество распалось.

Система высшего образования России складывалась почти 300 лет. Это — один из самых сложных и дорогих продуктов русской культуры, это и одна из матриц, на которых воспроизводится культура. Уклад нашей высшей школы, организация учебного процесса и учебные программы — это инструменты создания специалистов с высшим образованием особого типа — интеллигенции. Заменить все эти выработанные отечественной культурой инструменты на те, что предусмотрены Болонской конвенцией, — значит сломать механизм воспроизводства культуры России.

Сложилась в России, за полвека до революции, государственная пенсионная система, отличная и от немецкой, и от французской. Потом, в СССР, она была распространена на всех граждан, включая колхозников. Система эта устоялась, была всем понятной и нормально выполняла свои явные и скрытые функции — нет, ее сразу стали переделывать по неолиберальной англо-саксонской схеме, чтобы каждый сам себе, индивидуально, копил на старость, поручая частным фирмам “растить” его накопления.

Когда во время реформы имитация Запада стала принципиальным выбором, она превратилась в одно из главных средств демонтажа народа через систематическое отрицание традиций. Л. Пияшева писала в 1990 г.: “Когда я размышляю о путях возрождения своей страны, мне ничего не приходит в голову, как перенести опыт немецкого “экономического чуда” на нашу территорию… Моя надежда теплится на том, что выпущенный на свободу “дух предпринимательства” возродит в стране и волю к жизни, и протестантскую этику”. [39]

В сфере хозяйства самой крупномасштабной имитацией была попытка переделать советское хозяйство по шаблонам англо-саксонской рыночной системы. Экономист-реформатор В.А.Найшуль пишет: «Рыночный механизм управления экономикой — достояние общемировой цивилизации — возник на иной, нежели в нашей стране, культурной почве… Рынку следует учиться у США, точно так же, как классическому пению — в Италии, а праву — в Англии» [5].

Это кредо имитатора — найти «чистый образец» и скопировать его в своих условиях. Это совершенно ложная установка, противоречащая и науке, и здравому смыслу. Известно, что копирование принципиально невозможно, оно ведет к подавлению и разрушению культуры, которая пытается «перенять» чужой образец. При освоении чужих достижений необходим синтез, создание новой структуры, выращенной на собственной культурной почве. Так, например, была выращена в России наука, родившаяся в Западной Европе, так был создан «конфуцианский капитализм» в Японии.

Утверждение, что «рынку следует учиться у США, а праву — в Англии», не просто ошибочно, но и наивно. И рынок, и право — большие системы, в огромной степени сотканные особенностями конкретного общества. Обе эти системы настолько переплетены со всеми формами человеческих отношений, что идея «научиться» им у какой-то одной страны находится на грани абсурда. Почему, например, рынку надо учиться у США — разве рынок в США лучше рынка в Германии, Японии или Сирии?

Да и как можно учиться рынку у США, если его сиамским близнецом, без которого он не мог бы существовать, является, образно говоря, «морская пехота США»? Это прекрасно выразил советник Мадлен Олбрайт Т. Фридман: “Невидимая рука рынка никогда не окажет своего влияния в отсутствие невидимого кулака. МакДональдс не может быть прибыльным без МакДоннел Дугласа, производящего F-15. Невидимый кулак, который обеспечивает надежность мировой системы благодаря технологии Силиконовой долины, называется наземные, морские и воздушные Вооруженные силы, а также Корпус морской пехоты США”.

Учиться у других стран надо для того, чтобы понять, почему рынок и право у них сложились так, а не иначе — чтобы выявить и понять суть явлений и их связь с другими сторонами жизни общества. А затем, понимая и эту общую суть явлений, и важные стороны жизни нашего общества, переносить это явление на собственную почву (если ты увлечен странной идеей, что в твоей собственной стране ни рынка, ни права не существует).

Философ либерализма Джон Грей пишет: «В матрицах рыночных институтов заключены особые для каждого общества культурные традиции, без поддержки со стороны которых система законов, очерчивающих границы этих институтов, была бы фикцией. Такие культурные традиции исторически чрезвычайно разнообразны: в англосаксонских культурах они преимущественно индивидуалистические, в Восточной Азии — коллективистские или ориентированные на нормы большой семьи и так далее. Идея какой-то особой или универсальной связи между успешно функционирующими рыночными институтами и индивидуалистической культурной традицией является историческим мифом, элементом фольклора, созданного неоконсерваторами, прежде всего американскими, а не результатом сколько-нибудь тщательного исторического или социологического исследования» [2, с. 113–114].

Доктрина реформ отвергает матрицы России, несущие в себе компоненту длительной национальной традиции, совершенно определенно и осознанно. Вот рассуждения теоретика реформы В. Найшуля в публичной лекции 21 апреля 2004 г. [6]: