Россия под ударом. Угрозы русской цивилизации - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кара-Мурза cтр.№ 3

С конца 2000 г. в России стала нарастать волна аварий в теплоснабжении — число аварий возросло с трех на 100 километров в 1990 году до двухсот в 2000 г. Это привело власть в замешательство, как будто она не знала, что Россия — холодная страна и теплоснабжение надо содержать в порядке. В 2003 г. вице-губернатор Петербурга А. Смирнов высказался откровенно: “Если говорить в общем, то в последний год проблему ЖКХ только научились правильно понимать. Но этой проблемой по-настоящему пока ни граждане, ни власти ещё не начали заниматься”. Это горькое признание. Чего можно было не понять в “проблеме ЖКХ”? Все в этой проблеме было досконально известно, в отрасли работает несколько НИИ, точные прогнозы делались с первого года реформы, но эти сигналы не проходили по каналам связи. Их не желали слышать! Поэтому признание вице-губернатора Петербурга внушает оптимизм как признак выздоровления.

Но кризис в этой нашей болезни вовсе еще не миновал. В стране была долго отключена сама функция распознания угроз, подорваны необходимые для ее выполнения структуры и испорчены инструменты. Вот тот фон, на котором разыгрывается наша драма.

Угрозы для России: пробелы в структуре мировоззрения

Начиная разговор об угрозах для России, мы отметили тот факт, что к концу ХХ века наше общество, в массе своей, утратило навык предвидения опасностей. Даже предчувствия исчезли. Это было признаком назревания большого кризиса, а потом стало причиной его углубления и затягивания. Не чувствуешь опасности — и попадаешь в беду.

Уже с начала перестройки специалисты фиксировали это странное изменение в сознании людей — на время в обиход вошёл даже термин «синдром самоубийцы». Операторы больших технических систем совершали целую цепочку недопустимых действий, как будто специально хотели устроить катастрофу. Вот, на шахте в Донбассе произошел взрыв метана, погибли люди. Был неисправен какой-то датчик, подавал ложные сигналы. Вместо того, чтобы устранить неисправность, его просто отключили. Не помогло, сигналы беспокоили — и последовательно отключили, если память не изменяет, 23 анализирующих и сигнализирующих устройства.

Но признаком общей беды это стало потому, что так вели себя люди в самых разных делах. Среди бела дня, при полной видимости, немыслимым образом сталкивались два корабля, которые вели опытные капитаны. Водители на шоссе вдруг разворачивались из правого ряда, даже не подав сигнала, и приводили к тяжелой аварии. От «неестественных причин» (травм, убийств, случайных отравлений и несчастных случаев) в Российской Федерации стало гибнуть очень много людей — до 400 тысяч человек в год.

Злопыхатели даже пустили в СМИ идею, будто дело в нашей природной неспособности освоить блага прогресса, ужиться с миром техники. Это ерунда, срыв произошел во всем «цивилизованном мире». Череда очень похожих аварий прокатилась в 80-е годы по многим странам — с тысячами погибших. Так, на химическом заводе ведущей американской фирмы в Бхопале (Индия) в 1984 г. погибло 2 тыс. рабочих, десятки тысяч жителей были искалечены.

И опять же, сходное поведение во всех сферах. Вот в Голландии, у пpичальной стенки, пеpевоpачивается новый паpом — халатно pасставили автомобили, пеpегpузили один боpт. Двести жеpтв, прямо у пристани. В городах США, начиная с Нью-Йорка, прошла волна больших пожаров, толпы молодых людей сгорели в дискотеках.

В Испании заболела масса людей, газеты писали о каком-то таинственном вирусе. Дело проще: торговые фирмы пустили в продажу импортное растительное масло, в которое был добавлен анилин — сильнейший яд. Газеты писали, будто анилин добавили, чтобы придать маслу привлекательный цвет, вкус и запах, но это кажется невероятным. Госстандарт Испании выдал этому маслу сертификат качества. Директор Центральной лаборатории испанской таможни и еще четыре (!) службы государственного контроля подтвердили, что масло с анилином годится в пищу. Погибло более тысячи мирных покупателей, 25 тыс. остались инвалидами. Суды присудили жертвам компенсации в сумме 4 млрд. долларов, но правительство отказалось платить, т.к. «это нанесло бы ущерб экономике страны». Приятно видеть правительство, которое так заботится о народном хозяйстве.

Ясно, что речь идет о проявлении общего кризиса индустриальной цивилизации. Нас от этого отвлек собственный острый социальный кризис 90-х годов, а на Западе имели время задуматься. Нам тоже пора, ибо речь идет о болезни сознания типичного человека городского индустриального общества. Это тот фон, на котором разыгрывается наш общий кризис, а фон — это общее состояние, от которого нельзя отмахнуться. Оно усиливает все частные болезни.

В 80-е годы ХХ века стало созревать осознание того, что техносфера, в которой живет человек, дозрела до такой плотности и сложности, что опасностям в ней стало «тесно», и они полезли из нее, как перекисшее тесто. В Западной Европе только хлора накопилось более 20 тысяч летальных доз на каждого жителя. Хорошо, что реального терроризма еще не возникло, дело ограничивается спектаклями с небольшой кровью. Интенсивность потоков энергии и опасных материалов такова, что сама технология производства и жизнеобеспечения в большом городе может быть превращена в оружие массового уничтожения — и по ошибке, и сознательно. Но беда не в технике, беда в том, что городской человек не умнел в том же темпе, в каком росли потенциальные опасности техносферы — и к настоящему времени его сознание не соответствует структуре и масштабам угрозы. Оно неадекватно индустриальной действительности.

Оно неадекватно по отношению к угрозам вообще, просто срыв в отношении технологического риска нам это показал раньше, чем угрозы соединились в лавину. Это сигнал, который надо услышать и принять срочные меры. Кстати сказать, после Чернобыля на Западе ожидали, что как раз из России будет сказано важное слово, что именно у нас начнется движение к новому пониманию рисков. Так оно поначалу и было, в ходе изучения катастрофы было высказано много важных мыслей, но нас увлекла перестройка, стало не до проблем техносферы — готовился «социальный Чернобыль».

В чем же дефект сознания, который породил эти сбои? В том, что в основу индустриального разума (рациональности модерна) была положена особая конструкция, особый комплекс идей — механистический детерминизм. Смысл его в представлении, будто мироздание — это машина, причем машина простая. Все в ней предопределено (детерминизм) и поддается расчету. Бог-часовщик завёл пружину мироздания и больше не вмешивается, часы тикают в полном порядке.

Это машина равновесная, процессы в ней обратимы и предсказуемы, для понимания их достаточно законов Ньютона. Адам Смит описал рыночную экономику как такую ньютоновскую машину, даже взял у ньютонианцев метафору «невидимой руки» (у них метафора «невидимой руки» обозначала гравитацию). Эта же модель была положена в основание конституции США — разделение властей, сдержки и противовесы держат эту машину в равновесии. Такой машиной, наподобие часов (или насоса) представлялся и человек. Это мировоззрение породило безответственность, особое качество человека индустриального общества. Если вокруг — простые машины, если все обратимо и предсказуемо, то нечего опасаться! Все поправимо, невидимых угроз мир не таит.