Маркс против русской революции - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кара-Мурза cтр.№ 27

В оговорке Энгельса, сулившего славянам индульгенцию в случае обретения ими революционности, есть еще одна важная ловушка (или нарушение логики). Ведь Маркс и Энгельс вовсе не считают, что революционная борьба реакционных наций и классов прогрессивна. Напротив, она реакционна, потому что имеет целью остановить колесо истории, которое должно их раздавить и стереть с лица земли.

Вспомним чеканную формулу «Манифеста коммунистической партии» (1848). В нем сказано: «Средние сословия: мелкий промышленник, мелкий торговец, ремесленник и крестьянин — все они борются с буржуазией для того, чтобы спасти свое существование от гибели, как средних сословий. Они, следовательно, не революционны, а консервативны. Даже более, они реакционны: они стремятся повернуть назад колесо истории» [41, с. 436].

Славяне, которые «остались безгласными» в революции 1848 г., в подавляющем большинстве были крестьянами. Если бы они присоединились к революционному пролетариату и стали бить своих угнетателей, то их борьба придала бы событиям реакционный характер. Ведь они боролись бы именно «чтобы спасти свое существование от гибели», а это, по мнению классиков марксизма, цель реакционная.

Более того, из того, как революция 1848 г. представлена самими Марксом и Энгельсом, видно, что они вовсе не приветствуют революционные движения любого народа. Борьба с буржуазией крестьян реакционна . Народы, подавляющее большинство которых составляют крестьяне (как у славян и особенно русских), также реакционны. Значит, и антибуржуазная (и даже буржуазно-демократическая) революция таких народов реакционна. Это фундаментальное положение.

Вернемся к 1848 году. Тогда движение славян было в определенном смысле продуктом революции или даже частью этой революции. Вдохновителями этого движения славянских народов были в основном как раз представители «прогрессивной буржуазии», в том числе социалисты . В обзоре, посвященном политическому значению национализма и роли таких вдохновителей («будителей») читаем: «Мотивы, которыми руководствовались будители,… включали идеи прогресса и модернизации, надежды на повторение славы Французской революции, стремления противостоять гегемонии Австро-Венгерской, Российской или Оттоманской империй. Часть будителей была социал-демократами, желавшими освободить крепостных и подневольных людей и создать из массы бесправных крестьян нацию граждан. Другие были представителями интересов нарождавшейся восточноевропейской буржуазии, преследовавшими цель модернизации и обогащения региона. Национальное пробуждение характеризовалось своего рода эффектом домино, при котором действие вызывало противодействие. Например, национальное пробуждение венгров во время и после революции 1848 г. послужило катализатором деятельности румынских, хорватских и словацких будителей, организовавших сопротивление принудительной мадьяризации и венгерскому политическому контролю» [84, с. 148].

Таким образом, одни и те же мотивы одних и тех же (в марксистском понимании) классовых сил оцениваются Энгельсом как прогрессивные, если речь идет о немцах и мадьярах, и как реакционные, если речь идет о славянах.

Проблема славян (и крестьян как основной социальной группы славянских народов в Европе того времени) в пролетарской революции, как она представлялась Марксу и Энгельсу, была и одной из главных тем книги М. Бакунина «Государственность и анархия» (1873 г.). Маркс тщательно изучил эту книгу, и ее конспект с его комментариями сам стал довольно большим трудом (конец 1874 — начало 1875 г.), в котором, как считается, высказан ряд важнейших положений марксизма [85].

Не вдаваясь в спор Бакунина и Маркса по проблеме государства и анархии, отметим лишь реакцию Маркса на высказывания Бакунина об установках в отношении крестьян и славян, сформулированных в статьях Энгельса 1849 года. Маркс отмечает в конспекте, что, согласно Бакунину, «марксисты должны проклинать всякую народную революцию, особенно же крестьянскую, по природе анархическую и идущую прямо к уничтожению государства. Как всепоглощающие пангерманисты, они должны отвергать крестьянскую революцию уже по тому одному, что эта революция специально славянская». Выписав эти слова Бакунина в свой конспект, Маркс не дает на них никаких комментариев.

Затем Бакунин пытается представить, как же будет выглядеть диктатура пролетариата в свете этих установок марксистов. В конспекте Маркса это выглядит так: «Крестьянская чернь, как известно не пользующаяся благорасположением марксистов и которая, находясь на низшей степени культуры, будет, вероятно, управляться городским и фабричным пролетариатом… Или, если взглянуть с национальной точки зрения на этот вопрос, то, положим, для немцев славяне по той же причине станут к победоносному немецкому пролетариату в такое же рабское подчинение, в каком последний находится по отношению к своей буржуазии».

Мы знаем из опыта, что обе эти мысли Бакунина оказались удивительно прозорливыми. Именно так, как сказано в первой фразе, ставился вопрос о диктатуре пролетариата в отношении крестьянства российскими марксистами в 1917 г., вследствие чего такой глубокий конфликт между большевиками и меньшевиками и вызвала в РСДРП сама идея союза рабочего класса и крестьянства , а затем, в 1921 г., уже в партии большевиков, идея перехода к НЭПу.

Вторая мысль Бакунина выражает одну из главных идей немецкого национал-социализма, предполагавшего превратить славян в эксплуатируемый победоносным немецким пролетариатом «внешний» пролетариат. Бакунин предупредил об этом за полвека до появления книги Гитлера «Майн Кампф».

На это Маркс в своем комментарии отвечает: «Ученический вздор! Радикальная социальная революция связана с определенными социальными условиями экономического развития; последние являются ее предпосылкой. Она, следовательно, возможна только там, где вместе с капиталистическим производством промышленный пролетариат занимает, по меньшей мере, значительное место в народной массе… Но тут-то и проявляется затаеннейшая мысль г-на Бакунина. Он абсолютно ничего не смыслит в социальной революции, знает о ней только политические фразы. Ее экономические условия для него не существуют… Он хочет, чтобы европейская социальная революция, основывающаяся на экономическом базисе капиталистического производства, произошла на уровне русских или славянских земледельческих и пастушеских народов и чтобы она не переступала этого уровня» [85, с. 613, 615].

Маркс, легко читающий «затаеннейшие мысли», обругал Бакунина, хотя тот высказал предположения, прямо вытекающие из доктрины, сформулированной Энгельсом после 1848 г., и из рассуждений о диктатуре пролетариата самого Маркса. В этих предположениях Бакунина пока и не ставился вопрос о самостоятельной социальной революции в России «на уровне русских земледельческих и пастушеских народов». [23] Но Маркс чутко уловил в тексте Бакунина предчувствия, что революция в России будет осложнена принципиальным и глубоким конфликтом с марксизмом. Маркс не стал анализировать эти предчувствия, обсуждать степень их обоснованности и способы смягчить этот конфликт, если он произойдет. Он просто назвал это «ученическим вздором», а самого Бакунина «ослом». Возможно, в чем-то другом Бакунин и был «ослом», но в данных конкретных пунктах он верно воспроизвел установки Маркса и Энгельса, а затем сделал из них вполне логичные предположения, которые и на практике оказались верными.