Второе предупреждение. Неполадки в русском доме - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кара-Мурза cтр.№ 70

Сказано откровенно, и с властью Ясин говорит жестко. Ее действия он трактует как вредные и требует, чтобы власть сдалась. Заявление Ясина — не приглашением к диалогу, он использует фразеологию войны: «События вокруг ЮКОСа — это шаг к победе бюрократии над бизнесом… Это шаг от управляемой демократии к полицейскому государству». При такой терминологии власть уже не может просто пойти на мировую — она должна будет прийти к олигархам с повинной и примерно наказать «виновных».

Еще недавно ультимативные ноты звучали приглушенно — Чубайс требовал, чтобы «президент внятно заявил о своей позиции». Ясин же прямо бросает В.В.Путину обвинение: «До недавнего времени казалось, что президент стоит над схваткой, что ему для равновесия нужны две стороны — либералы и государственники. Теперь стало ясно, что это не так, по крайней мере, в данный момент. И выбор его очевиден».

Ясин угрожает В.В.Путину мобилизацией всего «класса» новых собственников: «Сегодня бизнес-сообщество практически единогласно дает негативную оценку преследованию Ходорковского… Владельцы компаний всех размеров формируют единый фронт для защиты своих интересов… Итак, позиция президента ясна и менять ее он не собирается. Получается, на события могут повлиять только бизнесмены: замедление экономического роста, сопровождаемое бегством капиталов…». В некоторых интервью Ясин просто шантажирует власть саботажем: «Разговоры об удвоении ВВП можно спокойно прекратить — как бы не было упадка». Если учесть, что тезис об удвоении ВВП является главным лозунгом предвыборной кампании В.В.Путина, подобную угрозу следует считать открытым объявлением войны.

В терминах войны Ясин и заканчивает свою статью: «Искусство политика, как и полководца, состоит в том, чтобы почувствовать момент, когда из обороны надо переходить в наступление. Да, риски высоки. Но так бывает всегда, когда дело идет о качественных сдвигах. И сейчас, я думаю, время пришло».

В чем причина этого конфликта и как он может разрешиться? Выскажу свои предположения, которые подсказывает здравый смысл.

Во-первых, В.В.Путин и его сотрудники вовсе не следуют установке на смену курса реформ. В словах и делах В.В.Путина за последние год-два нет признаков такого поворота, все катится своим чередом. Греф резонно заявил, что после выборов президента в марте «реформы будут проводиться с большей, чем сейчас, интенсивностью». При этом он сказал буквально следующее: «Основной вопрос — можно ли говорить в свете происходящего о продолжении либерального курса реформ? Однозначно — да. Я знаю, что Владимир Путин является убежденным либералом, и не представляю себе его действия, меняющие этот курс. В России возможен любой поворот событий, но не с этим президентом».

Кроме того, поворот «от либерализма» невозможен без явного общественного диалога. В.В.Путин знает, что большинство населения такой поворот поддержало бы и даже согласилось на дополнительные тяготы ради выхода из кризиса через демонтаж уродливой системы «олигархического капитализма». Ведь всем уже очевидно, что она паразитарна и превратилась в черную дыру, где исчезают тающие ресурсы страны. Только на личные капризы Абрамович истратил за последнее время 696 млн. долларов — о каком выходе из кризиса может идти речь в обстановке такого безумия.

Если бы В.В.Путин действительно замыслил существенное изменение системы, ему не было бы причин уходить от объяснения с обществом — речь не идет ни о какой революции, и даже его западным партнерам трудно было бы что-нибудь возразить. Наших олигархов-нуворишей общественное мнение Запада не слишком жалует, их безумные траты отвратительны для нормального буржуа.

Мне кажется, замысел «дела ЮКОСа» состоял не в том, чтобы начать демонтаж олигархической надстройки, а, наоборот, в ее профилактическом ремонте. Она стала давать сбои и действовать не по той программе, которая в нее была изначально заложена. Вспомним, откуда взялись олигархи, отвлекаясь от версии Ясина.

В 1991 г. шел скрытый от глаз лихорадочный процесс распределения кусков промышленности, предназначенной для приватизации. Распределяла верхушка номенклатуры, а управляющими назначались ее доверенные люди помоложе. По многим причинам роль «собственников» была боссам КПСС не к лицу — и неприлично, и управиться они в новых условиях не смогли бы («языков я, Петька, не знаю»). Так, например, комсомолец Миша Ходорковский из Краснопресненского райкома ВЛКСМ стал банкиром, а потом «владельцем» половины нефтедобычи РФ. Кандидатуру его, видимо, рекомендовали товарищи из райкома КПСС.

Понятно, что во время раздачи собственности были установлены жесткие, хотя и неписаные (по крайней мере явно) «права и обязанности» таких комсомольцев. Также понятно, что с течением времени у них рос соблазн тихой сапой расширять свои права и сокращать обязанности. Мы, мол, вкалываем, качаем нефть в тундре, кормим страну, а нам достаются какие-то жалкие миллиарды долларов. Долой эксплуатацию человека бюрократической машиной! Это — объективная предпосылка конфликта. Вероятно, «бизнес-сообщество» поручило Ходорковскому, как самому отважному и красивому, пустить пробный шар, и он переборщил. Попал этот шар Президенту в какое-то больное место.

Другой, столь же объективный фактор состоит в том, что подошел момент критического износа всей инфраструктуры страны, например, отопления. Власти понадобились деньги для спасения ситуации, и она попросила олигархов повременить с покупками очередных яхт и имений, а выделить средства для ремонта теплосетей. Похоже, что она получила отказ и, может быть, в вызывающей форме. Так комсомольцы поступать не должны — и возникло персональное дело Ходорковского. Как оно ведется и какие взыскания предусмотрены уставом их теневой организации, не так уж существенно. Скорее всего, «бизнес-сообщество» взволновалось не из-за процедурных вопросов, а из-за того, что власть срывает уговоренный ранее график освобождения олигархов от крепостной зависимости.

Похоже, что одним из непредусмотренных способов такого освобождения явочным порядком стала продажа олигархами акций «их» предприятий иностранцам. Покупку клуба «Челси» и игроков для него за 468 млн. долларов еще можно было стерпеть, хотя и это было демонстративным плевком в лицо независимой России, но утечку акций нефтяных и прочих компаний терпеть было нельзя. Именно такие действия вызывают быструю и жесткую реакцию любой разумной власти.

Все аналогии хромают, и все же… После Октября 1917 г. в планы правительства не входила национализация промышленности, Ленин развивал доктрину госкапитализма. Даже шла борьба с фабзавкомами, которые требовали национализации. Однако владельцы стали продавать акции иностранцам. Положение стало нестерпимым после Брестского мира, по условиям которого правительство было обязано выкупать акции немцев, платя золотом. Акции хлынули к немцам и через посольство предъявлялись к оплате. Поэтому одной из главных функций ВЧК и была «борьба со спекуляцией»… акциями. Акции самых важных предприятий накапливались в Германии, и на совещании СНК, которое продолжалось всю ночь 28 июня 1918 г., было принято решение о национализации главных отраслей промышленности. Логика событий сильнее логики доктрин.

Наконец, третий фактор — неустранимый государственный инстинкт большой части госаппарата, особенно людей в погонах. Это верно уловил Ясин, и ненависть его к этому инстинкту вполне объяснима. Кажется, десять раз демократы прошерстили офицерский состав, повязали, насколько смогли, отобранные кадры круговой порукой коррупции — ничто не помогает! Офицер назначается на важный пост — и в нем поднимается темное чувство Родины. По той же причине царский министр обороны Куропаткин и половина генералов Генштаба приняли участие в создании Красной Армии — в ней угадали собирателя земель, а не в масонах-космополитах. Так что сегодня не в перераспределении собственности дело (или не только в нем).