Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции - читать онлайн книгу. Автор: Александр Север cтр.№ 17

В этом деле обвиняемых можно условно разделить на три группы: кавказская молодежь, студентки цюрихского университета, которым правительство воспрепятствовало учиться в Цюрихе, и рабочие. Среди цюрихских студенток была одна еврейка— Бетти Каминская. Родом из Мелитополя, из купеческой семьи, она в 18 лет поехала в Цюрих, куда стремились русские девушки.

Здесь она стала членом знаменитой группы сестер Фигнер, Бардиной, сестер Любатович и многих других. Мысль о работе на благо пролетариата в среде рабочих и в качестве рабочих, владевшая всем кружком, охватила и ее. Осенью 1874 гола она вернулась в Россию, а 3 апреля 1875 года ее арестовали.

За это время она работала сначала на тряпичной, а потом на суконной фабрике, в отвратительных условиях, с 4 часов утра до 8 часов вечера: таскала тяжкие тюки, мыла полы и полоскала на речке белье. В таких ужасных условиях она находила время и силы вести пропаганду, работать на пользу того дела, которому посвятила себя. В своем увлечении пропагандой Бетти Каминская доходила до какого-то экстаза.

Ей удалось составить из рабочих небольшой кружок. Но при всем своем удивлении умом и «грамотностью» рабочие ни на минуту не заподозрили происхождения своей руководительницы.

Судьба ее после ареста сложилась трагически. Во время следствия, через два месяца тюремного заключения, у нее начались серьезные проблемы с психикой. Через восемь месяцев она вышла на свободу. Чтение отчетов о судебном процессе над ее товарищами спровоцировало самоубийство. Она отравилась и после трех суток мучительной агонии умерла.

Другой участницей группы, осужденной по «делу 50», была мозырская мещанка Геся Мироновна Гельфман, окончившая курс акушерства. В вину ей ставилось содержание конспиративной квартиры в Киеве и ведение секретной переписки. Высланная административно по окончании срока в Старую Руссу, она сбежала оттуда в 1879 году и отдалась исключительно революционной работе в партии «Народной Воли», исполняя обязанности хозяйки конспиративной квартиры. Принимала активное участие в подготовке покушения на императора Александра Второго. Была арестована и приговорена к смертной казни. В связи с беременностью казнь отменили. Умерла в заключении в 1882 году.

В тесной связи с «фричами», цюрихскими студентками, которые затем приняли участие в «деле 50», была за границей Дора Аптекман, студенткамедичка в Цюрихе. Она принадлежала к тому же кружку, но вместе с В. Н. Фигнер осталась за границей, кончила в Берне курс и по возвращении в Россию поддерживала связи с революционерами [40] .

Разгром народовольческих организаций на некоторое время охладил пыл революционеров. Хотя затишье длилось недолго. Первая крупная акция состоялась 6 декабря 1876 года в Казанском соборе Санкт-Петербурга. Русская и еврейская молодежь решила провести панихиду по умершим во время следствия по «делу 193». Напомним, что тогда до суда не дожило семьдесят человек.

Полиция привлекла к ответственности за участие в этой акции 21 человека, из них — 5 евреев. Это были студенты Медико-хирургической академии Александр Николаевич Бибергаль и Яков Ефимович Гурович, сын купца Семен Львович Геллер, мещанин Ефим Захарович Новаковский и дочь купца Фелиция (она же Фейга) Исаковна Шефтель.

При личном досмотре у Александра Николаевича Бибергаля полицейские изъяли стихи антиправительственного содержания. В них говорилось о «рабочих, возвращающихся после трудов на родину, где ожидает их всех старая бедность и больные в отрепьях дети. Один из пришедших, обращаясь к товарищам, говорит: пора перестать работать на врагов, бояр и попов, пора рабочей семье соединиться и перестать кормить своих злодеев».

Автор, нагло глядя на стражей порядка, упорно твердил, что сочинил это произведение «для курьеза» и никому не показывал. На суде, в ответ на обвинение в составлении стихотворения, направленного к возбуждению бунта, Александр Николаевич Бибергаль счел «столь малозначительным это обстоятельство, что даже возражать не пожелал». Вот только суд признал, что эти «стихи возмутительного содержания» могли служить связью между интеллигентами, студентамимедиками

3-го курса и юным рабочим (Потаповым), который поднял знамя «Земли и Воли» после речи оратора. Стихотворца приговорили к пятнадцати годам каторжных работ за «дерзостное порицание установленного законами образа правления, участие в сопротивлении полиции» и «сочинение преступных стихов».

Отличилась и шестнадцатилетняя Фелиция (Фейга) Исаковна Шефгель. В обвинительном акте отмечалось: «…видя, что полиция уже извещена о происшествии, и слыша учащенные призывные свистки городовых, некоторые из толпы начали кричать: "братцы, идите плотнее расходитесь; кто подойдет, тот уйдет без головы"; призыв этот, сочувственно принятый всеми, выдвинул вперед молодую женщину, блондинку, с распущенными косами, которая кричала "вперед, за мной"…». Молодежь сплотилась еще теснее, и только у памятника Кутузову началась свалка, в которой девушке были нанесены жестокие побои, порвано платье и т. д. Свидетели-полицейские заявили, что эта девушка была Шефтель и что при задержании она «дралась и била околоточного». Обнаружилось, что Шефтель училась в житомирской гимназии, незадолго перед 6 декабря приехала в Петербург, чтобы готовиться на медицинские курсы.

Очень подозрительным показалось прокурору то обстоятельство, что оказались знакомыми между собой Шефтель, студент Яков Ефимович Гурович и Хаим Залманович Новаковский. Последний был женат на сестре Гуровича (Софье), а Шефтель жила в квартире Гуровича. Отрицая на следствии преднамеренность своего присутствия в соборе («ходила смотреть, как православные молятся»), обвиняемая на суде признала это, сказала, что «может быть», сопротивлялась полиции, но не помнит, наносила ли удары. Суд полностью признал ее вину, но ввиду ее несовершеннолетия и чистосердечного признания приговор— 6 лет 8 месяцев каторги — был заменен ссылкой на житье в Тобольскую губернию. После шести лет ссылки она вышла замуж за ссыльного и бежала с ним 21 июля 1882 года из города Кургана. Это была одна из самых юных государственных преступниц, если не считать другой еврейки — дочери помощника аптекаря четырнадцатилетней (на момент совершения преступления) Виктории Леонтьевны Гуковской, приговоренной к смертной казни [41] .

Она была арестована за участие в беспорядках в Одессе в 1878 году. Тогда в рукопашной схватке сошлись возмущенные суровым приговором (смертная казнь) революционеру Ивану Ковальскому и его сподвижникам горожане и полицейские. Приговор был справедливым. При аресте 30 января 1878 года революционеры оказали вооруженное сопротивление властям. Вина девушки — она первая закричала на всю улицу, оповещая собравшуюся толпу: «Ковальскому — смертная казнь! Ковальскому — смертная казнь!». Крик подхватили и разнесли по всей площади. Внезапно он сменился возгласами: «Долой палачей! Долой смертную казнь! Убийцы! Мерзавцы!». Это спровоцировало толпу на агрессию в отношении стражей правопорядка. Казаки и полицейские попытались рассеять толпу зевак и сочувствующих осужденным. Во время этой процедуры солдат случайно ударил прикладом пятилетнего мальчика. Свидетелем этого стал еврей Самуил Виттенберг, наблюдавший за происходящим. Иудей выхватил револьвер и застрелил русского солдата. Началась перестрелка. В результате погибшие и раненые были с обеих сторон. Теперь понятно, почему арестовали Викторию Гуковскую.