Россия. Сталин. Сталинград. Великая Победа и великое поражение - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бушин cтр.№ 53

А у нас? В самом начале войны застрелился начальник ВВС терпевшего страшное поражение Западного фронта генерал И. Копец: в первый день фронт потерял более тысячи самолетов. Вот еще и тяжело раненный Ефремов в 1942 году. Других примеров за время войны среди военачальников, народных комиссаров, секретарей обкомов я не знаю, хотя, возможно, что-то и есть. А ведь положение-то было порой отчаянное, как признал сам Сталин. И вот из таких фактов, таких соотношений иные авторы делают вывод о моральном превосходстве врага…

Однако обратимся к совсем иной области знаний о войне. Мы слышали с экрана: «2 марта 1943 года отряд немецких саперов во Ржеве протягивает к берегу реки телефонный кабель: выполняется последняя прихоть фюрера ― он хочет услышать, как взорвется мост за уходящим из города вермахтом». Господи, от таких, как этот Пивоваров, приходится защищать даже Гитлера. Ну, во-первых, уж если говорить о «последней прихоти» Гитлера, то уместнее сказать о его предсмертном венчании с Евой Браун, и это было в мае 1945 года, а не в 1942-м. В-вторых, изумляет и то, что творцы фильма думают, будто Гитлер был такой болван и делать ему после Сталинградского побоища было уж так нечего, как только развлекаться звуками взрывов на фронте по телефонному проводу. Наконец, если вы, Пивоваров, служили в военторге, или, как внезапный на старости лет антисоветчик Алексей Баталов, ― в театре, или даже вовсе не служили в армии, то и тогда могли бы при наличии шариков знать, что кабелем, телефонами занимаются не саперы ― связисты. У саперов совсем другая работа. А летчиков от танкистов отличаете? Да известно ли вам хотя бы, какая разница между ППШ и ППЖ?

Кстати, о ППШ наш знаток говорит: «Перезарядить ППШ― целая история». Какая история? Нет ничего проще. Диски― 72 патрона― заряжались заранее, один ставился на место, другой, уже заряженный, был в запасе. Но потренироваться, как и со всяким оружием, конечно, приходилось. Это тебе не в микрофон вякать. ППШ в отличие, например, от капризной СВТ (самозарядная винтовка Токарева) славно прослужил всю войну.

А ведь маэстро Пивоваров говорит, напомню, что у нас, мол, все документально точно, мы советовались с крупнейшими специалистами, знатоками. Не был ли среди них Рад- зинский или Радзиховский? А вот, кажется, доктор ельцинских наук Светлана Герасимова. Она повествует: «В начале октября 42-го года бои на Ржевском выступе затухают. Поставленную задачу так и не удалось достигнуть». Между нами говоря, доктор, задачи не достигают и даже не всегда выполняют, как сказано у вас дальше, а решают. И тут же: «Но главная задача выполняется. Она сформулирована в одном из сообщений Совинформбюро: «Немцы ежедневно теряют на фронте тысячи и тысячи солдат, а это подготавливает поражение Германии». Разве не так? Разве это подготавливало победу Германии? Но самое интересное, доктор еще и уверена, что Совинформбюро ставило войскам задачи! Мадам, это всего лишь, как ныне говорят, СМИ, и только, командными функциями оно не располагало.

А Пивоваров тут же присовокупил: «Сводка Совинформбюро не договаривала, что гибнут тысячи и тысячи не только немцев, но и с другой стороны» (сказать «с нашей, с советской стороны» он опять же не смеет― от кормушки отлучат, и для него это просто «другая сторона» в спортивном состязании). Этот прихвостень режима уверен, что советские люди были так же тупы, как он сам со своим Кулистиковым, что непременно надо было объяснять советским людям: гибнут и наши. Да, прихвостень убежден и в том, что мы должны были информировать немцев о количестве своих потерь. И постоянно, и с предельной точностью. А коли не делали, значит, пренебрегали великим принципом демократии― гласностью без берегов.

Вот что слышим от помянутой Герасимовой еще: «В Ржев- ско-Вяземской наступательной операции Красная Армия потеряла убитыми около 300 тысяч человек и более 500 тысяч раненых». Мадам доктор наук, едва ли возможно такое соотношение. В подобных операциях раненых обычно бывает раза в три больше. Значит, если 300 тысяч только убитых (сомнительна и круглость с двумя нулями), то общие потери где-то далеко за миллион. А вот молодой дотошный военный историк Алексей Исаев в книге «Георгий Жуков» приводит другое число общих потерь ― 776 889 убитых, раненых, попавших в плен и пропавших без вести (с.287). Это гораздо правдоподобнее. Но позже говорящий прихвостень Пивоваров поведует: «Согласно советской статистике в четырех операциях подо Ржевом погибли 433 тысячи красноармейцев. Число это занижено. В постсоветских источниках говорится о 800 и 900 тысячах. А общие потери, включая раненых, превышает 1,5 миллиона. Эта цифра тоже не окончательна, потому что убитых продолжают находить до сих пор». То есть мыслитель уверен, что военные потери считают не по уменьшению личного состава частей, а по обнаруженным трупам: кто-то ходит с блокнотиком и карандашиком да считает, записывает, потом кому-то докладывает. Это, говорит, военная статистика. А верит он, конечно, не советским, а постсоветским, т. е. родным и любимым антисоветским данным. Кроме того, если убитых опять же ровнехонько 900 тысяч, то общее число потерь будет, пожалуй, что-то вроде трех с половиной миллионов. Вы согласны, маэстро? Господи, где предел их бездарности и тупоумия! Даже того дитятко не знает, что врать лучше в нечетном числе, и лепит нам цифры аж с двумя нулями и убежден, что ему поверят…

Академик Лихачев как военный мыслитель

Ах, до чего жаль, что умер незабвенный академик Лихачев. Вот еще и его бы завлечь советником или консультантом в эту киношку! Он был очень оригинальный военный мыслитель. Например, вместе с известной Еленой Боннэр, почему- то ученой степени не получившей, утверждал, что нам следовало изгнать немцев со своей земли и остановиться, и ― штык в землю! ― разойтись по домам: «Я так давно не видел маму…». У академика был и веский литературный резон: Лев

Толстой, говорил он, не стал же в «Войне и мире» описывать поход нашей армии на Париж. Вот и надо было следовать литературному образцу, сюжету классика. А мы, видите ли, в

1944- м поперли освобождать Польшу, Румынию, Чехословакию и в 1945-м дошли до самого Берлина. Это, по мнению Лихачева и Боннэр, была уже агрессия, омерзительная для них и Льва Толстого. А надо было, исходя из принципов гуманизма, дать Германии оправиться от ударов, передохнуть, глядишь, она и отказалась бы от своих нехороших планов. Позже эту великую идею, но уже как свою собственную, огласил благим матом ядреный интеллектуал Гавриил Попов.

А Лихачев имел прямое отношение и к теме фильма. Однажды он заявил: «Подо Ржевом больше всего пострадало немцев и русских…» Странно: русский человек жалеет прежде всего страдальцев-оккупантов. Не тем ли и заслужил похвалу военного историка О.Кондратьева: «Сугубо штатский человек, филолог, историк, лучше профессиональных исследователей знает, что…» А чего тут знать-то― что война это кровь и смерть как для захватчика, так и для защитников своей родины? И для этого надо быть академиком?

Но почему военного историка не заинтересовало, каким образом филологу удалось всю жизнь оставаться «сугубо штатским»? Ведь когда началась война, ему было 33 цветущих года и он подлежал мобилизации по Указу Верховного Совета от 22 июня в первую очередь уже на следующий день― 23 июня. Ан, нет… Может, здоровьем был слаб? Да ведь прожил чуть не до ста…