Освенцим. Нацисты и "окончательное решение еврейского вопроса" - читать онлайн книгу. Автор: Лоуренс Рис cтр.№ 46

Это был звездный час в карьере Хесса. Визит рейхсфюрера был для него большим успехом. Но оставалась, по крайней мере, одна проблема: его начальство в СС было обеспокоено количеством побегов из Освенцима. Они не были редкостью: первый задокументированный побег состоялся уже 6 июля 1940 года. Но обстоятельства одного чрезвычайно смелого побега из Освенцима, который случился за несколько недель до приезда Гиммлера, заставило объявить предупреждения всем эсэсовским начальникам концентрационных лагерей летом 1942 года.

Планом руководил Казимеж (Казик) Пиховский30, польский политический заключенный, проведший в лагере 18 месяцев. Он очень хорошо осознавал, какой это риск: «Здесь и раньше случались попытки побегов. Но большинство из них провалилось, потому что, когда на перекличке обнаруживался отсутствующий, они [эсэсовцы и капо] отправлялись на поиски со специально обученными собаками. Беглых узников, спрятавшихся под какими-нибудь досками или между мешков с цементом, находили. А обнаружив такого заключенного, ему на спину вешали табличку с надписью «Ура! Ура! Я снова с вами!», и он должен был ходить по территории лагеря и бить в большой барабан, а затем подойти к виселице. Он шел очень медленно, словно пытался хоть немного продлить свою жизнь». Другой заботой, тревожившей потенциального беглеца, были ужасные последствия для оставшихся узников, если обнаруживалось, что из их блока кто-то бежал. Как в случае со священником Максимилианом Кольбе, когда из блока убежавшего были отобраны для казни десять заключенных. «Это парализовало волю некоторых узников, – говорит Пиховский, – но другие не желали думать о том, что может случиться. Они хотели любой ценой выбраться из этого ада».

Прежде чем перед Пиховским встала эта дилемма – как бежать из лагеря, и при этом предотвратить репрессии в отношении оставшихся, – ему необходимо было решить более насущную проблему: просто выжить. Поначалу он работал на улице, в снегу, в одном из худших отрядов: «Работа была тяжелой, а питание скудным. Я начал превращаться в “мусульманина”31 – так эсэсовцы называли заключенных, потерявших связь с реальностью. Я чувствовал себя беспомощным». Потом ему повезло. Его отобрали для другого рабочего отряда: «Я присоединился к ним, и, когда мы выходили через ворота, спросил идущего рядом друга: “Куда мы идем?” Мой коллега ответил: “Не знаешь? Да ты везунчик! Мы же работаем на складе. Это очень тяжелая работа, но, по крайней мере, не на улице, не на морозе. У тебя есть крыша над головой”. Я решил, что попал прямо в рай». Пиховский обнаружил, что работа внутри склада, в «раю», имела еще одну выгоду: «Товарищи научили меня: когда загружаешь вагон мукой, нужно повредить мешок так, чтобы мука посыпалась наружу. Тут охранник велит нам выбросить просыпавшееся. Но мы ничего не выбрасывали. Смешивали муку с водой и лепили клецки». После такой перемены в жизни, Пиховский почувствовал, что он «может выжить».

Однажды, вскоре после того, как он начал работать на складе, у него состоялся разговор с одним украинским заключенным, Евгением (Генеком) Бендерой, работавшим механиком рядом, в эсэсовском гараже. «Он [Бендера] выходил на работу с нами и возвращался с нами, и однажды признался мне: ему сообщили, что он в списке на уничтожение – такие отборы проходили очень часто. Он спросил: «Казик, что мне делать? Я в списке смертников!» Я ответил: “Ничего не могу сделать”». Но он упорно продолжал: «Казик, а почему бы нам не убежать отсюда?» Я был поражен: как отсюда убежишь? Он говорит: «На машине. Я могу достать машину в любое время». И я начал обдумывать, как это осуществить. Сказал Генеку, что нам потребуется для побега форма – эсэсовская форма».

На этом этапе план побега застопорился. Как достать эсэсовскую форму? И опять им по счастливой случайности повезло. Как-то капо приказал Пиховскому отправиться на второй этаж склада, в котором они работали, и принести несколько пустых ящиков. Проходя по коридору, он увидел на одной из дверей табличку на немецком: «Форма». Он попытался открыть дверь, но было заперто. Вскоре после этого капо опять послал его за чем-то наверх, и на этот раз он заметил, что дверь приоткрыта. «Единственное, о чем я мог думать, – говорит Пиховский, – это зайти и посмотреть, что будет. Я открыл дверь, а за ней эсэсовец что-то клал на полку. Он повалил меня и начал пинать ногами. Я упал на пол. “Ах ты свинья! – рычал он. – Собака, ты не имеешь никакого права находиться здесь! Доложишь в главный отдел, ты, польская свинья”. Я выполз в коридор».

Пиховский знал: если он доложит, что входил в запретную комнату, это означает перевод в отряд штрафников и почти верную смерть. Поэтому он ничего не сделал в надежде на лучшее, и лучшее действительно произошло. Он избежал наказания, так как эсэсовец, которого он побеспокоил, забыл довести до конца этот инцидент – еще один счастливый случай в череде удачного стечения обстоятельств. Он рискнул и выиграл, так как смог мельком заметить, что же хранилось в этой комнате: форма, гранаты, амуниция, каски – фактически, все, что им с товарищем было нужно.

Лучшим днем для попытки побега была суббота, так как в выходные на этом участке территории лагеря не было эсэсовцев. И Пиховский придумал способ, как попасть на склад: нужно было снять один из болтов на крышке люка, который использовался для того, чтобы сыпать уголь в подвал. Из угольного хранилища можно было пройти в остальные помещения здания. Лежа на своей койке, Пиховский обдумывал план взлома – и вдруг одна мысль поразила его, словно молнией. Он осознал, что «за одного убежавшего будут убиты десятеро». «Я не мог заснуть всю ночь: эта мысль не давала мне покоя, – говорит он, – и тут в какой-то миг на меня снизошло. Существовал только один способ [предотвратить это]: фиктивная рабочая команда». План Пиховского был таков: четверо заключенных покинут основной лагерь, изобразив «транспортную» команду, которая будет толкать тележку. Затем внутренняя охрана официально выпустит их за ограждение, хотя они все еще будут в пределах внешней территории, где работало много узников. Если они впоследствии исчезнут, возможно, что ответственность понесет исключительно капо из их блока, так как это он принимал решение выпустить команду.

То был смелый план, но им требовалось найти еще двух заключенных, готовых рискнуть, так как для команды нужны были четыре человека. Бендера быстро завербовал одного из священников, живущих в их блоке, Йозефа Лемпарта, однако затем они столкнулись с трудностями. Пиховский подступился к одному из близких друзей, но тот сказал, что будет принимать участие, только если, в свою очередь, возьмет кого-то еще. Это было невозможно, так как в отряде могло быть только четверо. Другой друг, к которому обратился Пиховский, сказал: «Наверное, это шанс, но минимальный», – и отказался. Наконец, парень из Варшавы, бывший бойскаут по имени Станислав Ястер, согласился пойти с ними, даже, несмотря на то, что чувствовал, что предприятие «крайне рискованное».

Ястер сразу же указал на очень непредсказуемую деталь, от которой зависел весь побег: позволят ли им охранники, стоящие у внешнего ограждения лагеря, проехать через пост, не спрашивая документов? Если они исполнят свои обязанности как следует и остановят машину, все провалится. При таких обстоятельствах, согласились беглецы, чем стрелять в эсэсовцев, лучше направить пистолеты на самих себя. Они боялись, что, если хоть один эсэсовец погибнет во время их побега, репрессии против остальных в лагере будут ужасными: наверное, пять сотен или тысяча узников из-за них простятся с жизнью.