Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы - читать онлайн книгу. Автор: Олег Козинкин cтр.№ 80

— Жуков пишет, что Донбасс и Киев на три месяца отодвинули Московскую битву.

— Потому что немцы уперлись в Москву. Не сумели. С этим надо считаться… Поэтому тем более на Жукова надо осторожно ссылаться… Вы сейчас можете что угодно говорить, я немножко ближе к этому делу стоял, чем вы, но вы считаете, что я забыл все…

14.01.1975, 04.10.1985».

Как видите, Жуков пытался показать, что именно бои на Украине заставили Гитлера остановиться перед Москвой и повернуть на юг. Но на самом деле это Резервная армия маршала С.М. Буденного под Смоленском заставила Гитлера поворачивать на Украину. И Сталин никогда не считал и тем более не «заставлял» военных считать, что Гитлер главный свой удар наносить будет по Украине и поэтому там, мол, надо размещать главные силы РККА для ответного удара.

Далее Молотов высказывается насчет баек о том, что Сталин «раздумывал» — выезжать ли ему из Москвы осенью 41-го или надо остаться. Ведь потом якобы он даже с Жуковым «советовался», мол, «скажите мне как коммунист коммунисту — отстоим Москву или нет»?

«…Я спросил, были ли у Сталина колебания в октябре 1941 года — уехать из Москвы или остаться?

— Это чушь, никаких колебаний не было. Он не собирался уезжать из Москвы. Я выезжал всего на два-три дня в Куйбышев и оставил там старшим Вознесенского. Сталин сказал мне: «Посмотри, как там устроились, и сразу возвращайся»…»

А затем Молотов даже при том, что не советовал верить Жукову на слово в описании событий, дает ему как военному все же приличную характеристику.

«Молотов дал высокую оценку Жукову как военному:

— Рокоссовский менее тверд и настойчив, правда, Жуков — горлопан. Но я убедился в его способностях, когда, уже в конце войны, Сталин пригласил Василевского и спросил, сколько потребуется времени для взятия Кенигсберга?

«Две-три недели», — ответил Василевский.

Потом был вызван Жуков, который дал реальную картину предстоящего штурма и сказал, что это очень непростое дело, которое потребует два-три месяца. Так и вышло.

07.05.1975, 16.07.1978

— Маршал Шапошников — хороший человек. Сталин хорошо к нему относился. Он из царских офицеров. Но только благодаря ленинскому пониманию момента истории мы заняли такие позиции в настоящее время, которые никому, никаким Шапошниковым были не под силу. Но он к политике и не рвался. В своем деле был силен.

И у Жукова в политике ничего бы не вышло, хоть он и рвался. Василевского я очень хорошо знаю. Очень хороший военный генштабист. А как командующий — Жуков в первой тройке. Жуков, безусловно, Рокоссовский войдет. Кто третий — надо подумать. Рокоссовский — очень приятный человек. Прав Голованов, что личные качества Рокоссовского даже заслоняли д ля многих его выдающиеся полководческие данные.

02.04.1978».

Ну а совсем напоследок еще слова Молотова о войне и не только…

В.М. Молотов: «У нас в стране были более тяжелые моменты, чем в дни войны. Были такие дни, когда все висело на волоске — в 20-е годы было труднее! А к войне мы готовились и были готовы!

…Молотову 95-й год. Давление 120/80.

09.05.1984».

«МЕЖДУНАРОДНЫЕ ДЕЛА (окончание главы)

Вечный огонь.

— Я считаю, это неправильно — Вечный огонь. Почему неправильно? Мы пошли по буржуазному пути, повторяем. Не могилу Неизвестного солдата нам нужно было дать, а могилу Антифашиста, — говорит Молотов.

— Мы — единственная в мире страна, где есть не только могила Неизвестного солдата, но и могила Неизвестного Верховного главнокомандующего. Наверно, надо было построить в Москве монумент советскому солдату…

— Это да, — соглашается Молотов. — Чтоб об этом помнили…

13.04.1972

<…>

Мы у союзников войска просили, предлагали, чтоб они свои войска дали на наш Западный фронт, но они не дали, они говорили: вы возьмите свои войска с Кавказа, а мы обеспечим охрану нефтяных промыслов. Мурманск хотели тоже охранять.

А Рузвельт — на Дальнем Востоке. С разных сторон. Занять определенные районы Советского Союза. Вместо того чтобы воевать. Оттуда было бы непросто их потом выгнать…

Я их всех знал, капиталистов, но Черчилль — самый сильный из них, самый умный. Конечно, он стопроцентный империалист. Перед Сталиным он преклонялся… Хитрый. Говорит: «Давайте мы установим нашу авиабазу в Мурманске, — вам ведь трудно». — «Да, нам трудно, так давайте вы эти войска отправьте на фронт, а мы уж сами будем охранять». Тут он назад попятился.

06.12.1969, 04.10.1972».

То, как Сталин и Молотов требовали от «союзников» открытия «второго фронта» в начале войны и выставляли США и Англию в глазах их собственного народа «подлецами», показывает, насколько рузвельты и черчилли в те годы зависели от своего «общественного мнения», с которым им тогда еще приходилось считаться, и как этим пользовался Сталин. В этом рассказе Молотова видно, насколько «общественное мнение» Запада, в глазах которого СССР был жертвой агрессии, в одиночку сражающейся с нацизмом Гитлера, не позволяло потом черчиллям попытаться пойти на сговор с немцами и тем более уже после войны напасть на СССР.

«— Когда Гитлер стал громить союзников в Арденнах, мы не допустили, чтоб немцы громили их. Это нам было невыгодно. А в 1942-м я был участником всех переговоров по второму фронту, и я первый не верил, что они это могут сделать. Я был спокоен и понимал, что это совершенно для них невозможная вещь. Но, во-первых, такое требование нам было политически необходимо, а во-вторых, из них надо было выжимать все. И Сталин тоже не верил, я в этом не сомневаюсь. А требовать надо было! И для своего же народа надо. Люди же ждут, какая-нибудь помощь еще будет или нет? Для нас их бумажка имела громадное политическое значение. Ободряла, а это тогда много значило.

Черчилль приехал и стал говорить, что вот они не могут, а я вижу, что Сталин очень спокойно к этому отнесся. Понимал, что это невозможно. Но ему была нужна эта самая бумажка. Она имела громадное значение — для народа, для политики и для нажима на них дальнейшего.

— Стронуть их с места, заставить?

— Конечно. Так не можешь помочь нам, тогда давай помогай вооружением, помогай нам авиацией… Вот именно. Но если б они начали второй фронт не в 1944-м, а в 42-м или в 43-м, им тоже было бы очень трудно, но колоссально бы нам помогли!

— 1943-й уже приемлемый был?..

— Приемлем — но они ж не пошли на это! На приемлемое. Они в Италии начали. Но нам и такая помощь была помощью. В конце-то концов, мы защищали не Англию, а социализм, вот дело в чем. А от них ждать помощи в деле защиты социализма? Большевики были бы такие идиоты! А вот, чтобы их прижать: вот вы какие подлецы, говорите одно, а делаете другое, это и перед их народом ставит их в трудное положение, народ-то все-таки чувствует, что русские воюют, а они — нет. Потом, не только не воюют, но пишут, говорят одно, а делают другое, это их разоблачает перед народом: что же вы жульничаете? Веру подрывает в империалистов. Все это нам очень важно.