Если б я был русский царь. Советы Президенту - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сатановский cтр.№ 80

Немногочисленные светские режимы и умеренные монархии исламского мира готовы к сотрудничеству с Россией против их исламистов, но не считают нужным, напрягая внутриполитическую ситуацию, действовать против антироссийских сил на своей территории. Участие России в качестве наблюдателя в Организации исламская конференция и диалог с другими наднациональными структурами мира ислама лишь подтвердили для салафитских группировок их нелегитимность. Этот диалог поощряет, а не останавливает антироссийский террор, поскольку с точки зрения исламского мира демонстрирует слабость страны, заигрывающей с ним в силу неспособности оказать ему действенное сопротивление. Обострение конфликта между ИРИ и арабскими монархиями продемонстрировало готовность ваххабитской оси Доха – Эр-Рияд и следующих в фарватере ее политики монархий ССАГПЗ выступить против России. По убеждению их руководства, Москва, заблокировавшая в ходе их борьбы за свержение алавитского режима в Сирии, единственной стране арабского мира, на протяжении десятилетий бывшей открытым союзником Ирана, резолюцию ООН, открывавшую дорогу к внешнему военному вмешательству, выступила на стороне шиитов против суннитов. Как следствие, возможно восстановление арабскими странами Залива финансирования террористической деятельности исламистов, направленной против России. Иран, с его претензиями на передел Каспия, не является союзником России в такой же мере, как суннитские ортодоксы. Российских сепаратистов и террористов Тегеран не поддерживал и в сфере противостояния распространению афганских наркотиков с Москвой сотрудничает из собственных интересов. Конфликт России с Западом из-за Ирана приветствовался бы в исламской республике, но вряд ли соответствовал бы интересам самой России, поставляющей на Запад углеводороды, экспорт которых приносит стране львиную долю бюджетных поступлений.

Отечественные либералы, копируя распространенные штампы «мирового сообщества» о терроризме как «оружии бедных», полагали причиной войны на Кавказе плачевное экономическое состояние местных автономий, необходимым условием защиты прав местного населения прекращение военных действий против боевиков, а единственным возможным союзником – Запад. Пацифизм сам по себе достоин комплиментов, но теория далека от действительности: террор – инструмент перераспределения власти, используемый образованными выходцами из среднего класса. Перераспределение экономической и гуманитарной помощи в пользу «правящих бандитов» представляло собой реалию не только Судана, Алжира или Палестины, но и Северного Кавказа, так же как любое перемирие – «худна» – использовалось лишь для отдыха и перегруппировки перед возобновлением боев. В настоящий момент можно констатировать, критикуя сколь угодно долго и во многом справедливо режим Кадырова-младшего, что с экономической точки зрения Чечня отстроена. Ситуация в республике, хоть и напоминающая феодальную унию между лидером и его соплеменниками, на порядок лучше всего, что происходило там в период расцвета сепаратизма и терроризма.

Беда в том, что либеральные требования союза России с Западом напоминают унию, похожую на историю неудачного объединения православной и католической церкви тысячелетней давности. Теоретически уния такого рода должна возникнуть после копирования Россией всех его норм и установлений, принятых в просвещенном цивилизованном мире. Практический опыт говорит о другом: даже ограниченная по масштабам задача интеграции Турции в ЕС де-факто сорвана европейским истеблишментом, породив целую череду острых противоречий между Анкарой и Брюсселем, не говоря уже о Париже и Берлине. Не стоит забывать, что финансирование, пополнение кадрами и организационная поддержка исламистского терроризма осуществляются не только из стран самого исламского мира, но и с территории тех западных государств, которые исламистское сообщество атакует. Структуры, действующие под брендом «Аль-Каиды» и ее союзников, базируются в США и Великобритании и успешно используют банковскую систему Запада для пополнения своих ресурсов, а средства ЕС и других спонсоров ПНА используются для организации палестинского террора. Ситуация усугубляется коррупцией, распространенной в западном сообществе не меньше, чем в России. Коррупция вообще один из главных союзников террористов, будь это действия постовых, пропускающих без проверки машины на контрольно-пропускном пункте за сравнительно скромную мзду, или чиновников, кормящихся на «распиле бюджета», иногда составляющего миллиарды. В этом вопросе западное сообщество, несмотря на индексы коррупции, в которых Россия занимает одно из последних мест, ей не уступает. История вовлечения Дохой Парижа в военные действия против Каддафи говорит об этом более чем явно. Как следствие, при всем желании идти в дружном и цивилизованном строю идти вперед придется в одиночку, поскольку строя просто нет. Обидно – но факт.

Нет у России своего лобби в США. Хоть тресни. Лобби есть у Китая и Израиля. Саудовской Аравии и Польши. Грузии и Украины. Словаков и косовских албанцев. Геев и лесбиянок. Далай-ламы и Михаила Ходорковского. Борцов за мир во всем мире и Национальной стрелковой ассоциации. Эрмитажа и Большого театра. Чеченцев и ирландцев. Афроамериканцев и христианских миссионеров. Защитников окружающей среды и защитников нефтяников от защитников окружающей среды. Американских и японских автомобилестроителей. Парагвая и Уругвая. Пацифистов и Пентагона. Йеллоустоунского национального парка и антарктических китов. Но не у России. Что воспринимается болезненно, комментируется сдержанно и с годами стало такой же отличительной и неизбежной чертой американо-российских отношений, как осенний дождь или салат «оливье» и незамужняя тетушка жены на Новый год.

При этом у России на первый взгляд есть все необходимое, чтобы ее лобби в Соединенных Штатах не просто существовало, но было одним из влиятельнейших. Многомиллионная община американских избирателей, говорящих по-русски и представляющих все волны эмиграции, от первой до последней – постсоветской. Десятки миллионов человек, для которых Россия является исторической родиной. Телеканалы, которые наряду с русскоязычными израильскими новостями смотрят, отчаянно переживая, многочисленные представители старшего поколения, так и не освоившие английский. Сеть магазинов и ресторанов «русской» кухни, которая на самом деле представляет собой кухню советскую, со всеми ее достоинствами и недостатками, но сама по себе служит свидетельством устойчивой ностальгии по местам, откуда «новые американцы» приехали. Практически отсутствовавшее при советской власти общение между родственниками по телефону, не говоря уже о скайпе. Массовый туризм – главным образом из России в США, но не из США в Россию.

Российская элита и средний класс знают Штаты как свои пять пальцев. Русские всех национальностей и возрастов в отпусках носятся по американским дорогам, лежат на пляжах во Флориде, уходят в круизы из американских портов и «зависают» в казино Атлантик-Сити и Лас-Вегаса в таких же масштабах, как в Диснейленде или Универсал-студии. Российские студенты учатся в американских вузах, включая лучшие. Ученые-естественники составляют костяк местных академических центров. Разговорными языками Силиконовой Долины давным-давно стали русский и иврит. Американские менеджеры занимают высокие позиции в российских корпорациях, а экспаты полагают Москву, а вовсе не Нью-Йорк городом, который никогда не спит, и лучшим местом на земле, возможно потому, что деньги и энергия в Москве 10-х годов нового столетия бьют таким же ключом, как в Нью-Йорке 60-х прошлого века. Чиновники обеих стран, включая высшие правительственные эшелоны, хорошо знают друг друга, зачастую друг другу симпатизируют и легко находят общий язык. Американские кинофильмы и телепрограммы занимают огромную часть российского эфира, а музыка и книги не менее популярны, чем в самих Соединенных Штатах. Современная Россия строит себя во многом по образу и подобию США, причем это тенденция далеко не новая. Но при всем том лобби у России в Соединенных Штатах нет.