Сундук истории. Секреты денег и человеческих пороков - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Вассерман cтр.№ 36

Фамилия мне досталась знаменитая. Ещё мой дед — кардиолог Анатолий Соломонович Вассерман — изучил немало документов (и даже напряг многие из своих контактов с коллегами по самым разным врачебным специальностям), чтобы точно установить: ни в каком родстве со знаменитым немецким иммунологом Августом фон Вассерман (1866.02.21, Бамберг — 1925.03.16, Берлин) — создателем первой реакции на выявление сифилиса — наша семья не состоит.

Моя фамилия может означать один из видов сказочной нечисти. После выхода на советский экран чешской комедии «Как утопить доктора Мрачека» из жизни пражских водяных (Влтава — щедрый источник легенд на эту тему) мои знакомые несколько месяцев приветствовали меня краткой характеристикой, данной вождю этих духов кем-то из его подданных: «Пан Вассерман — старая сволочь». Впрочем, в немецкоязычной традиции Вассерманы водятся не только под водой, но и над землёй: так именуется созвездие Водолей.

Судя по дворянской приставке — предлогу «из» — почтенный микробиолог получил фамилию скорее всего по названию какого-то из владений его предков. Ещё и не такое бывало. Блестящий писатель и языковед Лев Васильевич Успенский в книге «Ты и твоё имя» приводит пример немецкого дворянского рода фон-дер-Деккенфом-Химмельсрайх-цум-Ку-Шталь, то есть с-Крыши-из-Царстванебесного-в-Коровье-Стойло. Возможно, так уж повезло этому роду, что достались ему населённые пункты со столь колоритными названиями. Хотя сам Успенский сомневается в их существовании — полагает, что имя возникло каким-то путём покурьёзнее.

Моим же предкам — евреям, то есть в немецкой традиции вряд ли дворянам — фамилия, судя по всему, досталась в эпоху сплошной паспортизации.

XVIII век ознаменовался в тогдашних многочисленных германских государствах, помимо прочего, выдачей письменных удостоверений личности всем без исключения подданным множества тогдашних баронов, графов и королей. Тогда и выяснилось: лишь немногие уже располагают едиными, передающимися в нескольких поколениях, общими наименованиями всех членов семьи (от латинского familia — семья — произошёл русский термин «фамилия»), а основная масса народу обходится отчествами да случайными прозвищами.

Прославленный немецкий порядок в ту пору был ещё далеко не столь непреложен, как веком позже. Но приказ начальства и тогда подлежал неукоснительному исполнению. Велено заполнить все графы документа — что-то да будет вписано. Чиновники стали сочинять фамилии по собственному разумению.

Правда, разумение ограничивалось желаниями самих паспортизуемых. Не каждый согласится зваться Ку-шталь — вышеупомянутое коровье стойло — или Штрассенштауб — уличная пыль. Куда чаще фамилию давали по имени или профессии самого давнего из известных предков семьи. Отсюда бесчисленные Шмидты — кузнецы, Мюллеры — мельники, Петерсы да Юргенсы.

Зато на евреях — в ту пору ещё почти бесправных даже в весьма веротерпимой Пруссии, не говоря уж о католических Австрии с Баварией или строго протестантской Саксонии — чиновная фантазия отыгрывалась. Кноблаух — чеснок — ещё далеко не самая неприятная запись в документе, появившаяся в ту пору. Не зря впоследствии говорили: нет такого слова, какое не могло бы стать еврейской фамилией.

Строго говоря, такие слова всё же есть. Скажем, фамилию Кайзер — император — чиновник не занёс бы в паспорт даже в шутку: тут недалеко и до обвинения в узурпации. А фамилии вроде Готт — бог — или Энгель — ангел — были равно кощунственны для обеих заинтересованных сторон. Но двигаться вниз можно было очень глубоко. Разве что откровенную ругань вроде Кацендрек — кошачье дерьмо — в документы не допускали тогдашние представления самих бюрократов о приличиях.

Карикатурное именование — далеко не худшее, что случалось с евреями за долгую и запутанную историю. И ещё задолго до паспортизации был выработан надёжный — хотя и доступный, конечно, далеко не каждому — рецепт избавления от большинства житейских забот: деньги.

Конечно, в большинстве германских государств (хотя и далеко не во всех) к тому времени было в основном изжито банальное взяточничество. Брать деньги за явное нарушение закона (или воли вышестоящего начальства) мало кто рисковал. Даже ускорить деньгами ход законного дела удавалось далеко не всегда: строго прописанная канцелярская процедура обычно допускала только сравнительно скромные колебания сроков.

Но в данном случае — к счастью обеих заинтересованных сторон — не было ни явного предписания свыше, ни многоступенчатой канцелярщины. Оформление фамилий явно оставалось на усмотрение нижестоящих чиновников, и никаких внятных требований к ним не было. Полный простор для взаимной выгоды.

Правда, платить пришлось не всем. Например, жреческий титул «коген» (и все его производные — от Каплан до Кац) вполне удовлетворял стандартным требованиям к фамилии. Ведь богослужения в храме могли совершать только потомки Леви — одного из легендарной дюжины родоначальников евреев. [64] Наследственное именование многих поколений — налицо.

Кстати, по иудейскому канону храм может быть только один — чтобы единственному богу не приходилось метаться между алтарями. Иерусалимский храм разрушен, и восстановить его может только помазанник (машиах — в греческом произношении мессия) божий. До тех пор левиты остаются не у дел. А многие светские занятия для них закрыты — во избежание осквернения высокого звания жреца. [65] Поэтому любой коген вправе рассчитывать на материальную помощь общины. И правоверные иудеи реально оказывают такую помощь — иной раз в довольно чувствительных для себя размерах.

Кое-кто не платил просто по бедности. С Кноблаухом — чесноком — или Рюбе — репой — в паспорте можно и смириться, лишь бы хватало денег на чеснок и репу к столу.

Но всё-таки основная масса евреев не только заботилась о своём добром имени, но и располагала некоторыми средствами для этой заботы. Довольно скоро установились неофициальные тарифы. Розенталь — розовая долина — или Фогельзанг — птичье пение — оказались куда дороже Апфельбаума — яблони — и Бахмурмельна — журчания ручья. А уж фамилии вроде Вассерман, Баум — дерево (мой дед по материнской линии) — или Кизер — гравийный (моя бабушка по отцовской линии) — шли, похоже, по бросовым ценам: насколько мне известно, мои предки никогда не могли похвастать выдающимся достатком — богатейший из известных мне был более века назад приказчиком ювелирной лавки в Николаеве, что указывает на честность, издавна ценимую в нашей семье, но не на процветание.