Острая стратегическая недостаточность. Страна на перепутье - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Вассерман, Нурали Латыпов cтр.№ 10

«Коль скоро Александр медленно, но верно загубил тильзитские планы и довёл – совершенно сознательно – дело до вторжения Наполеона в Россию, оставалось бороться лишь за то, чтобы выпроводить его оттуда с наименьшими жертвами. Всё остальное, и прежде всего продолжение войны против Наполеона в Европе, оставалось такой же преступной блажью, какой было и само вползание в эту войну; а сокрушение империи Наполеона было бы триумфом германских великих держав и Англии и одним тем невыгодно для России».

«Вильсону [15] при Малоярославце Кутузов сказал напрямую: «Повторю ещё раз, я не уверен, что полное изничтожение Императора Наполеона и его армии будет таким уж благодеянием для всего света. Его место займёт не Россия и не какая-нибудь другая континентальная держава, но та, которая уже господствует на морях, и в таковом случае владычество её будет нестерпимо». До этого он говорил нескольким людям, в том числе тому же Вильсону, что «он не имеет иного желания, как только того, чтобы неприятель оставил Россию»! «Он провёл некоторое время в Париже и имел склонность к французам; при всём его недоверии к Наполеону, тем не менее, нельзя сказать, чтобы он относился к нему с враждебностью», – с сожалением писал впоследствии Вильсон в «Повествовании…». В дневниковых записях ноября 1812-го, когда Кутузов строил явочным порядком «золотой мост» Наполеону для выхода из России, Вильсон отзывался о Кутузове куда менее элегически: «Он просто старый прожжённый мошенник, ненавидящий всё английское и бесчестно предпочитающий независимому союзу с нами раболепие перед правящими Францией канальями»; а Кэткарту он писал (перевод перлюстрированного письма ушёл к Александру): «Нет сомнения, что фельдмаршал весьма расположен к ухаживанию за неприятелем – французские комплименты очень ему нравятся, и он уважает сих хищников, пришедших с тем, чтоб отторгнуть от России Польшу, произвести в самой России революцию и взбунтовать донцов».

«… никаких высокоидейных мотивов в европейских войнах против Наполеона Кутузов не видит в принципе. Война и внешняя политика для него вообще дело безыдейное. В событиях наполеоновских войн он видит и учитывает не права и свободы, а борьбу за интерес тех или иных держав; Англия борется против Франции за свой интерес, но интереса России тут нет; иное дело, ежели бы «место» всеевропейского диктатора с падением Наполеона могла бы занять Россия – тогда будет хотя бы предмет для разговора; но падение Наполеона приведёт к усилению не России, а Англии и её «нестерпимого» господства на морях – как же может Россия этому способствовать?! Вся та плоскость, в которой рассуждает об этих делах Кутузов – совершенно та же, в которой всегда вращалась мысль Наполеона. Она чужда всякой идеологии и полностью исчерпывается «реальной политикой» – борьбы национальных организмов за свои интересы, включая гегемонию и преимущества перед соседями. Заодно можно понять, что такое для Кутузова «Россия». Для этой кутузовской «России» нестерпимо морское владычество Англии. Но кому же в России оно было нестерпимо или хотя бы тягостно? Элите и государству? Никоим образом: они продавали Англии сырьё и получали от этого немалые средства. Господство Англии на море государству не вредило и стратегически, так как войны России – войны сухопутные. Купцам? Да, конечно, английское господство на морях не давало даже развернуться русской заморской торговле там, где ей пришлось бы конкурировать с английской (то есть почти всюду). Народу? Прямо народу английское владычество на морях не давало ничего ни хорошего, ни плохого; с точки зрения потенциальных возможностей – чем более развита была бы собственно русская торговля, тем зажиточнее бы жила в конечном счёте страна в целом. Заметим, что вывозить сырьё английское морское господство России нисколько не мешало, даже помогало – мешало оно только развивать национальное производство и вывозить его продукцию!»

Если внимательно изучить материалы того самого английского шпиона Вильсона – а «работал» он весьма эффективно и обладал всей полнотой информации, – то мы увидим: конфиденциально встретившись с французским послом Лористоном, Кутузов собирался заключить перемирие с полным и свободным выводом французской армии из России. Французский император предоставил для этого Лористону все необходимые полномочия. Это был крайне рискованный шаг. Кутузов рисковал своей жизнью. И тем не менее, он попытался это сделать ради того простого народа, который он собирался сохранить.

«Если для генералов такой исход дела мог казаться недопустимо унизительным, если верховная русская власть пришла бы от него в ужас (он совершенно исключал продолжение войны в Европе), то для солдат и для всего народа описанное выше соглашение было бы небывалым, невероятным триумфом Кутузова. К восстановлению европейского равновесия и освобождению европейских монархов от наполеоновского диктата русские солдаты и мужики были совершенно равнодушны. Они готовы были принести любые жертвы, чтобы изгнать захватчиков из своей страны – но после заключения перемирия оказалось бы, что Кутузов обеспечил достижение этой великой цели и вовсе без всяких жертв, что им не придётся больше ни воевать, ни голодать для этого. Новые бои и жертвы в глазах солдат и народа с этого момента становились бы совершенно ненужными и прямо преступными, а Кутузов, который обеспечил освобождение без крови, поднялся бы в их глазах как народный спаситель и заступник, как вождь и отец солдатам, на недосягаемую высоту» [16] .

Если бы в полной мере воплотился план перемирия Наполеона с Кутузовым, ещё неизвестно, чем бы закончилась битва при Ватерлоо. Возможно, Ватерлоо не состоялось бы вообще, а Россия избежала бы ужасающих катастроф в своей истории. Авторы считают: допустив войну с Наполеоном, российская власть открыла дорогу вторжению Хитлера [17] через 130 лет. Ведь хронической слабостью царской России было и оставалось научно-техническое и промышленное отставание. Именно это отставание закрепилось на целый век вследствие «неправильной» войны 1812-го года.