Повелительное наклонение истории - читать онлайн книгу. Автор: Олег Матвейчев cтр.№ 32

К началу войны число заключенных в лагерях и колониях ГУЛАГа составило 2,3 млн. человек. На 1 июня 1944 г. их количество снизилось до 1,2 млн. Затри года войны (до 1 июня 1944 г.) из лагерей и колоний ГУЛАГа убыло 2,9 млн. и вновь поступило 1,8 млн. осужденных… В общем составе осужденных за контрреволюционные преступления 57,7 % отбывали наказание по обвинениям в измене Родине, 17,1 % — антисоветской агитации, 8,0 % — участии в антисоветских заговорах, антисоветских организациях и группах, 6,4 % — контрреволюционном саботаже, 3,2 — шпионаже, 2,2 % — повстанчестве и политбандитизме, 1,7 % — терроре и террористических намерениях, 0,8 % — диверсионной и вредительской деятельности, 0,6 % — члены семей изменников Родины. Остальные 2,3 % «контрреволюционеров» отбывали наказание в ИТЛ и ИТК по ряду других обвинений политического характера».

Добавим сюда же выдержку из интервью с Виктором Земсковым:

«— Что вы можете сказать о числе репрессированных и погибших в СССР, которые назывались во времена «холодной войны»?

— Речь шла о дискредитации противника. Западные советологи утверждали, что жертвами репрессий, коллективизации, голода и т. д. стали 50–60 миллионов человек. В 1976 году Солженицын заявил, что в периоде 1917 по 1959 год в СССР умерли 110 миллионов человек. Трудно комментировать эту глупость. На самом деле темпы прироста населения составляли более 1 %, что превышало показатели Англии или Франции. В 1926 году в СССР было 147 миллионов жителей, в 1937 году — 162 миллиона, а в 1939 году — 170,5 миллионов. Эти цифры заслуживают доверия, и они не согласуются с убийством десятков миллионов граждан.

— Какова была реакция на цифры, названные вами?

— Известный писатель Лев Разгон вступил со мной в полемику. Он утверждал, что в 1939 году в лагерях находилось более 9 миллионов заключенных, в то время как архивы называют другую цифру: 2 миллиона. Им двигали эмоции, но он имел доступ на телевидение, а меня туда не приглашали. Позднее они поняли, что я прав, и замолчали.

— А на Западе?

— В первых рядах моих критиков был Роберт Конквест, чьи цифры репрессированных в пять раз превышали документальные свидетельства. В целом реакцией со стороны историков было признание. Сейчас в университетах обучаются уже по моим цифрам.

— До какой степени точны архивы ГУЛАГа, НКВД и т. д., доступ к которым вы впервые получили благодаря Горбачеву?

— Статистика ГУЛАГа считается нашими историками одной из лучших».

Вот еще одна краткая цитата из В. Земскова, его реакция на публикацию известного антисталиниста Антонова-Овсеенко, который, ссылаясь на некие документы, пишет, что после войны в ГУЛАГе сидело 16 миллионов человек: «В списке лиц, пользовавшихся этим документом (о 16 миллионах заключённых), фамилия Антонова-Овсеенко отсутствует. Следовательно, он не видел этого документа и приводит его с чьих-то слов, причем с грубейшим искажением смысла. Если бы А. В. Антонов-Овсеенко видел этот документ, то наверняка бы обратил внимание на запятую между цифрами 1 и 6, так как в действительности осенью 1945 г. в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось не 16 миллионов, а 1,6 млн. заключенных» (см. В. Н. Земсков. Заключенные, спец-поселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географиче ский аспект)//История СССР. 1991, № 5. С. 151–152).

Вот так «разоблачителей Сталина» ловят на вранье, да еще каком — аж в 10 раз!

Еще несколько цитат из ответа В. Земскова американскому историку С. Максудову, который вознегодовал на публикации Земскова в журнале «Социс»:

«Реакцию г-на Максудова… на публикацию моих статей трудно назвать иначе, как патологическим отклонением от общего правила. Вместо признательности за ввод в научный оборот целого комплекса новых источников, в которых историческая наука чрезвычайно нуждалась, мы наблюдаем реакцию, которую трудно назвать выражением чувства благодарности даже при самом дерзновенном полете фантазии…

Определяя повышенную убыль советского населения в 40–50 миллионов, г-н Максудов делает вывод: «Эта огромная цифра — цена чудовищного эксперимента власти над населением». Разумеется, мы не собираемся отрицать очевидный факт, что определенная часть этих людей стала жертвами репрессий и всякого рода «экспериментов»… Но ведь мой оппонент включает в это число 10–12 миллионов умерших и погибших во время гражданской войны и даже все людские потери в период Великой Отечественной войны (26,6 миллионов). Интересно, с каких это пор людские потери в тяжелых и кровопролитных войнах стали зачисляться в разряд «цены чудовищного эксперимента власти над населением»?

Или, может быть, г-н Максудов полагает, что в 1941 году правящие круги СССР специально развязали войну с Германией и ее союзниками, чтобы таким образом побольше истребить собственного населения? Только при допущении этой нелепой мысли можно всерьез говорить о включении людских потерь в Великой Отечественной в разряд жертв режима. Однако советское руководство, разумеется, никогда такой цели не ставило. Можно дискутировать по вопросу о возможной экспансии Советского Союза под видом раздувания пожара «мировой пролетарской революции» (в противовес можно провести ряд высказываний Ленина и его сподвижников, свидетельствующих об их отрицательном отношении к идее экспорта революции, а что касается Сталина, то он вообще избегал употреблять термин «мировая революция»). Факт остается фактом: не Советский Союз развязал эту войну.

Мы не можем согласиться и с включением в число жертв репрессий суммарных людских потерь во время гражданской войны. Нет оснований утверждать, что Советское правительство специально развязало гражданскую войну именно с целью истребления собственного народа. Напротив, факты говорят о том, что политические силы, пришедшие к власти в октябре 1917 года, старались избежать любой войны — как с Германией или странами Антанты, так и внутри страны.

Крупномасштабная гражданская война началась через 2–3 месяца после заключения Брестского мира с серии белогвардейских мятежей. В результате гражданской войны население страны (в границах СССР до 17 сентября 1939 года) сократилось к 1922 году почти на 13 миллионов. Подавляющее большинство этих потерь составляли умершие от голода, холода, болезней (особенно от сыпного тифа), погибшие на фронтах войны у всех противоборствующих сторон. В число составляющих убыли населения страны входит и белая эмиграция. Все эти потери были следствием войны со всеми ее издержками.

По нашему мнению, считать жертвами большевистского режима (красного террора) можно только арестованных и осужденных карательными органами Советской власти по политическим мотивам, включая жертв самосудов над «контрреволюционерами». Жертвы красного террора исчислялись многими десятками тысяч, но в общей массе людских потерь они занимали далеко не первое место и значительно уступали указанным выше компонентам убыли.

Г-н Максудов иронизирует по поводу разоблачения мною суммарных потерь (40 миллионов), о которых говорил Рой Медведев. В данном случае автор оказал Р. А. Медведеву медвежью услугу. Дело в том, что последний опубликовал в «Аргументах и фактах» (1989.