Яволь, пан Обама. Американское сало - читать онлайн книгу. Автор: Олег Матвейчев, Андрей Лебедев cтр.№ 55

— Ты похудел, — с грустью признал Евгений Васильевич, встречая Ваську.

— На себя посмотри, — огрызнулся Вася. — Все пьешь. Загнешься, как Ник Кэйдж в фильме «Покидая Лас-Вегас».

Евгений Васильевич этого фильма не смотрел, но с сыном на всякий случай согласился.

— Завтра брошу, сынок, — пообещал он.

— Меня Анжелка совсем довела, — неожиданно расплакался Василий — Не знаю, что делать. Я иногда броситься под поезд в метро хочу.

— Ну что ты, сынок, — Евгений Васильевич обнял сына за плечи. — Разве можно так?

— А тебе можно? — резко отстранился Василий. — Устроил себе полный расслабон, а от меня твердости характера ждешь? Где логика, папа?

— Ты прав, сынок, — устало кивнул Евгений Васильевич. — Я для тебя плохой пример, да и отец никудышный.

— Она замуж выходит, — вытерев слезы, пробормотал Василий. — За американца выходит! Трубку не берет, прячется. Но я-то знаю, она меня любит, просто ей мать приказала.

— Ты это… Ты, в общем, смотри не это… — путаясь и сбиваясь, начал отец. — Ты… Тоже мне Ромео и Джульетта!

— Не бойся, — перебил его Василий. — Под поезд не брошусь, это я так сказал. А ты давай, кончай бухать, не дело это.

Американське сало — сало номер один у світі [44] .

— Госдума России поручила российской делегации в ПАСЕ инициировать рассмотрение вопроса о нарушении демократических норм в Украине, — сообщает Рос-ТАСС.

Алла работала день и ночь на своем ноутбуке, собирала новый материал. Чем больше углублялась в тему, тем большее возмущение, разочарование и уныние охватывало ее. Иной раз казалось, что окружавшие просто надышались газа и временно сошли с ума.

Просматривая за завтраком местные газеты и журналы, Алла с чувством боязливого недоверия — не разыгрывают ли ее и здоровы ли те люди, что писали статьи, — узнала, что украинцы произошли совершенно от иных древних народов, от более европейских и более развитых умственно, нежели русские. По отношению к недоразвитым русским украинцы всегда исторически выступали в качестве неких цивилизаторов. Оказывается, это древние предки украинцев научили древних предков русичей слезть с деревьев, прикрыть наготу и не есть сырое мясо. Особенно произвела на Аллу впечатление статья некого доктора исторических наук про то, как пришедшие из Новгорода и завоевавшие Киев племянники Рюрика Аскольд и Дир на самом деле были запорожскими казаками, которых кликали Асколькой и Дирком, откуда потом и пошли фамилии Асколенко и Диренко.

— Бред какой-то! — Алла отбросила газеты.

Когда она обратилась в пиар-службу Верховной рады с заявлением о продлении аккредитации, Алле предложили переписать заявление по-украински.

— Вы же пишете бумаги на английском, когда отдаете в консульство просьбу о выдаче американской визы, — высокомерно, словно школьнице, выговорила Алле юная чиновница. — И вообще, вам, русским, следует поучиться европейскости, когда приезжаете в Европу.

Но вконец доканала Аллу вечеринка в «Хард-рок-кафе».

— Ты из Москвы? — без церемоний переходя на «ты», спросил Аллу молодой мужчина, оказавшийся рядом за стойкой бара. — Смотри и учись: мы в авангарде, мы впереди, мы — Европа.

Мужчина был не один, его полупьяная спутница развязно хохотала, особенно над шуточками, которые выводили русских тормозами и идиотами.

— Я с Винницы, — ответила девушка на вопрос Аллы. — Где учусь? В Винницком педагогическом.

— А на кого? — поинтересовалась Алла.

— Вообще поступала на русский язык и на русскую литературу, — состроила брезгливость на лице девушка. — Но теперь факультет, говорят, будут закрывать, думаю перевестись на английский.

— А почему закрывать? Что, русскую литературу в мире отменяют? — поинтересовалась Алла.

— Бред это все, — закинула в рот фисташку девушка. — Гоголь — украинец, Толстой — украинец, Достоевский — поляк, Бабель, Шевченко, Булгаков. — все с Украины. А где ваши русские-то?

— Вам еще придется потом приглашать наших менеджеров в Москву и в Питер европейским порядкам учить, — поддакнул ее парень. — Мы вступим в НАТО, мы через год-полтора войдем в шенгенскую зону, а вы будете сидеть в своей Москве, как сидели при Иване Грозном.

Винницкая девушка громко смеялась.

— Да, у вас явно наблюдается прогресс, — иронично согласилась Алла. — Еще вчера ты в Виннице подсолнечные семечки лузгала, а теперь вот до фисташек демократических доросла. — Алла бросила на стойку две пятидесятигривенных и вышла из бара.

В спину со сцены из динамиков неслись жесткие гитарные рифы и слова популярного гимна: «Мы не быдло, мы не козлы!»

Наконец позвонил Николай. Он вернулся из командировки в Харьков, куда ездил с Янушевичем.

— Ну как ты? Оклемалась? — поинтересовался он.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Алла.

— Ну, вообще. И типа здоровья, и это, как ты со своими делами в Киеве? — промямлил Николай.

— Здоровье хорошее, дела нормально, — без эмоций ответила Алла.

— Может, встретимся сегодня вечерком?

— Если ты, как и все вы тут, считаешь, что Украина должна доминировать, встречаться не будем, — отшутилась Алла.

— Нет, я готов быть снизу, — в тон ей пошутил Николай.

Ночь прошла сногсшибательно, но наутро они разругались не на шутку.

— Ты что, тоже оранжевой белены объелся? Уже неадекватен? Не видишь, что вокруг происходит? — не выдержала Алла.

Она так среагировала, когда Николай то ли в шутку, то ли всерьез сказал, что нынешняя работа окрыляет, потому как он ощущает себя причастным к строительству новой истории, где роль Киева в новом европейском доме станет куда как важнее роли Москвы.

— Мы будем для вас мостиком в свободную Европу, — заявил Николай.

— Это ты где такое слышал? — опешила Алла.

— Виктор Федорович сказал… — не без гордости ответил Николай. — Украина станет мостиком для России, которая из-за своей негибкости без нас не сможет войти в европейское содружество развитых стран.

— Это вы-то развитые, а мы недоразвитые! — взвилась Алла. — Это ты меня спасаешь и тянешь в рай, а я, дура, упираюсь?

— Это в тебе говорит твоя русская имперскость! Вы не понимаете, не можете помыслить, как это кто-то, кроме вас, может быть… Это… ваши «имперские комплексы».

— Комплексы? Имперскость? А что плохого в имперскости? Ты, мужик, стал бы гордиться, что у тебя член маленький? Нет, ты стал бы комплексовать! Вот и украинцы: когда были русскими и находились в империи, были как бы мужики с большим имперским членом, а когда из империи вышли, член себе подрезали, вот и появились комплексы. Поэтому-то вы и хотите в Европу, прислониться к чему-нибудь большому, вернуть себе отрезанное мужское достоинство. Это у вас комплексы, а нам, русским, комплексовать нечего!