Как России победить Америку? - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Маркин cтр.№ 27

Каким бы не было относительное превосходство, ресурсы противника все равно не бесконечны. Количество самолёто-вылетов, которые можно сделать, ограничено количеством пилотов, их усталостью, наличием топлива на аэродромах, наличием нужных боеприпасов, техническими поломками и тому подобными факторами. Задача маскировки путем «перенасыщения» поля боя целями состоит в том, чтобы поставить вражескую авиацию в условия, когда она вынуждена бомбить очень много вхолостую, заставить перенапрягать свои силы, сведя ее реальную эффективность к минимуму.

Приведем теперь не условный, а вполне реальный пример использования такого способа маскировки. Во время войны в Корее американская авиация зачастую господствовала в воздухе. Для защиты путей снабжения северокорейские и китайские войска делали следующее: вдоль дорог устанавливали большое количество расположенных недалеко друг от друга навесов, под которыми мог укрыться грузовой автомобиль. Когда водитель тыловой службы слышал рев двигателей американских самолетов, он заводил автомобиль под один из них. Из-за этого американские пилоты сверху видели лишь бесконечные ряды навесов, но не могли определить, под какими конкретно навесами в данный момент находится грузовики. Они вынуждены были либо отказываться от бомбежки, либо кидать бомбы наугад.

Конечно, объем инженерных работ для такого типа маскировки колоссален и хочется как-нибудь их избежать. К сожалению, не получиться. За превосходство вражеской авиации придется платить постоянным копанием грунта и непрекращающимися строительными работами, причем зачастую по несколько раз на дню восстанавливая одни и те же объекты.

Понятно, что лопата, если не лениться, может серьёзно снизить эффективность воздействия вражеской авиации. Понятно, что при наличии времени и ресурсов можно так оборудовать позиции, что господство в воздухе невозможно будет реализовать для уничтожения значительного количества спрятанных, неподвижных объектов. Это позволит вести позиционную оборону.

Однако одной позиционной обороной все задачи не решить. Как-то нужно наступать и снабжать войска. Некоторые приемы маскировки с «перенасыщением целями» можно, конечно, применять в наступательных действиях. Например: танк в наступлении тянет за собой порядка 3–4 макета таких же танков, переезд БМП с позиции на позицию сопровождается перемещением также нескольких макетов. Но так можно действовать в ограниченном количестве ситуаций. Тыловое снабжение и атаки требуют выхода из убежищ и перемещения, которое можно наблюдать с воздуха, а, следовательно, для воспрепятствования перемещению может быть задействована господствующая вражеская авиация.

Основная тактическая идея для решения этой проблемы остается та же — нужно заставить противника перенапрячь силы на совершение действий по обнаружению, идентификации, поиску целей и вызову авиации для их поражения, заставить его совершить как можно больше самолето-вылетов и потратить как можно больше времени на обнаружение одной цели. Средство для решения проблемы — максимальное рассредоточение машин в процессе передвижения. Любой ценой следует избегать появления групповых целей. Обработать групповую цель гораздо проще, чем множество одиночных целей. Если сказать упрощённо, то нужно стремиться к тому, чтобы соблюдался принцип «больше двух не собираться». Первое практическое последствие такого решения — никаких передвижений в колоннах. Все перемещения должны осуществляться в порядках, разреженных на значительные расстояния, как в по фронту, так и в глубину. Причем речь идёт не о паре сотен метров. Соседняя машина может быть в 2–3 километрах. Машины должны будут двигаться рывками от укрытия к укрытию, то пропадая из поля зрения воздушных наблюдателей, то появляясь в нем вновь.

Второе последствие — никаких пунктов сбора большого количества машин в одном месте, например для заправки, загрузки боеприпасов, и т. п. Снабжение и обслуживание осуществляется поодиночке. Например, есть одна машина снабжения, на которую загружены боеприпасы, ГСМ и еда подъезжает к танку или БМП, передает то, что нужно и едет дальше. Не должно быть такого, чтобы на пунктах боепитания образовывалась очередь из ожидающих машин.

Возникает резонный вопрос: а как вообще можно осуществлять хоть какое-то управление и координацию между отдельными машинами, разбросанными на большом расстоянии друг от друга, как поддерживать такое «децентрализованное движение»? Что делать в условиях, когда отсутствует визуальный контакт и возможность подавать команды по принципу «делай как я»? Само по себе наличие радиостанций решает проблему не полностью. Дело в том, что в условиях взаимодействия на близких дистанциях у всех есть общая картина боя и понимание того, что делает сосед слева и справа, что делают подчиненные, где начальство. Да, эта общая картина боя нередко фрагментарная, неполная. Но она есть. В условиях значительной пространственной распыленности сил, этой картины нет. Никто не видит никого. Поэтому значительные усилия потребуется направить на создание и поддержание системы сбора и передачи информации, которая компенсирует взаимную невидимость. Все составные части подразделения должны знать, что происходит со всеми остальными: где они находятся, какого противника они видят, с кем взаимодействуют. Можно, конечно, помечтать о том, что в Российской армии появятся и будут широко внедрены компьютеризированные системы связи, позволяющие собирать, упорядочивать и распространять информацию, выдавая данные на экран компьютера, если не каждого солдата, то хотя бы командира отделения. Но до этого еще очень далеко.

Создание системы, заменяющей взаимную видимость — вопрос не столько технический, сколько организационный. Там, где нет информации со спутников и беспилотных летательных аппаратов, создается сеть стационарных или мобильных наблюдательных постов; там, где противник подавил радиосвязь, используются курьеры на мотоциклах или велосипедах; там, где нет мобильных серверов с соответствующим программным обеспечением, создается подразделение по обработке информации, которое определяет какую информацию в какой очередности кому передавать.

Против создания такой системы можно привести, казалось бы, вполне разумный аргумент — появляется большое количество людей, которые непосредственно не принимают участие в ведении боевых действий и, помимо организации дорожного движения, занимается, на первый взгляд, весьма странным занятием — просто передают информацию о том, что происходит вокруг. Подчеркнем, речь идет не только и не столько о командах, сколько именно об информации о происходящем. Зачем вообще это нужно?

Дело в том, что ни один начальник со своим штабом не сможет раздать такое количество указаний, чтобы экипажи разбросанных боевых машины смогли действовать, не принимая самостоятельных решений, а только исполняя прямые указания. При рассредоточении объем работы старшего командира должен оставаться примерно таким же, как при движении в привычных порядках. Но при значительном пространственном рассредоточении объём информации, неизвестной для подчиненных, растет, и усилий по координации действий нужно прилагать на порядок больше. Система позволяющая поддерживать информированность на том же уровне, что и при взаимной видимости, снимает такую необходимость. Но за возможность передвигаться с умеренными потерями в условиях господства противника в воздухе придётся заплатить — действительно служба, обеспечивающая движение, будет количественно разрастаться, отвлекая на себя довольно много ресурсов.