Новый военный гуманизм. Уроки Косова - читать онлайн книгу. Автор: Ноам Хомский cтр.№ 38

Очевидно, что в отсутствие ясных и неоднократных разъяснений того, в чем, собственно, состояли основные условия соглашения в Рамбуйе, или, говоря официальным языком, «процесса мирного урегулирования», широкая аудитория не могла понять серьезный смысл происходящих событий.

Спустя несколько недель мнения прессы свелись к тому, что соглашение в Рамбуйе (по-прежнему покрытое таинственностью) «столь фатально раскололо стороны, и только ускорило то, что, по идее, должно было предотвратить, — а именно этническую чистку в Косове». Газетчики ретроспективно оценивали весь процесс как «очевидное дипломатическое фиаско». «Более разумный дипломатический подход, который удерживал в Косове наблюдателей Организации за Безопасность и Сотрудничество в Европе (ОБСЕ) и привел стороны к по-настоящему политическим переговорам, вероятно, предотвратил углубление косовской катастрофы», но «грубая сила возобладала над искусством дипломатии и, по-видимому, одержала победу на переговорах» [9] .

Возможно, когда-нибудь будет признано и то, что тезис, согласно которому соглашение в Рамбуйе и бомбардировки «должны были предотвратить» углубление косовского кризиса, нуждается не только в регулярных повторах, но и в солидной аргументации, хотя такую аргументацию весьма нелегко построить в свете известных фактов. И, может быть, даже есть смысл спросить, не являлось ли «дипломатическое фиаско» сознательно избранным курсом, который привел к предсказуемой победе во имя значимых ценностей; интерес же к судьбе народов был только побочным, как и ранее, в последовательно замалчиваемом прошлом.

Сербская Национальная Ассамблея отреагировала на ультиматум США и НАТО двадцать третьего марта. В ее резолюции отвергалось требование военной оккупации Югославии силами НАТО и звучал призыв к ОБСЕ и ООН способствовать мирному Дипломатическому урегулированию. Как уже отмечено, резолюция осудила отзыв из Косова наблюдательской миссии ОБСЕ, приказ о котором был издан 19 марта, в преддверии бомбардировок, последовавших через пять дней.

Резолюция Национальной Ассамблеи призывает к переговорам, которые приведут «к достижению политического соглашения по многим аспектам автономии Косова и Метохии (название края, официально принятое в ФРЮ), гарантиям полного равенства всех граждан и этнических общностей и уважения суверенитета и территориальной целостности Республики Сербия и Федеративной Республики Югославия». Кроме того, хотя «парламент Сербии не согласен с присутствием в Косове и Метохии иностранных военных формирований», он «готов рассмотреть размеры и характер международного присутствия в Косове и Метохии, необходимого для реализации достигнутого соглашения, непосредственно после подписания политического договора о самоуправлении, согласованного и одобренного представителями всех национальных общностей, проживающих в Косове и Метохии».

Основные положения резолюции распространили крупные информационные агентства, поэтому они, безусловно, были известны всем отделам новостей. Однако поиск в базах данных дал весьма скромный результат: публикаций на сей счет немного, причем в национальной прессе и крупнейших журналах эти положения не упоминались совсем [10] .

Двадцать четвертого марта на брифинге, организованном для прессы Государственным департаментом, его представителю Джеймсу Рубину был задан вопрос о резолюции Сербской Ассамблеи, в частности о том, что касалось «международного присутствия». Рубин сказал только следующее: «Я не слышал, чтобы кто-либо в нашем ведомстве нашел в этом какие-то светлые стороны». По-видимому, он вообще был не в курсе того, что «это» такое. Вероятно, «это» рассматривалось в его «ведомстве» как нечто несущественное, что вполне объяснимо в том случае, если США намеревались послать в Косово свои бомбардировщики.

Об этой части брифинга Рубина тоже, очевидно, ничего не сообщалось; насколько я знаю, «Обзор текущих событий» (рассылаемый основным изданиям) не содержал информации о данном брифинге [11] .

Ответы на то, что бы «это» значило, с уверенностью могут дать фанатики, — их ответы будут разными, в зависимости от разновидности фанатизма. Но и для всех остальных есть способ найти ответ: он состоит в простом рассмотрении возможностей такого присутствия. Однако тандем США/Соединенное Королевство и его союзники не сочли возможным прибегнуть к этому способу, они выбрали бомбардировки со всеми их предвиденными последствиями.

Согласно общепринятой версии, «отказ Милошевича принять… и даже обсуждать международный миротворческий план (а именно соглашение в Рамбуйе) стал сигналом к натовским бомбардировкам, последовавшим 24 марта» [12] . Термин «миротворческий план» обычно применяется к любым планам, которые в данный момент поддерживают США. Слово «международный» также требует уточнения. Данная статья — одна из многих, в которых без малейшего сомнения и даже с некоторыми преувеличениями осуждается сербская пропаганда.

Исходя из условий соглашения, мы можем сделать вывод, что 23 марта на столе переговоров лежали два миротворческих плана, неизвестных широкой публики: соглашение в Рамбуйе и резолюция Сербской Национальной Ассамблеи. Таким образом, мы можем придать еще одно измерение запоздалому признанию в том, что соглашение в Рамбуйе закончилось «таким фатальным расколом», что «способствовало ускорению… этнической чистки в Косове» (см. прим. 9). Двадцать третьего марта, к моменту, когда было принято окончательное решение о бомбежках, существовало два мирных предложения, каждое из которых вело к «фатальному расколу», оставляя, однако, место и определенной возможности согласия, которое, наверное, могло бы привести к «участию обеих сторон в по-настоящему политических переговорах, способствующих предотвращению косовской катастрофы». Но только в том случае, если бы такой результат был целью. Не нужно большого дипломатического искусства, чтобы это понять, достаточно было одного желания познакомиться с двумя имеющимися планами, хотя американскому народу было отказано в этой возможности, ведь оба плана тогда скрывались от него (а один из них скрывается по сей день) до тех пор, пока не стало так поздно, что критическое вмешательство со стороны других лидеров уже ни к чему бы не привело.

Этот эпизод напоминает многие иные и, в частности, из числа тех, которые приходятся на дозволенные нам временные рамки. Первое, что сразу приходит в голову, — события нескольких месяцев, которые в январе 1991 года привели к бомбардировкам Ирака, предпринятым с целью заставить его вывести свои войска из Кувейта. Очень скоро после иракского вторжения, состоявшегося в августе 1990-го, из некоторых источников в Вашингтоне просочилась информация об иракских предложениях по переговорам о выводе войск, которые эти источники расценивали как «серьезные» и «достойные обсуждения», включая предложение, поступившее в начале января, которое эксперты госдепартамента по Среднему Востоку сочли «серьезной позицией, указывающей на возможность переговоров» однако его «немедленно отверг» Вашингтон, несмотря на то, что оно оказалось очень близким к мнению американской общественности, выявленному в ходе опросов, непосредственно предшествовавших бомбардировкам. С необычайным для свободного общества успехом эти предложения скрывались от глаз общественности [13] .