Классовая война. Интервью с Дэвидом Барзамяном - читать онлайн книгу. Автор: Ноам Хомский cтр.№ 15

Д. Б.: Каким образом в эту картину вписывается недавний крах мексиканской экономики?

— Пару дней назад мне позвонил один журналист из Мехико и сообщил, что я там теперь важная фигура из-за моего интервью для одного мексиканского журнала (La Jornada, 7 ноября 1994 года), в котором я сказал, что вся мексиканская экономика построена на песке и что крах неизбежен. Это было очевидно. Экономика в Мексике строилась по так называемой «схеме Понци». Вы занимаете деньги. Затем используете занятую сумму на то, чтобы занять еще больше. Но, в конце концов, вы неизбежно терпите крах, потому что за этим ничего нет. Экономисты, которые хоть сколько-нибудь разбирались в мексиканских делах, отдавали себе отчет в истинном положении вещей. Только фанатики идеологии свободного рынка не замечали того, что происходит в действительности, или же делали вид, что не замечали.

Реформа свободного рынка, так называемая «приватизация», которую все превозносили до небес, означала буквально следующее: общественные активы были отданы за крупицу их стоимости богатым друзьям президента. Каждый президент Мексики, включая Салинаса, которого мы, предполагается, очень любим, становился, как правило, миллиардером, точно так же, как все его друзья и родственники. За время всего этого «невероятного экономического чуда» список миллиардеров в Forbes вырос от одного пункта до двадцати четырех с 1989 по 1993 год.

Тем временем число людей, оказавшихся за чертой бедности, выросло столь же резко. Заработная плата упала на 50 %. Частью задачи НАФТА было подорвать мексиканскую экономику путем открытия ее для ввоза наиболее дешевых товаров из США. Экономика в Соединенных Штатах преимущественно субсидируется государством, поэтому здесь можно производить товары по очень низким ценам. Основная идея сводилась к тому, чтобы уничтожить средний бизнес в Мексике, сохранив транснациональные корпорации, монополии, миллиардеров, и снизить заработную плату. Для американских корпораций это очень хорошо. В Мексике они могут беспрепятственно нанимать рабочих за мизерную заработную плату. Это угнетенная страна. Не надо беспокоиться относительно профсоюзов или государственного регулирования. В Мексику поступило много денежного капитала, но известно, что это, по большей части, был спекулятивный капитал.

Что же касается богатых мексиканцев, то они просто вывозят свой капитал за границу. Они не собираются хранить его в Мексике. Так что, вероятно, в результате девальвации они не много потеряют. Они, разумеется, знали заранее, что девальвация неизбежна, ведь все там настолько коррумпировано, что изнутри все было ясно. Если внимательно присмотреться к фактам, то вы обнаружите, что мексиканский капитал был практически в полном объеме вывезен из страны перед самой девальвацией.

Так что неприятности вследствие мексиканского краха коснулись, в первую очередь, американских инвесторов, то есть большие фирмы Уолл-стрит. Один известный специалист по Мексике, бизнес-консультант чрезвычайно консервативных взглядов, Кристофер Уолен, назвал теперешний план Клинтона программой по взятию на поруки министра финансов Рубина и его друзей. В Европе об этом сразу же стало известно. Не далее как сегодня утром все ведущие европейские страны объявили, что они отказываются поддержать эту программу. Они не видят никакой особенной причины вызволять на поруки богатые фирмы Уолл-стрит. Но это еще один из способов заставить американского налогоплательщика оплачивать американских богачей.

Именно это и было сделано в начале 1980-х годов, когда в стране разразился нешуточный долговой кризис. Внешний долг Мексики стал огромным. Она была должна американским банкам, но платить не собиралась. Поэтому весь этот долг был социализирован. Когда долг переводится в международные фондовые организации, что и было сделано, в конечном счете, это автоматически означает, что он ложится на плечи налогоплательщиков. Деньги ведь не берутся из ничего. Их основной источник — налоги. В этом заключается суть существующей капиталистической системы: прибыль приватизируется, а расходы социализируются. Если Мексика хочет развиваться, ей придется поступать так, как это делают другие страны, то есть, продолжая оставаться открытой для международных рынков страной, она должна сосредоточиться на своем внутреннем развитии, укреплять и защищать свои ресурсы, а не разбазаривать их направо и налево. У нее богатые ресурсы. Однако сейчас она движется в прямо противоположном направлении.

Частью упомянутой мной программы взятия на поруки является то, что основной ресурс Мексики, нефтяные запасы, фактически находится сейчас под залогом. Соединенные Штаты 40 лет старались прибрать эти запасы к рукам, и, наконец, им это удалось. РЕМЕХ — самая крупная мексиканская нефтяная компания, — по всей видимости, полностью разорена. Статистика выглядит замечательно, однако в случае обстоятельной бухгалтерской проверки, я думаю, обнаружится, что у этой компании вовсе отсутствует какой-либо капитал. Дело в том, что сравнительно с другими большими нефтяными компаниями, РЕМЕХ вкладывала в производство очень мало денежных средств. Это очень просто: вы не готовы работать на будущее. Однако нефть у них имеется, и энергетические корпорации США приберут эти запасы к рукам с большим удовольствием. Мексика попросту «вылетела в трубу». Вот что в действительности стоит за мексиканским «экономическим чудом». Это не единственное такое «чудо». Такое обычно для нашего полушария.

Д. Б.: Очень интересно было наблюдать, как это развивалось в нашей центральной печати. Вы часто говорили о насущной потребности зарубежных стран постоянно угождать инвесторам с Уолл-стрит. Этот случай показателен как никакой другой. Министр финансов Мексики приезжает в Нью-Йорк, излагает публично свою точку зрения, после чего Times сообщает: «Нью-йоркские инвесторы им не довольны». Когда он возвращается в Мексику, его сразу же увольняют. Вслед за этим в Нью-Йорк приезжает его преемник, точно так же как до него приезжали сюда министры финансов из Аргентины и других государств, и заголовки газет сообщают: «Он понравился нью-йоркским инвесторам».

— Это было настолько вопиющим, что скрыть не было никакой возможности. Все газеты писали об этом на первых страницах. В Конгрессе все это было тоже очень интересно. Нынешний Конгресс не является непосредственно «институтом» большого бизнеса, насколько это обычно бывало свойственно демократической партии. Нынешний Конгресс — пестрая смесь крайне реакционных форм националистического фанатизма. Немалая часть его находит себе поддержку в сфере поддельного квазибизнеса, бизнеса в стиле «яппи» и т. д., а другая его часть опирается на средний бизнес, более националистический бизнес. Им все это не понравилось. Теперешние конгрессмены вовсе не горят желанием решать за собственный счет проблемы больших фирм с Уолл-стрит. Вот почему Конгресс выступил против этой программы правительства, в том числе даже такие люди, как Пэт Бьюкенен, и некоторые другие.

Случившееся очень интересно. Если бы в результате этих событий не страдали люди, если бы мы могли наблюдать за всем этим с Марса, то нам открылось бы прелюбопытное зрелище. В течение многих лет большой бизнес старался всячески подорвать и «отодвинуть назад» весь существующий общественный договор, систему государственного обеспечения и т. д. Однако существуют выборы. Нельзя просто так появиться перед народом и заявить: «Слушайте, голосуйте все за меня, и я вас всех уничтожу». Ничего не выйдет. Значит, надо постараться организовать людей, нужны демагоги, которые будут публично рассуждать на самые разнообразные темы, например, о «проблемах культуры» и тому подобных вещах. И вот появляются христианские фундаменталисты, фанатики-джингоисты и целый ряд экстремистов разного толка, а также множество людей, постоянно живущих за счет правительства, но при этом делающих вид, будто они занимаются свободным предпринимательством, будь то в сфере высоких технологий, например, или чего-нибудь еще наподобие этого. Все они — сторонники предоставления широких гражданских прав, но только до той поры, пока правительство платит им хорошие деньги. Гингрич — прекрасный пример. Собственно все это живописное собрание людей — единственное, что они могут мобилизовать. В Штатах в рамках деполитизированного общества это сделать не трудно. Гражданского общества не существует, оно уничтожено. Вместо него существует глубокий, доходящий до фанатизма фундаментализм, все общество охвачено страхом, люди ищут себе убежище в терроризме. Джингоизм превосходит всякие меры. Я не знаю ни одной другой страны в мире, за исключением Советского Союза, где бы могла возникнуть концепция вроде той, что у нас называется «антиамериканизмом». Почти в любой другой стране вас просто поднимут на смех, если вы станете рассуждать о подобных вещах. Но в Советском Союзе или в Соединенных Штатах это считается абсолютно нормальным. Это результат корпоративной пропаганды и других подобных вещей.