Дело генетиков - читать онлайн книгу. Автор: Сигизмунд Миронин cтр.№ 35

* * *

Как сказал С.Г. Кара-Мурза, лучший способ отдать дань уважения и отметить память Сталина — учиться на его уроках и думать, почему он сделал так, а не иначе. Думать без предвзятости любого рода, но не вступая в союз с врагами и соглашателями. Вот этому и посвящена настоящая книга. Какие же выводы можно сделать из проведенного выше анализа литературы?

Сталинская наука была выстроена на основе русского способа производства. Научные институты при Сталине финансировались государством и не зависели от промышленности, которая сама шла к ним и заказывала исследования, если надо было.

Централизация науки имела опасность — развитие монополизма. Ведь в России начальник всегда прав. Чтобы этого не было, Сталин придумал систему постоянных открытых научных дискуссий. Они состоялись и периодически повторялись в разных отраслях знания.

По сути, наука в СССР была независима; Сталин пытался повернуть науку лицом к практике, но ученые этого не хотели. Практические запросы мешали им быстренько и без проблем получать степени и звания, а потом ездить по заграницам.

После смерти Сталина созданная Сталиным система организации науки быстро выродилась под давлением ученых на ЦК…

Что же мы имеем в нынешней России? Нынешняя Россия свою науку потеряла. Государство практически прекратило финансировать науку.

Некоторые считают, что рынок в России надо видоизменить и основой его стимулирующего действия сделать рентные платежи. Однако пока никто не доказал, что такой рынок будет работать именно так, да и в мире что-то примеров не отмечено.

Рынок в нынешней России не будет работать именно по причине слабости государства и его неспособности развивать науку и венчурное (технологическое, изобретательское) дело. Поэтому детские надежды некоторых любителей рынка на малые предприятия или честный рынок есть свидетельство непонимания того, как работает современный капитализм.

* * *

Вот и вся история моего расследования дела о репрессиях советских генетиков. В заключение приношу огромную благодарность Павлу Краснову, который помог мне переделать и сделать читабельной мою статью о Лысенко. Эта глава и стала основой данной книги.

Особую признательность мне хочется выразить участникам Интернет-форума С.Г. Кара-Мурзы, которые терпеливо искали и находили ошибки в моих публикациях и помогли мне решиться на то, чтобы составить из статей настоящую книгу.

Мы рассмотрели послевоенное состояние советской науки. Ну, а что же было до Великой Отечественной войны, почему все эти российские демократы талдычат о довоенных репрессиях среди ученых СССР?

В Приложении к этой книге мне пришлось сделать экскурс в историю советской науки до войны. Оказалось, что по признаку принадлежности к той или иной научной гипотезе никто никого не репрессировал. Репрессировались, в основном, администраторы от науки, директора НИИ, которые уже наукой заниматься не умели, но пользовались своим административным влиянием для получения незаслуженных благ.

При этом надо особо отметить, что Советское правительство с самого начала делало все, чтобы помочь российским ученым пережить трудные годы. Так, например, 29 февраля 1922 г. К. Чуковский писал в своем дневнике: «Все это хорошо, но вот что непонятно: почему все так обозлены на КУБУ (Комиссия по улучшению быта ученых. — Авт.).

Где, в какой стране, на какой Луне, на каком Марсе, — существует такой аппарат для 12 000 людей: подошел, нажал кнопку, получил целую гору продуктов — ничего не заплатил и ушел!! А между тем прислушайтесь в очереди: все брюзжат, скулят, ругают Горького, Родэ, всех, всех — неизвестно за что, почему. Просто так! «Черт знает что! Везде масло как масло, а здесь как стеарин! Опять треску! У меня еще прежняя не съедена. Сами, небось, бифштексы жрут, а нам — треска». Такой гул стоит в очередях Дома ученых с утра до вечера».

* * *

Интересным феноменом, который не могут объяснить антисталинисты, используя свою гипотезу о «тиранизме» Сталина, является феномен академика Павлова.

Взаимоотношения Павлова и Советской власти были не безоблачны. Сразу же после победы Октября Павлов стал открыто выступать против новых властей.

Тем не менее, Павлов признавал, что власть отнеслась к нему более чем лояльно. «В первые годы революции, — говорил он, — многие из почтенных профессоров лицемерно клялись в преданности и верности новому большевистскому режиму. Мне было тошно видеть и слышать, так как я не верил в их искренность. Я тогда написал Ленину: «Я не специалист и не верю в ваш опасный социальный эксперимент».

И что же вы думаете? Ленин правильно оценил мою прямоту и тревогу за судьбы отчизны и не только не сделал ничего худого мне, но, напротив того, отдал распоряжение улучшить условия моей жизни и работы, что и было незамедлительно сделано в те тяжелые для всей страны дни».

Ленин, игнорируя социально-политическую позицию Павлова, делал все возможное, чтобы обеспечить ему хорошие условия для работы. (Было даже издано специальное Постановление Совнаркома о льготах для И.П. Павлова!). В нем предусматривалось среди других пунктов предоставление Павлову и его жене специального пайка, от которого ученый решительно отказался. Но питание для его подопытных животных позволило продолжить эксперименты по условным рефлексам.

«Я помню, — писал Капица, — как мне рассказывал академик А.Н. Крылов, что, встретив Павлова на Каменноостровском, он обратился к нему: «Иван Петрович, могу Вас попросить об одном одолжении?» — «Конечно». — «Возьмите меня в собаки». На что Павлов ответил: «Вы умный человек, а такие глупости говорите».

«В дальнейшем, — отмечает Капица, — жизнь подтвердила, что Ленин был прав, когда он игнорировал проявляемое Павловым в социальных вопросах резкое инакомыслие, и при этом весьма бережно относился как лично к Павлову, так и к его научной деятельности. Все это привело к тому, что Павлов в советское время как физиолог не прерывал свои блестящие работы по условным рефлексам, которые по сей день в мировой науке играют ведущую роль. В вопросах, касающихся социальных проблем, все высказанное Павловым уже давно забылось».

Но даже получив поддержку, Павлов не перестал критиковать Советскую власть. П.Л. Капица писал о том, что Павлов «без стеснения в самых резких выражениях критиковал и даже ругал руководство, крестился у каждой церкви, носил царские ордена, на которые до революции не обращал внимания». Есть свидетельства, что Павлов говорил студентам: «Вот из-за кого нам плохо живется!» — и показывал на портреты Ленина и Сталина.

Павлов не только ходатайствовал об отдельных репрессированных лицах (это делали и некоторые другие ученые — Вернадский, например). В 30-х гг. в своих письмах Павлов обращался в правительство с резкой критикой общей политики сталинского руководства. Сохранилась серия подобных павловских писем, адресованных в Совнарком. Тем не менее, Павлов не только не подвергся никаким гонениям, но, напротив, получал все большую поддержку в своих научных работах от государства.