Украина - противостояние регионов - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 78

И Хвыля делал следующие выводы: «Процесс создания украинской научной терминологии, направление развития украинского научного языка — пошло по линии искусственного отрыва от братского украинскому языку — языка русского народа. На языковедческом фронте националистические элементы делают все, чтобы между украинской советской культурой и русской советской культурой поставить барьер и направить развитие украинского языка на пути буржуазно-националистические. Это делалось для того, чтобы, пользуясь украинским языком, воспитывать массы в кулацко-петлюровском духе, воспитать их в духе ненависти к социалистическому отечеству и любви к казацкой романтике, гетманщине и т. п.»

Динамика украинской начальной (трудовой, или школы социального воспитания) школы была такова: в 1922 г. было 6105 украинских школ, в 1925 г. - 10 774, в 1930 г. - 14 430. [189]

Украинизация прессы в 1930 г. достигла 68,8%, а в 1932 г. — 87,5%. К 1930 г. только три крупные газеты (в Одессе, Донецке и Мариуполе) выпускались на русском языке [190] .

В 1928 г. 71,2% журналов издавались на украинском языке, а в 1929 г. - уже 84%. [191]

Выпуск книг на украинском языке в 1925-1926 гг. составил 45,8% от общего количества выпущенных книг, в 1927-1928 гг. — 53,9%, а в 1931 г. эта цифра составила 76,9%. [192]

В конце 1920-х годов продолжал активно развиваться и украинский кинематограф. В 1927-1929 гг. в Киеве была построена новая киностудия, которая стала самой большой в Европе на тот период. В киноискусстве доминировала украинская проблематика. Продолжалась украинизация театрального искусства, хотя в этой сфере, особенно в оперных театрах, это удавалось с большим трудом. Так что на конец ноября 1927 г. театральная сфера была украинизирована лишь на 26%. Но в начале 1930-х годов русскоязычные театры были фактически вытеснены с Украины, а центральные театральные помещения перешли к украинским труппам. В 1931 г. в УССР было 66 украинских, 12 еврейских и 9 русских стационарных театров [193] .

Любопытно, что «украинствующие» (в большинстве своем не имевшие корней в Малой России) пытались ввести свою цензуру и в Москве. Так, П.М. Керженцев, зам. зав. агитпропотдела ЦК опубликовал 9 февраля 1929 г. в «Правде» статью «К приезду украинских писателей»: «Наш крупнейший театр (МХАТ I) продолжает ставить пьесу, извращающую украинское революционное движение и оскорбляющую украинцев. И руководство театра и Наркомпрос РСФСР не чувствуют, какой вред наносится этим взаимоотношениям с Украиной». Речь шла о пьесе Булгакова «Дни Турбиных».

«Став в апреле 1925 года первым секретарем ЦК КП(б)У, Каганович взялся за украинизацию со свойственной ему решительностью. Всем служащим предприятий и учреждений было предписано перейти на украинский язык. Замеченные в "отрицательном отношении к украинизации" немедленно увольнялись (соблюдения трудового законодательства в данном случае не требовалось). Исключений не делалось даже для предприятий союзного подчинения. В приказном порядке украинизировались пресса, издательская деятельность, радио, кино, театры, концертные организации. Вывески и объявления запрещалось даже дублировать по-русски. Ударными темпами переводилась на украинский система образования. Мова стала главным предметом всюду — от начальной школы до технического вуза. Только на ней разрешалось вести педагогическую и научно-исследовательскую работу. Украинский язык, как восторженно писал известный языковед-украинизатор Алексей Синявский, "из языка жменьки полулегальной интеллигенции до Октябрьской революции волей этой последней становится органом государственной жизни страны".

Сам язык тоже не стоял на месте. Продолжался процесс "очищения" от слов русского происхождения. Группа киевских академиков ревизовала словари, было разработано новое правописание. Обсуждался вопрос о введении латинского алфавита, но такой шаг сочли преждевременным.

Ход украинизации тщательно контролировался сверху. Специальные комиссии регулярно проверяли государственные, общественные, кооперативные учреждения. Контролерам рекомендовалось обращать внимание не только на делопроизводство и прием посетителей, но и на то, на каком языке сотрудники общаются между собой. Когда, например, в народном комиссариате просвещения обнаружили, что в подведомственных учреждениях и после украинизации преподавательского состава технический персонал остался русскоязычным, то распорядились, чтобы все уборщицы, дворники, курьеры разговаривали на украинском.

А Каганович все не унимался. Особую ненависть вызывали у него русскоязычные украинцы. Если к выходцам из Великороссии хотя бы на первом этапе допускались методы убеждения, то на коренное население Лазарь Моисеевич требовал "со всей силой нажимать в деле украинизации". Украинцы отвечали взаимностью. Они сопротивлялись как могли. Если была возможность, детей из украинизированных школ переводили в те учебные заведения, где преподавание еще велось по-русски. (Следствием этого стала гораздо большая наполняемость русскоязычных классов в сравнении с украиноязычными.) Украиноязычные газеты теряли читателей. "Обывательская публика желает читать неместную газету, лишь бы не украинскую, — записывал в дневник Сергей Ефремов. — Это отчасти и естественно: газету штудировать нельзя, ее читают или, точнее, пробегают глазами наспех, а даже украиноязычный обыватель украинский текст читать быстро еще не привык, а тратить на газету много времени не хочет". Та же картина наблюдалась в театрах. Посещаемость украиноязычных спектаклей резко упала. Чтобы заполнить зрительные залы, властям пришлось организовывать принудительные "культпоходы" в театр рабочих коллективов.

Холодный прием встретили украинизаторы и в селах. "Было бы ошибочно думать, что процесс украинизации, в том числе в части продвижения украинской книжки, не является актуальным и для села, — отмечалось в прессе. — Ведь русификация, проводимая на протяжении многих лет царским правительством, пустила корни и среди сельского населения. Украинская книжка на селе, хоть и не в такой мере, как в городе, должна еще завоевать себе место". "Наша украинская газета еще мало распространяется на селе, — жаловался на I Всеукраинском учительском съезде делегат из Харьковской губернии. — У нас на Харьковщине в селе русская газета «Харьковский пролетарий» лучше распространяется, почему-то ее больше выписывают, чем «Селянську правду»" (вновь ставшую исключительно украиноязычной). "Украинская литература широко не идет, приходится силой распространять ее", — вторил коллеге делегат от одного из округов Киевской губернии.