Турция. Пять веков противостояния - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 47

В сентябре 1788 г. русские корабли вышли из Копенгагена для блокады Карлскроны. Соответственно, была отменена и отправка сухопутных войск в Италию.

Потемкин до войны также не сумел доработать план войны. Он предлагал первоначально взять Очаков, овладеть побережьем между Бугом и Днестром, а затем начать наступление на Балканы.

В ходе войны началось формирование двух армий. Екатеринославская армия (75–80 тысяч человек при 200 орудиях полевой и 108 орудиях полковой артиллерии) под командованием Потемкина предназначалась для действий на Балканах. Украинская армия (35–40 тысяч человек при 96 орудиях полевой артиллерии) под командованием Румянцева предназначалась для связи с австрийской армией и обороны Украины. Для обороны Крыма и действий на Кубани был сформирован особый Крымский и Кубанский корпус численностью в 25–30 тысяч человек. Русским войскам должна была содействовать австрийская армия, которая, по согласованию с Потемкиным, предназначалась для ведения наступательных действий в Валахии вдоль реки Прут. Суворову поручалось, пока шло формирование войск, организовать оборону Крыма и Херсон-Кинбурнского района.

К началу войны русский флот на Черном море состоял из 5 кораблей, 19 фрегатов, бомбардирского корабля и нескольких десятков мелких судов. Флот был разделен на две приблизительно равные части — Севастопольскую эскадру и Лиманскую флотилию. Кроме того, несколько малых судов стояло в Таганроге и Керчи. Севастопольская эскадра должна была защищать Крым, а Лиманская флотилия — Херсон.

21 августа 1787 г. 40-пушечный фрегат «Скорый» и 12-пушечный бот «Битюг» стояли в Лимане у Кинбурнской косы. Со стороны Очакова к ним подошли 10 гребных канонерских лодок и бомбардирский корабль. В 3 часа пополудни турки внезапно открыли огонь из пушек и мортир. Перестрелка длилась до 6 часов (то есть 3 часа). Фрегат сделал 587 выстрелов. Затем фрегат и бот обрубили якорные канаты и под парусами начали уходить. Когда русские корабли проходили около Очакова, то турецкие батареи открыли огонь, но безуспешно. К ночи фрегат и бот дошли до Глубокой Пристани (базе нашего флота). На «Скором» было убито 3 матроса и один ранен. При ремонте из корпуса фрегата были извлечены 26-фунтовые и 30-фунтовые турецкие ядра.

Турецкое командование считало, что без захвата Кинбурна невозможно продвижение к Глубокой Пристани и Херсону. Крепость находилась напротив турецкой крепости Очаков на длинной косе, в двух верстах от ее начала. Берег Днепра от Кинбурна до Херсона был защищен пятью редутами, двумя ретраншементами и крепостью у Глубокой Пристани.

В Кинбурнской крепости имелось 19 медных и 300 чугунных орудий. Однако огневая мощь крепости была невысока, так как орудия были распределены по всему периметру крепостных укреплений. Калибр большинства орудий был мал, значительная часть их была неисправна.

12 сентября одиннадцать канонерских шлюпок и бомбардирский корабль отделились от турецкого флота, стоящего под Очаковом, и, подойдя к Кинбурнской косе, открыли огонь по береговым укреплениям, в результате чего было повреждено несколько строений, убито пять и ранено десять человек.

Ответным огнем крепостной артиллерии несколько турецких судов получили повреждения, и противник был вынужден отойти.

15 сентября 38 неприятельских судов приблизились к Кинбурну со стороны Очакова и начали обстрел крепости. Два русских фрегата и четыре галеры под командованием капитана 2-го ранга Обольянинова стояли недалеко в Лимане и спокойно наблюдали за баталией. Тогда капитан галеры «Десна» Джулиано Ломбард (уроженец Мальты) по собственной инициативе атаковал противника. Турки приняли галеру Ломбарда за брандер и поспешно стали отходить к Очакову.

Турецкие нападения 12 и 15 сентября были разведкой боем, а захват Кинбурна был намечен турками на 1 октября. К этому времени у Очакова находилось три 60-пушечных корабля, четыре 34-пушечных фрегата, четыре бомбардирских судна, четырнадцать канонерских лодок, вооруженных одной-двумя пушками, и двадцать три транспортных судна. Всего на кораблях турок имелось около 400 орудий.

Суворов в районе Кинбурна имел 4 тысячи человек при 28 полковых и 10 полевых орудиях, не считая крепостной артиллерии Кинбурна.

Сражение у крепости Кинбурн.

Рано утром 1 октября турецкая эскадра под прикрытием артиллерийского огня начала высадку двух десантов. Основной десант численностью 5300 человек был высажен на оконечности косы в двух верстах от крепости Кинбурн, а вспомогательный — в глубине Лимана у деревни Биенка в 15–20 верстах от Кинбурна. Суворов приказал не мешать высадке турок у Кинбурга: «Пусть все вылезут». А сам пошел к обедне в гарнизонную церковь. Турки спокойно высадились на косе и принялись рыть окопы. К середине дня коса шириной в среднем 100–120 метров была поперек перекопана пятнадцатью траншеями. Турецкая же эскадра выстроилась в линию вдоль всей косы.

К трем часам пополудни турки подошли к крепости на дистанцию менее версты. В этот момент Суворов вывел из крепости 1500 солдат Орловского и Шлиссельбургского полков. В ходе непродолжительного боя турки были выбиты из десяти траншей. Однако фланговый огонь турецких кораблей нанес тяжелые потери русским. Сам Суворов был ранен картечью. Русские были вынуждены отступить к крепости.

В этот момент турецкие суда были атакованы галерой «Десна», единственным русским судном, бывшим в районе Кинбурна. Артиллерийским огнем «Десны» и крепостных орудий было потоплено два турецких гребных судна.

Суворов получил подкрепление и, несмотря на рану, вновь повел солдат в атаку. Казаки в конном строю двинулись вдоль косы по мелководью Черного моря и ударили в тыл туркам. Тем не менее турки упорно сопротивлялись, понимая, что отступать им некуда. Под Суворовым была убита одна и ранена другая лошадь, но он оставался в гуще боя. Русские полковые пушки почти в упор били врага картечью. В реляции Суворова особенно отмечалось действие полковой артиллерии Шлиссельбургского полка под командованием капитана Михаила Борисова — «турок картечами нещетно перестреляно». «Ротмистр Шуханов с легкоконными вел свои атаки по кучам неприятельских трупов…» К ночи турки были окончательно разбиты. Около 600 человек из них удалось снять гребным судам и переправить в Очаков. Еще несколько сот спрятались ночью в камышах на оконечности косы — с ними утром покончили казаки.

В сражении на косе русские потеряли убитыми двух офицеров и 136 нижних чинов, ранены 17 офицеров и 300 нижних чинов.

Среди убитых янычар были найдены два переодетых француза. По этому случаю Екатерина написала Потемкину: «Буде из французов попадет кто в полон, то прошу отправить к Кашкину в Сибирь в северную, дабы у них отбить охоту ездить учить и наставить турков».

Решительность действий Суворова резко контрастировала с пассивностью адмирала Мордвинова, командовавшего Лиманской флотилией. По огневой мощи его флотилия была того же порядка, что и турецкая Очаковская эскадра. Но адмирал отчаянно трусил, несмотря на многочисленные понукания Потемкина. В конце концов Мордвинов решился в ночь с 3 на 4 октября атаковать турок… одной плавбатареей и двумя галерами. В итоге утром 4 октября плавбатарея № 2 под командой капитана 2-го ранга Веревкина оказалась окруженной турецкой эскадрой. Плавбатарея храбро отбивалась от неприятеля, но тут ее подвела собственная артиллерия. На левом борту одна за другой разорвались две пушки, убив и ранив около 30 человек прислуги. Позже Веревкин с горечью напишет о качестве своих орудий: «Что же принадлежит до артиллерии, то я удивляюсь, коим образом она принята с заводов, и кажется, что оная без пробы принята, в рассуждении, что при разрыве пушки оказался чугун как с грязью дресва; что же принадлежит до единорогов, которыми я оборонялся… только стволы короткие, так что при каждом выстреле единорог опрокидывался через задние колеса…»