Италия. Враг поневоле - читать онлайн книгу. Автор: Александр Широкорад cтр.№ 17

Рескриптом от 10 марта 1768 г. Маруцци предписывалось «стараться венецианских сенаторов и других в правлении больше участвующих персон преклонять, дабы они единодушно согласились на отправление сюда министра», убеждая их, что Россия «прямое и истинное намерение и желание имеет возстановить с Республикою добрую корреспонденцию и утвердить общеполезной для обоих сторон трактат коммерции, ожидая только, чтоб со стороны Республики присылкою министра начало тому зделано было, чему и с здешней стороны соответствовано будет».

Любопытен патент (так тогда называли верительные грамоты), подписанный Екатериной II, который Маруцци вручил в ноябре 1768 г. сенату Венецианской республики. В нем среди прочего говорилось: «… понеже мы за потребно признали учредить российскаго поверенного в делах при… республике Венецианской и при других италианских областях для остережения и предохранения случающихся тамо наших дел и коммерции… и избрали находящегося ныне здесь венецианскаго жителя маркиза Моруция в сие достоинство…, сим подписанным нашею рукою патентом коммисию даем, учреждаем и постановляем его российским поверенным в делах в Венеции и в других местах Италии и потому просим как светлейшую республику Венецианскую, так и прочие италианские области, а от их наместников и губернаторов склонно желаем, дабы помянутаго маркиза Маруция за нашего повереннаго в делах признавали и оному позволили сей чин совершенно и спокойно отправлять и все те права, привилегии и вольности ему акордовали».

Вступив в свои полномочия, Маруцци в реляции от 26 ноября 1768 г. сообщает в Петербург, что по случаю его аккредитации сенат оказал ему особые почести, «каковые только послам и посланникам протчих коронованных глав, а отнюдь не поверенным в делах акордуются». Однако он с сожалением отмечает, что венецианское правительство в связи с начавшейся русско-турецкой войной «остерегается от всякаго поступка, могущаго привести его у Оттоманской Порты в подозрение». Видимо, из-за этого и задерживался выезд в Петербург дипломатического представителя Венеции.

Уже в ходе русско-турецкой войны Петербург решил наладить отношения с Сардинским королевством. С этой целью туда в мае 1770 г. был направлен министр 2-го ранга камер-юнкер Алексей Нарышкин. Он должен был, прибыв в Турин «в качестве партикулярнаго по собственной охоте путешествующаго дворянина», прежде всего «стараться о том, чтоб быть при дворе и министерству обыкновенным образом представлену, употребляя к тому посредство министра аглинскаго как нам союзнаго и дружественнейшаго двора или хотя самого венскаго двора». Нарышкину дозволялось в разговорах с министром иностранных дел «отозваться партикулярным образом… что е. в. в разсуждении взаимной для обеих сторон пользы, также и по хорошим ея о короле мнениям, желала бы настоящую доныне между ими церемониальную переписку превратить в ближайшее соединение, почему она и не удалена прислать ко двору е. с. в. министра своего в публичном карактере, естьли и он, с своей стороны, соответствуя… ея намерениям, согласится такой же поступок вместе и в одно с нею время зделать».

Если на русские предложения последует положительная реакция, Нарышкин должен был объявить о намерении своего правительства назначить его «первым… инструментом к начатию с туринским двором безпросредственнаго чрез взаимных министров сношения».

В январе 1771 г. Нарышкин прибыл в Турин. В соответствии с полученными указаниями он несколько раз встречался и беседовал с министрами сардинского правительства. В ходе этих встреч он смог выяснить позицию короля Карла-Эммануила I в части возможности установления двусторонних отношений. Сардинское правительство хоть и считало «союз» с Россией весьма целесообразным, но в самый разгар русско-турецкой войны воздержалась от каких-либо конкретных шагов в этом направлении.

В соответствии с полученной информации, первоприсутствующий Коллегии иностранных дел Н.И. Панин писал 25 июля 1773 г. полномочному министру в Париже И.С. Барятинскому, что сардинский король весьма «привязан к английским интересам», поэтому его министры ограничивались лишь общими разговорами о налаживании регулярных отношений с Россией, но дальше не пошли.

Россия вновь попыталась сблизиться с Сардинией на завершающем этапе русско-турецкой войны, перед заходом русской эскадры в порты Сардинского королевства. Соответствующий зондаж был проведен по всем дипломатическим каналам в Англии и Голландии. Сардинское правительство согласилось на прием русских судов в своих водах.

Со временем в Турине поняли, что от установления политических отношений с Санкт-Петербургом может получить и какие-то выгоды. Так, Виктор-Амадей III рассчитывал на поддержку русского правительства в вопросе расширения своих владений. Так что теперь уже Сардиния стала через частных лиц выяснять возможность установления официальных отношений с Россией. В августе 1782 г. сардинское правительство решило направить в Петербург своего посланника маркиза ди Парелла.

В Петербурге же, понимая важное значение учреждению дипломатического поста в Турине, в сентябре 1782 г. направили посланником России в Сардинии известного дипломата Д.М. Голицына, бывшего в то время полномочным министра в Голландии.

Но скоро Д.М. Голицын вышел в отставку, и 7 января 1783 г. посланником в Турин назначается Н.Б. Юсупов, до этого выполнявший в Италии лишь отдельные дипломатические поручения. Инструкцией от 17 февраля 1783 г. Н.Б. Юсупову предписывалось по прибытии в Турин «ознакомиться с находящимися там других коронованных глав министрами втораго ранга и отобрать у них точное достоверное сведение о порядке и образе обычайнаго их при Сардинском дворе акредитования, дабы ему в собственном своем узаконении поступить одинаково с ними».

Посланник должен был «внушать Сардинскому двору о пользе ближайшаго его с Россиею сношения, а до того о благосклонном приеме в его пристанях наших торговых судов и военных эскадр», ежегодно отправляемых в Средиземное море «для прикрытия и охранения начинающагося по оному безспосредственнаго кораблеплавания россиян».

Н.Б. Юсупов добирался из Петербурга в Турин через Варшаву и Вену и прибыл к месту назначения 2 ноября 1783 г. Он в тот же день нанес визит госсекретарю по иностранным делам графу де Перрону. 4 ноября Юсупов вручил Виктору-Амадею III кредитивную грамоту, датированную 17 февраля, которая гласила: «Мы охотно желая распространить и утвердить с в. к. в. приязнь, доброе согласие и дружескую безпосредственную переписку, за благо разсудили доказать то самым делом, отправя ко двору вашего величества нашего действительнаго каммергера… князя Николая Юсупова в качестве чрезвычайнаго посланника и полномочнаго министра».

Определенные трудности для русского двора представляло установление дипломатических отношений с Папской областью. В XVI–XVII веках в России Папскую область рассматривали как обычное светское государство и боролись с многочисленными попытками римских пап создать на ее территории религиозное представительство, так как это шло вразрез с законами Российской империи, где монарх являлся главой не только государства, но и православной церкви, а также светским и духовным главой всех своих подданных, к какому бы вероисповеданию они ни принадлежали. Решительно отстаивая свои позиции, русское правительство отказывалась официально признавать на территории Российской империи какую бы то ни было духовную власть и церковную иерархию, даже возглавляемую римским папой.