Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений - читать онлайн книгу. Автор: Анджела Стент cтр.№ 50

Заинтересованность администрации Буша в Узбекистане снова выдвинула на первый план старую проблему увязки противоречивых приоритетов внутренней и внешней политики после 11 сентября и разногласий в самом правительстве по поводу того, как относиться к Ташкенту. Как писал Рамсфельд, «по его собственному признанию, президент Ислам Каримов не является демократом в американском духе – таковых в регионе мало, а то и вовсе нет, – но он не проявил ни малейшей враждебности к интересам США» {327}. Рамсфельд в октябре 2001 года лично вел переговоры с узбекской стороной о размещении военной базы США в Карши-Ханабаде, и Министерство обороны США расценивало эту базу как важную составляющую глобальной войны с терроризмом. Более того, Узбекистан участвовал в инициированной администрацией Буша программе «чрезвычайной выдачи», по которой подозреваемых в терроризме помещали в тайные тюрьмы {328}. У Узбекистана плохо обстояли дела с правами человека, из-за чего Госдепартамент неодобрительно смотрел на отношения с ним. Согласно принятому в 1992 году «Закону о поддержке свободы», оказание помощи постсоветским государствам обусловливалось их соответствием определенным стандартам прав человека. Узбекистан получал финансирование по этой программе, и госсекретарю приходилось каждый год удостоверять, что Узбекистан добился очередного прогресса в деле соблюдения прав человека. В 2002 году Государственный департамент направил Пауэллу сводную справку с оценкой достижений Узбекистана в этой области. Бюро по делам Европы признало, что прогресс есть, а Бюро по вопросам демократии, прав человека и труду выдвинуло возражения. Пауэлл предпочел признать прогресс Узбекистана, но Каримов все равно жаловался на неуважение {329}.

Серьезные проблемы Узбекистану доставляли исламские экстремисты, в том числе Исламское движение Узбекистана (ИДУ). В 2000 году под нажимом узбекских властей администрация Клинтона включила ИДУ в перечень международных террористических организаций. Однако у США возникли сомнения по поводу других группировок подобного рода: действительно ли это террористические исламистские организации, или Каримов просто хочет причислить их к террористам из-за того, что они являются противниками его режима. Особенно острые разногласия возникли относительно статуса «Хизб ут-Тахрир». Эта организация со штаб-квартирой в Лондоне выступала за мирное создание халифата (исламского государства) во всем исламском мире, однако правительство Узбекистана и ряд западных экспертов считали ее террористической {330}. России внушал беспокойство исламский экстремизм в Узбекистане и угроза его распространения на Северный Кавказ, поэтому она поддерживала репрессивную политику Каримова. Кроме того, Москву все сильнее тревожило присутствие США в Узбекистане и старания американцев насаждать там демократию, которые, как полагали в Москве, могли спровоцировать дальнейший рост фундаментализма. К началу 2005 года узбекско-американские отношения омрачали трения по поводу условий пользования авиабазой, по плате за ее размещение, а также непрекращающаяся критика в связи с правами человека. Россия же после «тюльпановой революции» искала возможности укрепить свое влияние в регионе.

Узбекско-американские отношения пошли под откос из-за андижанского кризиса, который в итоге привел к закрытию американской авиабазы К-2 в Карши-Ханабаде. В июне 2004 года узбекская полиция взяла под стражу 23 частных предпринимателей из Андижана, города на востоке Узбекистана, по обвинению в «экстремизме, фундаментализме и сепаратизме». Все задержанные принадлежали к исламистской организации под названием «Акрамия» – она занималась благотворительностью и поддерживала возможности трудоустройства в регионе. Сами арестованные отрицали все обвинения. В 2005 году начался суд над ними, и ожидалось, что вердикт будет оглашен 12 мая. Накануне оглашения вердикта снаружи здания суда собралась толпа. В ночь с 12 на 13 мая в здание тюрьмы, где содержались обвиняемые, ворвалась группа вооруженных людей, освободила арестантов и направилась к зданию областной администрации; оно было захвачено, а представители власти взяты в заложники. Затем мятежники попытались захватить штаб-квартиру местных органов безопасности. На улицы вышли толпы митингующих. Они захватили и удерживали центральную площадь Андижана. Каримов лично прилетел в Андижан, чтобы оценить обстановку. Спустя сутки мятеж был жестоко подавлен, многие протестующие были убиты правительственными войсками. Данные о количестве жертв сильно расходятся: по официальной оценке властей Узбекистана, погибли триста человек, но реальное число жертв могло достичь полутора тысяч – такие данные привел сотрудник узбекских спецслужб, бежавший на Запад.

Спустя годы после мятежа в Андижане все еще сохраняются разногласия по его фактическим обстоятельствам, и однозначной трактовки этих событий нет. Спорят и о том, кто были эти 23 предпринимателя и их сторонники, и о том, насколько адекватной была реакция правительства. В своих мемуарах Дональд Рамсфельд утверждает, что предприниматели принадлежали к исламской экстремистской группировке. Видеоматериалы, отснятые «Акрамией», позволяют сделать вывод, что протестующие были вооружены. Однако с этим не соглашаются организация Human Rights Watch и другие НПО: по их версии, предприниматели были не фундаменталистами, а мирными исламистами, и правительственные силы без разбора применяли чрезмерную силу против гражданского населения.

Через две недели после кризиса в Андижане сенаторы Джон Маккейн и Линдси Грэм прибыли в Ташкент, осудили режим Каримова за убийство граждан своей страны и призвали правительство США задержать следующий транш платежей Узбекистану за пользование авиабазой. Правительство Узбекистана не дало согласия на прибытие международной комиссии по расследованию массового убийства мирных граждан, как предлагали Соединенные Штаты и Евросоюз. Россия и члены Шанхайской организации сотрудничества – куда входят помимо России и Китая государства Центральной Азии – в данном вопросе поддержали Каримова. Евросоюз наложил эмбарго на поставки вооружений Узбекистану, далее последовала эскалация взаимных обвинений между Ташкентом и властями стран Запада. В июле 2005 года правительство Узбекистана информировало Вашингтон о нежелательности использования Соединенными Штатами авиабазы К-2. В ноябре того же года Россия и Узбекистан подписали Договор о дружбе. Как в Вашингтоне, так и в Москве события в Андижане и их последствия рассматривались как потеря для интересов США в Центральной Азии и как чистая выгода для Кремля.

События в Андижане обнажили разногласия в администрации Буша относительно того, насколько далеко следует заходить в реализации «Программы свободы» и какими должны быть приоритеты США в Центральной Азии {331}. Правильно ли ставить интересы общей безопасности выше забот о внутреннем положении в другой стране? Насколько важны обязательства в области прав человека и следует ли ставить их выше борьбы с терроризмом и обеспечения безопасности, включая поддержку американских войск во время ведения боевых действий? В какой мере интересы России должны влиять на политику Соединенных Штатов? Рамсфельд выразил преобладающее в Министерстве обороны мнение по этим вопросам без всяких околичностей: «Права человека стали глобальным бизнесом заметных масштабов». Он признал, что правительство Узбекистана едва ли поступило в своих интересах, отказываясь предоставить сведения о том, что в действительности произошло в Андижане, и поддержал мысль о том, что с Ташкентом нужно вести тихую дипломатию, не устраивать публичных порок. Рамсфельд подчеркивал, что из-за войны, которую США вели в Афганистане, чрезвычайно важно сохранить добрые отношения с Каримовым, и спорил с Кондолизой Райс и ее заместителем Николасом Бёрнсом. Те заявили Рамсфельду: «Мы сделали четкий выбор, чтобы встать на сторону прав человека». Государственный департамент публично подвергал разносу узбекские власти за их действия. Рамсфельд позвонил Райс и попросил «сдать назад» с критикой Каримова. Она возразила, что «президент определенно хотел сохранить военную базу, но не просил меня смягчить тон, вот я и не стала» {332}. После того как США покинули базу К-2, Рамсфельд написал советнику по национальной безопасности Стивену Хэдли: «Русские выдворяют нас из Центральной Азии. Они гораздо успешнее запугивают эти страны, чем США противостоят этому запугиванию» {333}.