Секретный пилигрим - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ле Карре cтр.№ 30

– Конечно же, в Киеве это скорее воскресная школа, а не обычная. Не то место, о котором ребятишки впоследствии много рассказывают. Если только они не исповедуются. Теоретически – это школа для завтрашних переводчиков, но боюсь, что на практике это скорее инкубатор для подающих надежду молодых кадров Московского центра. Центр владеет школой, Центр обеспечивает персоналом, Центр снимает сливки. А вся шушера идет в их министерство иностранных дел, как и у нас.

– Брандт это видел? – спросил я.

Его неуместную веселость как ветром сдуло.

– Ты шутишь, да? Брандт – свидетель, которому мы не доверяем, как и всем остальным.

– Могу я с ним повидаться?

– Не советую.

– То есть “нет”?

– То есть “нет”.

– Являлся ли “Уичкрафт” также источником донесения против отца Беллы?

– Не суй нос, куда не следует, – сказал он, но я перехватил испуганный взгляд Тоби и понял, что прав.

– А что, Московский центр всегда делает групповые фотографии своих драгоценных учеников? – спросил я, воодушевившись, когда Смайли поднял голову, и я снова принял это за поддержку.

– Мы же делаем их в Сэррате, – отрезал Хейдон. – Так почему бы Московскому центру этого не делать?

Я чувствовал, как у меня по спине струится пот, и знал, что слабеет голос. Но продолжал выпутываться.

– А еще кто-нибудь опознан на этой фотографии?

– Между прочим, да.

– Например?

– Не важно.

– Какие языки она учила?

Хейдону я уже надоел. Он вознес взгляд к господу, словно умоляя даровать ему терпение.

– Что ж, дорогой, все они учат английский, если именно это тебя интересует, – медленно произнес он и, подперев подбородок руками, пристально посмотрел на Смайли.

Я не ясновидец и никак не мог знать, что происходит или уже произошло между этими двумя людьми. Но, даже принимая во внимание мою неосведомленность, уверен, что у меня было чувство, будто меня застигли между двумя лагерями противника. Даже человек, настолько далекий от политических интриг Главного управления, как я, не мог не услышать грохота битвы: как великий Икс прошел в коридоре мимо великого Игрека, не сказав ничего, кроме “Доброго утра”; как А отказался сесть за один стол с Б во время обеда. И как хейдоновский Лондонский центр становился службой в службе, пожирая районные управления, подминая под себя специальные отделы, наблюдателей, подслушивателей, опускаясь до таких простых людей, как наши почтари, которые сидят в сырых помещениях для сортировки почты, преданно вскрывая над паром конверты с помощью постоянно кипящих на газу чайников. Было даже дано понять, что настоящая схватка Титанов происходила между Биллом Хейдоном и царствующим Шефом, и этот последний называл себя Контролем, и что Смайли, виночерпий Контроля, был скорее на стороне своего хозяина, чем Хейдона.

А затем также намекнули, что над самим Смайли навис дамоклов меч или – если более тактично – что его ожидает назначение на преподавательский пост, чтобы у него оставалось больше времени на свою семейную жизнь.

Хейдон весело посмотрел на Смайли, но веселый взгляд стал ледяным, пока Хейдон ждал, что Смайли посмотрит на него в ответ. Все остальные тоже ждали. Неловкость состояла в том, что Смайли в ответ не взглянул. Он был похож на человека, не пожелавшего ответить на приветствие. Он сел в шезлонг, брови его были подняты, большие веки опущены, а круглая голова наклонена, словно он внимательно рассматривал персидский коврик для молитвы – еще одну эксцентричную деталь комнаты Билла. Так он и продолжал изучать коврик, будто не подозревая, что Хейдон им интересуется, хотя все мы знали – даже я, – что это было неправдой. Потом он надул щеки и неодобрительно нахмурил брови. И наконец встал – но не театрально, поскольку Джорджу никогда это не было свойственно, – и собрал свои бумаги.

– Что ж, думаю, мы извлекли из этого суть, так, Билл? – сказал он. – Пожалуйста, через час, если вас это устраивает, Контроль собирает офицеров, которые ознакомились с этим делом, и мы постараемся дать этому оценку. А нам с тобой, Нед, надо прояснить один эпизод цюрихской истории. Может, заглянешь, когда освободишься от Билла?

Двадцать минут спустя я сидел в кабинете Смайли.

– Ты веришь в эту фотографию? – спросил он, совершенно не собираясь говорить о Цюрихе.

– Приходится, а что делать?

– Почему ты так думаешь? Фотографии можно подделать. Существует и такая штука, как дезинформация. Московский центр знаменит тем, что время от времени этим занимается. Мне сказали, что они даже опустились до того, что стали дискредитировать невинных людей. У них, кстати, существует целый отдел, только этим и занимающийся. В нем работает около пяти сотен офицеров.

– Тогда зачем же ложно обвинять Беллу? Почему бы не остановиться на Брандте или на ком-нибудь из экипажа?

– Что Билл велел тебе делать?

– Ничего. Он говорит, что в свое время я получу указания.

– Ты так и не ответил на его вопрос. Ты думаешь, мы должны ликвидировать агентурную сеть?

– Мне трудно ответить. Я всего лишь местное звено. А руководят агентурной сетью напрямую из Лондона.

– И все-таки?

– Мы не в силах тайно вывести из дела тридцать агентов. Нам придется начать войну. Если о путях, по которым идет снабжение, известно, а все пути отхода перекрыты, я не вижу, что мы вообще могли бы для них сделать.

– Значит, можно считать, что они уже покойники, – сказал он, скорее утверждая, чем спрашивая. На столе зазвонил телефон, но Смайли не поднял трубку. Он продолжал смотреть на меня с сочувствием и интересом. – Что ж, если они уже покойники, запомни, пожалуйста, Нед, это не твоя вина, – по-доброму добавил он. – Никто не ждет, что ты в одиночку справишься с Московским центром. Это может быть ошибка Пятого этажа, может быть – моя. Но уж никак не твоя.

Он кивнул мне на дверь. Я закрыл ее за собой и услышал, что его телефон перестал звонить.

* * *

В тот же вечер я вернулся в Гамбург. Когда я позвонил, у Беллы был радостно возбужденный голос, который тут же погрустнел оттого, что я сразу не бегу к ней сломя голову.

– Где Брандт? – спросила она. Она не имела никакого представления о том, что телефон может прослушиваться. Я сказал, что с Брандтом все в порядке, все замечательно. Я чувствовал себя виноватым, разговаривая с ней, потому что мне было известно так много, а ей так мало. Нужно держаться с ней естественно, сказал Хейдон: “Что бы ты ни делал раньше, продолжай в том же духе или делай это даже еще лучше. Я хочу, чтобы она ни о чем не догадалась”. Я должен был сказать ей, что Брандт ее любит, на чем он, несомненно, настаивал. Предполагаю, что в своих мучениях он просил о встрече со мной. Во всяком случае, надеюсь, что это так, поскольку я доверял ему и был за него в ответе.