Холодная война. Политики, полководцы, разведчики - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 86

Советские военные, которым была поручена операция по наведению порядка, задавали возмущенные вопросы министру безопасности ГДР Вильгельму Цайссеру:

— Как это вообще могло произойти? Такие вещи не происходят в один день, значит, у них была какая-то организация, а вы о ней ничего не знали.

Члены политбюро ЦК СЕПГ тоже хотели знать, как это все случилось. Они хотя бы частично винили и себя. Один только Вальтер Ульбрихт с самого начала заявил, что восстание — дело рук «фашистских провокаторов».

Семенов с упреком сказал членам политбюро:

— Радиостанция РИАС передает, что в ГДР правительства больше нет. Похоже, это так и есть.

На заседании политбюро главный редактор партийной газеты «Нойес Дойчланд» Рудольф Херрнштадт призвал товарищей сделать какое-то заявление. Он составил проект решения пленума ЦК, в котором говорилось: «Если рабочие массы не понимают партию, то виновата партия, а не рабочие массы. Исполненный решимости железной рукой защитить интересы рабочего класса против фашистской провокации, Центральный комитет вместе с тем отдает себе отчет в том, что партии надлежит незамедлительно пересмотреть свой подход к рабочим массам».

Рудольф Херрнштадт обратился к Ульбрихту:

— Не лучше ли тебе, Вальтер, передать кому-нибудь другому непосредственное руководство партийным аппаратом? Мне кажется, это помогло бы преодолеть определенные слабости нашего аппарата, избавить его от ориентации на одну личность, от вассальной преданности, угодничества, подавления критики и склонности приукрашивать положение дел в партии и в стране.

Херрнштадт предложил расширить секретариат ЦК, которым полностью командовал Ульбрихт. Херрнштадт полагал, что нужно включить в секретариат тех, кто, как он выразился, «могли бы, если понадобится, унять тебя, Вальтер».

Ульбрихт затаился, готовясь расправиться с бунтовщиками.

Через три недели после берлинского восстания члены политбюро на ночном заседании потребовали от генерального секретаря отчета. Заседание было столь драматическим, что у обер-бургомистра Восточного Берлина Фридриха Эберта, сына предвоенного президента Германии, выступили слезы на глазах. Присутствовало тринадцать человек. Из них только двое не потребовали от Ульбрихта уйти в отставку — секретарь ЦК по кадровым вопросам Герман Матерн и кандидат в члены политбюро Эрих Хонеккер.

Элли Шмидт, возглавлявшая женское движение ГДР, говорила об «угрызениях совести». Она ругала себя за то, что «приукрашивала события, приукрашивать которые было преступлением»:

— Вся атмосфера нашей партии, нечестность, отрыв от народных масс и их забот, угрозы в отношении недовольных и хвастовство — все это завело нас слишком далеко. За это на тебе, дорогой Вальтер, лежит самая большая вина, а ты не хочешь признать, что без нашего вранья не было бы и событий 17 июня!

Секретарь ЦК по идеологии Антон Аккерман, имевший репутацию честного и откровенного человека, кричал Ульбрихту:

— Многие годы я поддерживал тебя, Вальтер, несмотря на то, что я видел. Я долго молчал, потому что помнил о дисциплине, потому что на что-то надеялся, потому что боялся! Сегодня я преодолел все это.

После того как участники заседания политбюро выпустили пар, премьер-министр Отто Гротеволь, бывший глава социал-демократической партии, объединившейся с коммунистами, прямо обратился к Ульбрихту:

— Ты слышал мнение товарищей. Может быть, ты хочешь высказаться?

Казалось, его звезда закатилась.

Но тут все переменилось! 26 июня 1953 года в Москве был арестован член президиума ЦК КПСС, первый заместитель председателя Совета министров СССР, министр внутренних дел маршал Советского Союза Лаврентий Павлович Берия. На счастье Ульбрихта, Берию среди прочего обвинили в том, что он, как агент международного империализма, пытался помешать строительству социализма в ГДР.

Напуганные восстанием в Берлине, советские вожди предпочли оставить Восточную Германию в крепких руках Ульбрихта. Его жесткий и неуступчивый стиль произвел впечатление на советских руководителей. Они не решились затевать большие перемены в стране, которая едва не перестала существовать.

Ульбрихт мог сквитаться со своими критиками. На пленуме ЦК он произнес пламенную речь о враждебной деятельности Берии и связал с ним своих главных оппонентов — Рудольфа Херрнштадта и министра госбезопасности Вильгельма Цайссера.

— Теперь все стало ясно, — торжествовал Ульбрихт. — Раскольническая деятельность Цайссера и Херрнштадта делает невозможной их работу в политбюро и ЦК. Партия и страна находились в смертельной опасности, потому что враждебная партии фракция предприняла попытку внутрипартийного путча. Только благодаря вмешательству проверенных и закаленных в классовых боях товарищей заговор путчистов был разоблачен, партия и страна спасены.

Ирония судьбы состоит в том, что Херрнштадт и Цайссер в годы войны работали на советскую военную разведку. Они внесли большой вклад в победу над фашизмом, их работу в нашей стране с благодарностью вспоминают и по сей день. Но тогда московские руководители без колебаний ими пожертвовали.

Кандидат в члены политбюро Рудольф Херрнштадт, главный редактор центрального партийного органа «Нойес Дойчланд», и министр государственной безопасности Вильгельм Цайссер давно числились в черном списке Ульбрихта. Они демонстрировали свою оппозицию диктаторскому поведению Ульбрихта и ратовали за его свержение. К тому же оба были слишком близки к Москве. В Восточном Берлине таких не считали своими. Сначала немец, потом уже друг Советского Союза.

Херрнштадт в 1929 году вступил в компартию и всегда был убежденным коммунистом, склонным к идеализму. Он работал на советскую военную разведку, используя свое положение корреспондента различных газет в Праге и в Варшаве. Во время войны он жил в Советском Союзе, участвовал в создании Национального комитета «Свободная Германия». Рудольф Херрнштадт был назначен главным редактором газеты «Свободной Германии» (комитет в документах именовался «Институт № 99»). Он был вежлив и холоден, обращался к своим сотрудникам на «вы», что было редкостью в немецкой партийной среде. В Херрнштадте его коллег по партийному аппарату поражало сочетание западноевропейской наружности, буржуазной манеры одеваться, западного стиля в журналистике, необычайного ума и холодной жесткости.

Цайссер в свое время вступил в Союз Спартака и участвовал в вооруженном восстании 1923 года, которое должно было начать революцию в Германии. После подавления восстания бежал в Советский Союз. Работал на советскую военную разведку в Китае. В Испании командовал XIII интернациональной бригадой под псевдонимом «генерал Гомес». Его адъютантом был будущий министр госбезопасности Эрих Мильке. Мильке прославился тем, что в 1931 году по заданию партии убил в Берлине троих полицейских. Ульбрихт вывел Цайссера и Херрнштадта из политбюро и ЦК, а чуть позже, исключив из партии, отправил их в провинцию на мелкую чиновничью работу.

Ульбрихт знал, как близок к концу своей карьеры, поэтому для него было подарком приглашение прибыть в Москву 20 августа 1953 года. Это был первый официальный визит руководителей ГДР в Москву со времени образования социалистической Германии.