Путин. Россия перед выбором - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 42

У Березовского отняли лицензию на вещание и выставили ее на конкурс. Евгений Максимович Примаков попытался помочь команде старого НТВ остаться в эфире на шестом канале. Вместе с Аркадием Ивановичем Вольским, в прошлом крупным партийным работником, а тогда главой Союза промышленников и предпринимателей, Примаков уговорил чиновников дать им такую возможность, а видных олигархов убедил финансировать телекомпанию.

— Надо было сохранить коллектив, вывести его из кризиса и создать такую ситуацию, при которой этот канал был бы полностью независим ни по олигархической линии, ни по государственной, — сказал Евгений Максимович. — Но началась катавасия с лицензией. Постоянную лицензию не давали, Министерство печати продлевало временную, а олигархи не могли прийти к единому знаменателю.

Дело было не в разногласиях олигархов. Они быстро уловили: власть желает, чтобы и старая команда НТВ, и весь этот неподконтрольный Кремлю канал исчезли из эфира. Так что и работа телеканала ТВС оказалась недолгой.

— Примаков, — вспоминала Светлана Сорокина, — был самым оптимистично настроенным. Потом конструкция рухнула, и Примаков очень переживал. Несмотря на огромный опыт и знание реалий, он все равно верил, что люди могут договариваться. А договорившись, держать слово. Кто-то назовет это старомодной наивностью. А я думаю, это порядочность. Как умудрился Евгений Максимович Примаков сохранить это реликтовое в большой политике качество, одному богу известно.

На следующий день после того, как их вновь отключили от эфира, сотрудники телекомпании провели собрание. По существу это было прощанием с профессией. Некоторых замечательных журналистов отлучили от телеэкрана. Выйдя к журналистам, Светлана Сорокина сказала, что у нее ощущение, будто их преследует маньяк или группа маньяков:

— Мы стараемся с ними договориться, или убежать от них, или переехать, перебраться, но ничего не получается — кажется, они все равно нас достанут и угробят.

По существу людей стали натравливать на средства массовой информации. Говорили: телевидение врет, журналисты врут… Но, пожалуй, ни один журналист не врет так, как врут чиновники. Для чиновников настали счастливые дни. Свободные средства массовой информации были единственным, чего они хоть немного, но боялись. Покажут, какие они есть, и стыдно будет, и начальство по головке не погладит. А теперь они ожили, больше не боятся, потому что увидели: начальство мнением общества, которое выражается через средства массовой информации, не интересуется.

Пока средства массовой информации остаются негосударственными и принадлежат разным владельцам, они дают возможность видеть нашу жизнь такой, какая она есть. Потому взяли под контроль негосударственные средства информации, в первую очередь телевидение. Руководители телеканалов стали регулярно ездить в Кремль за указаниями, что и как следует показывать.

Красивые слова о том, что телевидение должно принадлежать государству, надо понимать правильно: не государству, а президенту, его команде, чиновникам. Иначе говоря, президентская команда вслед за французским королем повторяет знаменитую формулу: государство — это мы. Телевидением управляет не какое-то величественное государство, а вполне конкретные чиновники. Они внушают нам, что их интересы — это интересы государства. Но известно, что чиновники блюдут государственные интересы, не забывая о собственном благе.

Никакая власть не хочет, чтобы люди знали о ее ошибках, промахах, некомпетентности и непрофессионализме. Но все совершают ошибки. Ошибки, совершенные президентом, могут быть очень опасны. Поэтому нужны негосударственные средства массовой информации, которые должны обо всем рассказывать, никому не делая скидок. И если нет независимого от власти телевидения, то оно не покажет, что происходит в стране, и страна ничего не узнает. Когда у человека есть два глаза, он даже не подозревает, что этот оптический плюрализм позволяет ему видеть мир таким, какой он есть. Те, кто в силу несчастного случая лишился одного глаза, знают, как мгновенно и безнадежно искажается мир.

Путин не занимался публичной политикой и не имел возможности осознать, что критика в средствах массовой информации — неотъемлемая часть нормальной жизни, политик должен с этим смириться, поскольку свобода печати имеет огромную ценность для государства. Искушенный немецкий политик Франц-Йозеф Штраус, который у себя на родине пользовался популярностью до конца жизни, на собственные деньги издавал альбомы весьма нелестных для него карикатур и раздавал их гостям, справедливо полагая, что в свободном обществе это на пользу всем, а ему еще и дополнительная реклама.

Журналист Олег Блоцкий, исследовавший генеалогическое древо семьи Путиных, замечает: «По всему выходит, что нынешний президент России Владимир Путин — третий в своем роду, кто родился вне крепостной неволи». Автор восторженной книги о Путине, видимо, хотел обратить внимание на то, сколь слабы традиции свободы в России.

Эпоха Горбачева и Ельцина была слишком недолгой, чтобы эти традиции укоренились. Потому, наверное, так легко вернуть общество в управляемое состояние, когда люди охотно подчиняются начальству, не смея слова поперек сказать и соревнуясь в выражении верноподданичества. Люди готовы строиться в колонны и шеренги, не дожидаясь, когда прозвучит команда, а лишь уловив готовность власти пустить в ход кулак или что-то потяжелее.

И когда центральное телевидение уже было поставлено под контроль, отношение к журналистам не улучшилось.

В мае 2005 года Путин приехал в «Комсомольскую правду» поздравить коллектив с 80-летним юбилеем. Известная журналистка Инна Павловна Руденко поинтересовалась у президента:

— Когда вы читаете критику в свой адрес, вы сердитесь, огорчаетесь, раздражаетесь на журналистов, на какие-то издания? А бывают ли случаи, чтобы вы на себя сердились, соглашались с ними?

— Все бывает, — ответил Владимир Владимирович, — и сержусь, и раздражаюсь, и на себя сержусь. Очень часто, и я думаю, вы со мной согласитесь, эта критика носит заказной характер. Заказчики мне хорошо известны, их не так много. Но я просто смотрю, кто в очередной раз является исполнителем. Я уже заранее все знаю в принципе…

Сразу после избрания Путина президентом «Известия» взяли у него интервью. Главное впечатление «известинцев»: «Путин действительно считает, что страна несколько разболталась и что отдельных ее граждан не мешало бы слегка “построить”». Любопытно, что эти слова президента не вызвали у журналистов ни опасений, ни желания возразить.

Не так просто определить взгляды Владимира Путина. Он, конечно же, не коммунист. Сам говорит, что большевики в семнадцатом году украли «землю и свободу». Государственный аппарат занял командные высоты в нынешней российской экономике, но возвращения к прежней, советской жизни не состоялось. Путин имел возможность оценить преимущества развитого капитализма. Но Путин не принадлежит и к правому флангу. Даже те, кто работал с Путиным не один год, говорят, что совершенно его не знают, — он не раскрывается, он вещь в себе.