Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 5

8 ноября 1917 года Государственный секретарь Лансинг записал в дневнике: «В телеграмме Ассошиэйтед Пресс из Петрограда сообщается, что большевики свергли правительство».

Вудро Вильсон собрал в Белом доме кабинет, сообщив министрам:

— Пока преждевременно говорить о крахе России. Надо ждать.

Президент отправился играть в гольф. На следующий день посетил церковь. Он не знал, как оценить драматические события в России.

«Россия, подобно Франции в прошлом столетии, — писал он 13 ноября 1917 года, — вне всякого сомнения перейдет глубокие воды и выберется на твердую землю на другом берегу, и ее великий народ займет достойное место в мире».

Но на съезде Американской федерации труда президент Соединенных Штатов назвал руководителей большевистского переворота «пустыми фантазерами», если они думают, что смогут спокойно жить рядом с могущественной Германией, способной «в любой момент интригами или силой их скинуть».

Конгрессмену Фрэнку Кларку президент заметил:

— России суждено пройти через суровые испытания, но она выстоит.

Посол Дэвид Фрэнсис 17 декабря 1917 года сообщал из Петрограда Государственному секретарю Роберту Лансингу: «Вчера не телеграфировал, потому что впервые стал чувствовать отчаяние и негодование по поводу того, что Россия позволила большевикам оставаться у власти в течение шести недель».

Фрэнсис дал Вашингтону неожиданный совет — признать все правительства, образовавшие на территории России: Совет народных комиссаров (Петроград и Москва), правительство Финляндии, Центральную раду (Украина); правительство области войска Донского, Северное правительство в Архангельске… Иначе говоря, смириться с тем, что единой России больше нет, и иметь дело с теми, у кого руках реальная власть. Экстравагантное предложение посла в Вашингтоне не приняли.

Ключевую роль в отношениях с большевиками сыграл руководитель представительства Американского Красного Креста Рэймонд Робинс. Приехав в Россию, он нанял переводчиком Александра Семеновича Гумберга, российского подданного, который в 1903 году эмигрировал в США и стал американским гражданином, а в 1917-м вернулся в Россию. Гумберг был знаком с Троцким, и 10 ноября нарком по иностранным делам принял Робинса.

Разговор произвел впечатление на американца. Представитель Красного Креста восхищался советским наркомом на свой лад: «Величайший еврей после Иисуса Христа. Если германский Генеральный штаб купил Троцкого, то им достался фрукт, от которого сводит скулы». Так Робинс пытался объяснить чиновникам в Вашингтоне: большевики — вовсе не германские агенты; если немцы и полагали, что купили большевиков, то их здорово надули.

Рэймонд Робинс и военный атташе генерал Джадсон первыми осознали, что большевики — серьезная сила и с ними надо ладить. Предлагали если и не признавать формально Совет народных комиссаров, то в любом случае налаживать практические отношения с большевиками. Помешать сепаратному миру с немцами едва ли удастся. Но следует проводить тонкую политику, а не толкать Россию в объятия Берлина, иначе кайзер Вильгельм еще и получит доступ к российским ресурсам и сырью.

Генерал Джадсон уговаривал наркома Троцкого добиться от немцев обещания не перебрасывать немецкие войска с Восточного фронта на Западный. 1 декабря — накануне переговоров в Брест-Литовске — генерал Джадсон сорок минут беседовал с Троцким. Лев Давидович вел себя вполне доброжелательно и не отвергал слова американца с порога. Троцкий подробно рассказал о планах советского правительства и согласился, что долг России — не позволить Германии, воспользовавшись перемирием на Восточном фронте, перебросить войска на Запад и не спешить с обменом пленными.

«Определенный макиавеллизм был присущ Ленину, как всякому политику, — отмечал профессор Виталий Иванович Старцев. — В первые месяцы Советской власти, ставя себе главной целью достижение мира с Германией, Ленин в то же время не порывал сразу же и с союзными представителями, затрудняя им выработку ясной политики и необходимость разрыва с Советской Россией… В брестских переговорах непременным условием с советской стороны было обещание немцев не перебрасывать войска на Западный фронт».

Несанкционированный Вашингтоном визит к Троцкому дорого обошелся американскому генералу. 1 января 1918 года Уильям Джадсон был отозван из России. Но Соединенные Штаты еще не решили, как относиться к большевикам.

Вудро Вильсон не желал способствовать распаду России. Только полагал, что населенные поляками территории должны отойти к Польше. Но возражал против независимости Украины, не хотел признавать самостоятельность Прибалтийских государств. Повторял:

— Пусть русский народ выберет такое правительство, которое ему нравится. Это правительство Соединенные Штаты и признают.

Президент, правда, добавлял, что хотел бы, чтобы это не были большевики.

Внешнеполитическая программа большевиков соответствовала его идеям: мир без аннексий и контрибуций, равноправие всех стран и самоопределение всех народов. Но сначала надо разгромить Германию!

— Мое сердце с ними, но мой ум — против них, — говорил Вильсон. — Я хочу мира, и я знаю, как его достичь, а они — нет.

8 января 1918 года на объединенной сессии палат конгресса США президент Вудро Вильсон огласил свои знаменитые «Четырнадцать пунктов» — программу мирного урегулирования. Он неожиданно поддержал мирные переговоры в Брест-Литовске и вообще дипломатию большевиков (см. «Новая и новейшая история», № 1/2000). Вильсон говорил, что Россия вправе «принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики».

А на переговорах в Брест-Литовске нарком Троцкий отверг грабительские условия мирного соглашения, выдвинутые немцами:

— Мы не можем поставить подписи русской революции под условиями, которые несут с собой гнет, горе и несчастье миллионам человеческих существ.

Вильсон выразил понимание мотивов российской делегации, прервавшей в Брест-Литовске переговоры в знак протеста против территориальных требований Германии:

— Это голос русского народа. Он повержен и почти беспомощен, как может показаться, перед лицом беспощадной мощи Германии, не знавшей доселе ни снисхождения, ни жалости. По всей видимости, сила русского народа сломлена. Однако его душа протестует против рабства. Он не уступит ни в принципах, ни в поступках. О том, что он вкладывает в понятия справедливости, гуманности и чести, заявлено откровенно, с широким взглядом на вещи, с душевной щедростью и всеобщим человеческим состраданием, заслуживающими восхищения всех друзей человечества. И он отказался принести в жертву свои идеалы и покинуть других, чтобы обеспечить свою безопасность. Поверят в это или нет нынешние российские лидеры, но мы от души стремимся и надеемся найти тот путь, с помощью которого нам будет оказана честь помочь России добиться сокровенной надежды на свободу и справедливый мир.

Государственный секретарь США отправил по телеграфу полный текст президентской речи в Петроград послу Фрэнсису. На следующий день Рэймонд Робинс и Эдгар Сиссон, представитель американского Комитета общественной информации (он должен был пропагандировать политику президента), вручили его Ленину.