Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 32

А вот британский премьер-министр Ллойд Джордж, как объяснили представителям Колчака, «не окончательно уверен в падении большевиков и не уверен в намерении русских национальных вождей установить в России демократический режим».

Генеральный консул США в Сибири Эрнест Ллойд Харрис говорил Колчаку:

— Я могу только приветствовать, что вы взяли власть в свои руки. При условии, конечно, что вы смотрите на свою власть как на временную, переходную. Основной вашей задачей является довести народ до того момента, когда он мог бы взять управление в свои руки, то есть выбрать правительство по своему вкусу.

Философ Николай Васильевич Устрялов, руководивший пресс-бюро адмирала, записывал в дневнике: «Внутри усиливающееся злое чувство к союзникам за их равнодушие, за их невмешательство. В сущности они, быть может, по-своему и правы — за чужой щекой зуб не болит, но, с другой стороны, когда болит зуб, нервы, как известно, сугубо расстроены. И естественно, ищешь врага».

Британский генерал Нокс, возражая против таких обвинений, говорил журналистам:

— Мы доставили в Сибирь сотни тысяч винтовок, сотни миллионов патронов, сотни орудий и тысячи пулеметов, несколько сот тысяч комплектов обмундирования и снаряжения. Каждый патрон, выстреленный русским солдатом в течение этого года в большевиков, сделан в Англии английскими рабочими из английского материала и доставлен во Владивосток английскими пароходами… Кто винит Великобританию в непосылке войск, тот забывает, что Великобритания — свободная демократия, и правительство не может отправлять войска в другие страны без согласия народа.

В реальности, когда Первая мировая закончилась, Антанта в принципе потеряла интерес к антибольшевистским силам как союзникам в войне с Германией. Помогала белым, но скорее по инерции.

В конце июля 1919 года американские представители посетили Колчака. Они пришли к выводу, что его армия деморализована, адмирала никто не поддерживает, его правительство некомпетентно и коррумпировано. Побывавший в Омске американский посол в Токио Роланд Моррис пришел к выводу, что в окружении Колчака ведущую роль играют военные, а его правительство доверием не пользуется. Тем не менее посол предложил все-таки признать правительство Колчака, оказать ему помощь деньгами, а японские войска на Дальнем Востоке заменить американскими. В любом случае этот совет пришел слишком поздно. Большевики наносили Колчаку одно поражение за другим.

Конечно же все зависело от военных успехов его армии. Пока счастье ему сопутствовало и он наступал, подчиненные называли его спасителем России, за границей именовали русским Вашингтоном, да и сам Колчак ощущал себя героем! А когда ситуация на фронте ухудшилась и армия стала отступать, желание других стран признавать его правительство сильно поуменьшилось.

— Мы все еще ищем настоящее русское правительство, — осторожно заметил президент Вудро Вильсон. — То правительство, на которое мы делали ставку, бежит на восток.

Вопрос о признании правительства Колчака утратил свою актуальность.

У адмирала под ружьем находилось около ста тысяч человек. Теперь его солдаты не только отступали под давлением красных, но и просто разбегались. Стало ясно, что война идет к концу, и большинство предусмотрительно спешило занять место в лагере победителя. Солдаты сдавались в плен, а то и убивали перед этим своих командиров.

Но война была проиграна не только на фронте.

Николай Устрялов стал у Колчака руководителем пресс-бюро, но службу не любил: «Не будучи по характеру своему ни организатором, ни политиком-практиком, способным к этому «грязному ремеслу», я и инстинктивно, и сознательно сторонился шумливой, неприглядно-честолюбивой толчеи вокруг государственного аппарата».

Он вспоминал, как проходили заседания Совета министров. Здание с белыми колоннами, зеркала в бронзе, стол, покрытый красным сукном. Давали чай с сахаром, а кому-то и с бутербродами. Но правительству нечего было предложить сибирякам!

«На каждом шагу, — писал Устрялов, — или бывшие люди царских времен, или падучие знаменитости революционной эпохи. И грустно становится, когда смотришь на них — нет, увы, это не новая Россия, это не будущее. Это — отживший старый мир, и ему не торжествовать победу. Это уходящее в вечность прошлое».

Примерно то же самое говорил генерал-лейтенант Константин Вячеславович Сахаров, который командовал у Колчака Восточным фронтом: «Большой город кипел толпой здоровых, молодых чиновников, барахтался в кучах бумажного перепроизводства и совершенно не понимал того опасного и критического положения, к которому мы подошли…»

Совершив военный переворот, адмирал отказался от демократических принципов, которые были альтернативой диктатуре большевиков. Верховный правитель заявил:

— Гражданская война должна быть беспощадной. Я приказываю начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. Или мы их перестреляем, или они нас.

У диктатора Колчака не осталось никаких преимуществ перед большевистской диктатурой. И многие отшатнулись от белых. А чем одна тирания лучше другой? Белые генералы устраивали жестокие расправы. Обирали крестьян. Реквизиция продовольствия и насильственная мобилизация в армию, аресты, порки, расстрелы настроили крестьян против Белого движения.

13 ноября 1919 года командование чешско-словацких частей вручило союзникам меморандум: «Местные русские военные органы позволяют себе действия, которым ужасается весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности… Ответственность за все ложится на нас: почему мы, имея военную силу, не воспротивились этому беззаконию».

Адмирал поручил подавить восстание в Енисейской губернии генералу Сергею Николаевичу Розанову, которого один из колчаковских министров описал так: «Необузданный офицер с сиплым голосом и вульгарным неумным лицом».

Розанов приказал войскам: требовать выдачи главарей и вожаков. Если откажутся, расстреливать каждого десятого. Если селение встретит правительственные войска с оружием в руках, селение сжигать, а все взрослое население расстреливать.

Жители Красноярска жаловались адмиралу, что генерал Розанов сжигает и уничтожает деревни, расстреливает без суда и следствия. И что же? Колчак наградил генерала орденом и 22 июля 1919 года назначил его начальником Приамурского края — ему подчинялись Приморская, Амурская, Сахалинская и Камчатская губернии.

Колчак с волнением говорил управляющему делами правительства Георгию Гинсу:

— Все гниет. Я поражаюсь, до чего все испоганилось. Что можно создать при таких условиях, если кругом все либо воры, либо трусы, либо невежды! Если бы вы вместо ваших законов расстреляли бы пять-шесть мерзавцев из милиции или пару-другую спекулянтов, это нам помогло бы больше… Опираться сейчас можно только на штыки.

Гинс возразил:

— Я с этим не согласен. Мы виноваты в происходящем отступлении именно тем, что не сумели создать себе опоры. Мы говорили, что опираемся на крестьянство, но не отдавали себе отчета в том, как эта опора создается, как теснее связать крестьянство с властью. Ваши генералы уничтожают на местах гражданскую власть и самодеятельность населения. Как будто в неприятельской стране…