— Твой ученик, Дворник?
— О, да, ваше преподобие, — сказал Лю-Цзы. — Мой ученик. Пока я не скажу обратного.
— Правда? Печеня! Тогда он может войти. Ты тоже, Лю-Цзы.
— Но я только хотел… — запротестовал Лобзанг.
— Внутрь! — гаркнул Лю-Цзы. — Ты собираешься опозорить меня? Пусть люди подумают, что я ничему тебя не научил?
Нутро Железного Доджо было темным и, в самом деле, полностью покрытым железными иглами. Это были тонкие шипы, десятки тысяч шипов покрывающих стены из ночного кошмара.
— Кто мог построить подобное? — сказал Лобзанг, глядя вверх на мерцающие точки, распространяющиеся даже на потолок.
— Это учит добродетелям хитрости и дисциплины, — сказал Лю-Цзы, хрустя суставами. — Торопливость и горячность могут быть опасны не только для атакуемого, но и для атакующего, что ты, может быть, поймешь и сам. Но одно условие: мы здесь все люди? Согласен?
— Конечно, Дворник. Мы здесь все люди.
— И согласимся: никаких фокусов?
— Никаких фокусов, — сказал Лобзанг. — Но…
— Так мы будем драться или болтать?
— Но, послушайте, если отсюда может выйти только один, это означает, что мне придется убить вас… — заговорил Лобзанг.
— Или vice versa (лат. «наоборот» — прим. пер), конечно, — сказал Лю-Цзы. — Таковы правила, да. Начнем?
— Но я не понимаю что!
— В жизни, как в коробке с мюсли, лучше сразу почесть инструкцию на коробке, — сказал Лю-Цзы. — Это Железный Доджо, чудо-ребенок! — он отступил назад и поклонился.
Лобзанг пожал плечами и поклонился в ответ.
Лю-Цзы сделал несколько шагов назад. Он на мгновение закрыл глаза и в качестве разминки проделал серию простых движений. Лобзанг поморщился, услышав треск суставов.
Вокруг Лобзанга раздалась серия хлопков, на какую-то секунду он решил, что слышит хруст старых костей дворника, но это открывались маленькие люки вдоль полукруглых стен. Он слышал шепот людей, проталкивающихся поближе. И судя по звуку, их было очень много.
Он расставил руки и медленно поднялся в воздух.
— Мне казалось, мы договорились никаких фокусов? — сказал Лю-Цзы.
— Да, Дворник, — сказал Лобзанг, зависнув в воздухе. — А потом я подумал: никогда не забывай Правило Первое.
— Ага! Молодец. Кое-чему ты научился!
Лобзанг подплыл ближе.
— Ты не поверишь, что я видел с тех пор, как мы виделись в последний раз, — сказал он. — Словами это не описать. Я видел миры внутри миров, как те деревянные куклы, что вырезают в Убервальде. Я слышал музыку времен. Я знаю больше, чем смогу когда-либо осознать. Но я не знаю о Пятом Сюрпризе. Это хитрость, головоломка… проверка.
— Все есть проверка, — сказал Лю-Цзы.
— Тогда покажи мне Пятый Сюрприз, и обещаю, я не причиню тебе вреда.
— Ты обещаешь не причинять мне вреда?
— Я обещаю, что не причиню тебе вреда, — торжественно повторил Лобзанг.
— Отлично. Тебе нужно было только попросить, — сказал Лю-Цзы, широко улыбаясь.
— Что? Я просил до этого, но ты отказался!
— Тебе нужно было просить в нужный момент, вундеркинд.
— И нужный момент настал?
— Как было сказано: «Нет времени, кроме настоящего», — сказал Лю-Цзы. — Смотри, Пятый Сюрприз!
Он залез внутрь своей робы.
Лобзанг подлетел поближе.
Дворник достал дешевенькую карнавальную маску. Одну из тех, что состоят из пары поддельных очков, на которые налеплен большой розовый нос с пышными черными усами.
Он надел ее и пошевелил ушами.
— Буу, — сказал он.
— Что? — сказал сбитый с толку Лобзанг.
— Буу, — повторил Лю-Цзы. — Я не говорил, что это в наивысшей степени образный сюрприз, а?
Он вновь пошевелил ушами, а затем бровями.
— Неплохо, да? — сказал он и улыбнулся.
Лобзанг расхохотался. Улыбка Лю-Цзы стала шире. Лобзанг рассмеялся еще громче и опустился на циновку.
И тут, словно из ниоткуда, на него обрушились удары. Они угодили ему в живот, затылок, поясницу и сбили с ног. Он упал на живот, пригвожденный к полу Захватом Рыбы. Освободиться от него можно было единственным способом — вывернуть себе плечи.
Незримые наблюдатели издали что-то вроде коллективного вздоха.
— Дежа-фу!
— Что? — спросил Лобзанг в циновку. — Ты сказал, что никто из монахов не знает дежа-фу!
— Это потому что я никогда не учил их ему! — сказал Лю-Цзы. — Обещал, что не тронешь меня, помнишь? Благодарю покорно! Сдаешься?
— Вы никогда не говорили, что знаете его! — колени Лю-Цзы, уткнувшись в особые точки давления, превращали руки Лобзанга в бессильные плети из плоти.
— Может я и стар, но из ума не выжил! — закричал Лю-Цзы. — Не думал, что я выкину такие коленца, так?
— Это не честно…
Лю-Цзы наклонился, и его рот оказался в дюйме от уха Лобзанга.
— Я не говорил драться «честно», парень. Но, знаешь, ты можешь победить. Ты можешь обратить меня в пыль или вроде того. Как я могу остановить Время?
— Я не могу это сделать!
— Хочешь сказать не станешь, и мы оба это знаем. Сдаешься?
Лобзанг чувствовал, что его тело вот-вот потеряет сознание. Его плечи горели. «Я могу развоплотиться, — подумал он. — Да, могу, я одной мыслью могу обратить его в пыль. И проиграть. Я выйду, он будет мертв, и я проиграю».
— Не о чем беспокоиться, парень, — уже спокойнее произнес Лю-Цзы. — Ты просто забыл Правило Девятнадцатое. Сдаешься?
— Правило Девятнадцатое? — сказал Лобзанг уже практически поднявшись с пола, когда ужасная боль вновь вернула его обратно. — Что за черт еще Правило Девятнадцатое? Да, да, сдаюсь, сдаюсь!
— «Никогда не забывать Правило Первое», — сказал Лю-Цзы и отпустил его. — И всегда спрашивай себя: как получилось так, что оно было создано первым.
Лю-Цзы поднялся на ноги и продолжил:
— Но ты действовал хорошо, и, учитывая все, я как твой учитель, не колеблясь, приставлю тебя к желтой мантии. Кроме того, — он понизил голос до шепота. — Все, кто сейчас за нами наблюдают, видели, как я поборол Время, а такая строчка неплохо смотрится в резюме, если понимаешь о чем я. Определенно, это прибавит Правилу Первому веса. Позволь предложить тебе руку.
Он наклонился.
Лобзанг уже собирался протянуть ему ладонь, но заколебался. Лю-Цзы вновь улыбнулся и осторожно поднял его.
— Но только один из нас может выйти, Дворник, — сказал Лобзанг, потирая плечи.