Ленин. Соблазнение России - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 82

В марте 1921 года в ЦК поступило заявление от коммунистов, сотрудников Кушкинского отделения особого отдела Туркестанского фронта. Это поразительный по откровенности документ:

«Коммунист, попадая в карательный орган, перестает быть человеком, а превращается в автомат. Даже механически мыслит, так как у него отнимают право не только свободно говорить, но и свободно индивидуально мыслить. Он не может свободно высказать свои взгляды, излить свои нужды, так как за все грозят расстрелом…

Благодаря долгому пребыванию в карательных органах, благодаря однообразной, черствой, механической работе, которая только заключается в искании преступников и в уничтожении, они живут обособленной жизнью. В них развиваются дурные наклонности — высокомерие, честолюбие, жестокость, черствый эгоизм, и они постепенно, для себя незаметно, откалываются от нашей партийной семьи, образовывая свою особенную касту, которая страшно напоминает касту прежних жандармов…».

Гражданская война заставила ненавидеть всех и каждого. Приучила повсюду видеть врагов и безжалостно их уничтожать. Миллионы людей вернулись с Гражданской войны в сознании своей правоты: так и надо! Вот почему Гражданская продолжилась в мирное время. Все так же выискивали врагов — среди сослуживцев, соседей и друзей.

Историки приходят к выводу, что причиной сталинского большого террора было стремление уничтожить потенциальную «пятую колонну» — в преддверии новой войны. Чистили по анкетным данным, по картотекам — как в Гражданскую, которая в советские годы рисовалась бесконечной чередой триумфов и побед. И мало кто задумывался, что это была победа над собственным народом.

Село Уварово от Нижнего Шибряя отделяют река Ворона и лес, на самом деле расстояние небольшое — полторы версты. Днем чекисты получили сведения, что братья Антоновы пришли в село и будут там до ночи, а потом вернутся в лес. Организовали наблюдение за домом. Им сообщили: «Антонов точно там. Он болеет малярией, которая одолевает его приступами. Брат за ним ухаживает». Вечером чекисты окружили дом. На предложение сдаться Антоновы ответили огнем.

Антоновы отстреливались. Чекисты боялись, что если братья продержатся до ночи, то сумеют прорваться в лес. Подожгли крышу. В горящем доме долго не продержишься — оставалось только подождать, пока Антоновы не выдержат и выпрыгнут на улицу.

Братья Антоновы дрались отчаянно. Оружия у них было достаточно. Верили, что уйдут, как уходили от преследования много лет.

Антоновы узнали, кто в них стреляет. Кричали:

— Яшка, Васька, что делаете?! Кого бьете?

А в ответ:

— Все, Александр Степанович, отгулялся!

Антоновы не выдержали удушливого дыма и выпрыгнули из окна. Сначала Дмитрий, потом Александр.

Братьев Антоновых никто из чекистов в лицо не знал. Поэтому чекисты прихватили с собой на операцию бывших партизан-антоновцев, среди них Якова Сафирова. Вот судьба, характерная для Гражданской войны, Яков Васильевич Сафиров был у Антонова командиром особого полка: то есть особо приближенным человеком, после разгрома восстания перешел к красным и старался заслужить прощение тем, что собственноручно убивал антоновцев и говорил:

— Вы мне только Антонова покажите — я его своими руками задушу.

Опытный Сафиров спрятался в сухом холодце — на пути, ведущем в лес. Сообразил: здесь пойдут Антоновы, пытаясь уйти от погони. Антоновы бежали к лесу, грамотно прикрывая друг друга. Один бежит, другой отстреливается. Александр Антонов уже был ранен в руку и плечо, а Сафирова, который сидел в засаде, они не видели, он подпустил их поближе и застрелил братьев практически в упор.

«С песнями, — вспоминал начальник оперативной части губернского ГПУ, — возвратились красные бойцы. Великолепно шел автомобиль, увозя труп Антонова в Тамбов. В последний раз везли мы злого духа тамбовского крестьянства по его “вотчине” и проклятьями провожали его труп из села в село».

После перестройки в Тамбове поставили камень — как сказано, на месте будущего памятника участникам знаменитого антоновского восстания, когда крестьяне подняли мятеж против советской власти и почти два года Красная Армия ничего не могла с ними сделать.

«Войско оказалось бессильным против горсточки партизан, частью сдалось и частью разбежалось, — говорилось в партизанской листовке. — Собрать же отряды из одних коммунистов большевики не смогли и не смогут, так как охотников подставлять свои лбы под пули среди них не много. Быть комиссаром — пороть плеткой стариков и баб, пьянствовать, ходить в дорогих шубах и золоте — вот настоящее занятие коммунистов, а драться с партизанами они посылают мобилизованных…

Мужайтесь, братья-крестьяне, знайте, что Советское правительство доживает последние дни… Кроток и мягок русский мужик, но и страшен он бывает в гневе своем, большевики сумели пробудить этот гнев у него на свою голову… Волна народного гнева смоет с русской земли весь навоз, называемый большевизмом…»

Камень поставили, а соорудить памятник так и не собрались. Не потому ли, что трудно определить, кто герой, а кто жертва? Как отличить бескорыстного борца за счастье народное от настоящего бандита? Кем в реальности были антоновцы и сам Александр Степанович Антонов? На чьей стороне историческая правда?

История этой трагедия встает со страниц огромного сборника документов «Антоновщина. Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1920–1921 гг.». И это лишь одна из страниц трагедии русской деревни.

«Деревня доедает последнее, — сообщал представитель тамбовской организации эсеров в июле 1920 года в ЦК своей партии о ситуации в губернии. — Ее косит сыпняк, собирающий обильную жертву, ибо лекарств в деревне нет, как и докторов… Деревня представляет собою или лазарет, или концентрационный лагерь с принудительными работами всего здорового населения…».

Крестьяне не желали отдавать продовольствие за деньги, которые ничего не стоили. В 1920 году население страны составляло 131,5 миллиона человек. Из них 110,8 миллиона жили в деревне. До Первой мировой аграрный сектор давал половину национального дохода страны, в Гражданскую — больше 80 процентов. Национализация промышленности советской власти ничего не дела. Страна жила за счет деревни.

В 1921 году промышленность Петрограда давала только 13 процентов промышленной продукции довоенного уровня. В начале февраля 1921 года решением Петроградского совета ввиду нехватки топлива закрыли временно 64 предприятия. Среди них крупнейшие — Путиловский завод, Сестрорецкий завод «Треугольник», «Сименс», «Эриксон» [6] .

«Наша революция, — писал известный металлург Владимир Ефимович Грум-Гржимайло, — как всякая революция, в своей сущности была пугачевщиной: “грабь награбленное”, “мы больше не рабы, чтобы работать”. В результате — голод и железная необходимость работать. Крестьянин одумался скорее всего. Он привык жить трудом и хорошо знает, что его никто не накормит, а все тянут с него хлеб, и он всех должен кормить…».